Потрясенные люди растерянно переглядывались, не зная, что и думать; однако паники не было, все довольно быстро разошлись по номерам. Побрел к себе и Алан, находившийся словно в тумане: мысли путались, никак не приходя в порядок после обрушившегося шока. Рилонда… Как же так?! Еще вчера вместе… Летали на Нике, говорили… Не может быть, не укладывается в сознании…
Еще полдня все беспорядочно бродили по "Галилею", собираясь группками и вполголоса переговариваясь; повара пытались что-то готовить, но посуда и продукты валились из рук, да и есть не хотел никто; страх мгновенной эпидемией заполнил людей без остатка, вытеснив все остальные чувства. Ближе к вечеру разнеслась новость, что король Гаренда собирает пресс-конференцию, которая будет транслироваться во всех звездолетах по видеосвязи; земные журналисты тут же отправились на атонский корабль, куда по приказу короля пропускали представителей прессы; прочие обитатели "Галилея", все, от руководителя ООН до горничной, собрались в столовой, где был установлен экран.
Алан с трудом узнал короля Гаренду: за одну ночь тот превратился в глубокого старика. На землисто-сером лице появилось множество морщин, которых не было еще вчера, а в черных волосах, словно иней, заблестели седые пряди. Черные глаза сверкали гневом и яростью – таким Атонского правителя не видел еще никто.
– Все утро я потратил на переговоры с господином Дильмуном, – голос короля звучал глухо, слова давались с трудом. – И совершенно безрезультатно. Президент Верги отрицает свою причастность к похищению моего сына. Это, разумеется, игра и затягивание времени. Для меня совершенно очевидно, по какой причине вергийцам понадобился Рилонда. Сейчас я скажу то, что скрывать уже бессмысленно, потому что похитители каким-то образом узнали об этом. Да, принц работал в лаборатории господина Веланды.
По рядам журналистов, пришедших на пресс-конференцию, пробежал громкий шепот; местами послышались потрясенные возгласы.
– Кто такой Веланда? – громко спросил у всех землян сразу Мохаммед.
– Господин Веланда – величайший Атонский ученый, гений, в последние годы занимавшийся исследованиями в сфере защитных излучений, – пояснил, не сводя глаз с экрана, Гильермо Санчес. – Веланда строго засекречен и не имеет права покидать Атон.
Так вот оно что – значит, Рилонда трудился над созданием защитной оболочки! Второй шок за сутки поверг Алана в ступор не меньше, чем первый. Так вот о какой научной работе как-то раз случайно обмолвился принц, тут же закрыв тему!
– Да, наши изыскания в этой области увенчались успехом, – продолжал король. – Но мы никогда бы не напали на соседей по Галактике; долгие годы мы создавали вещество-излучатель только лишь с целью защиты. За последние десятилетия атонцы порядком устали от нападок борцов за демократию во всей Вселенной; мы мечтали только о том, чтобы обезопасить себя. И сейчас я скажу вслух то, что давно уже перестало быть секретом для правителей "четверки": навязывание демократических идей – вовсе не истинная цель вергийцев. Под видом осчастливливания народов Вселенной на самом деле идет тихая, необъявленная война за то, что действительно актуально для всех – за территорию и ресурсы. Население на каждой из планет "четверки" приближается к отметке в десять миллиардов жителей, и проблема поддержания жизнедеятельности такого огромного количества людей приобретает все более видимые очертания. Однако некоторые, вместо того, чтобы интенсивнее использовать собственные ресурсы, планируют просто отобрать их у других. Другими словами, вергийцам глубоко безразличен общественный строй на Атоне, да и на всех других планетах: их интересуют наши земли, наши недра, все, что мы построили на родной планете за время существования. Вот почему проблема защитной оболочки так их волнует, вот почему они упорно нагнетают вокруг нее истерию. Если бы формула вещества – излучателя оказалась в руках вергийцев, они мгновенно воспользовались бы ей, чтобы привести в действие генные пушки и распылить людей на других планетах. У меня нет сомнений, что принц украден именно с целью завладения формулой. Но я, король одного из величайших государств Галактики, решительно заявляю: я никому не позволю причинить вред моему сыну. Сейчас Атонские корабли с генными пушками на борту стартуют с нашей планеты. Хотя я уверен, что все случившееся – дело рук вергийцев, все же нельзя исключать вероятность того, что это принца украли представители какой-либо другой цивилизации, поэтому наши военные звездолеты окружат все планеты. И если мне не отдадут сына, через семь дней я прикажу привести оружие в действие. Я знаю, что Эйри, Верга и Ном также выслали военных в направлениях других планет, но Атон будет защищен, а до остального мне нет дела. Мы не можем терять ни минуты. Рилонда, возможно, не проживет семь дней, поэтому еще раз требую – вы, кто схватил моего сына, немедленно верните его, если не хотите отвечать за гибель сорока миллиардов людей во Вселенной!
Зал, полный журналистов, взорвался эмоциями. Многие вскакивали, размахивали руками, что-то кричали; но король продолжал повторять в камеру:
– Немедленно верните мне сына.
Когда шум немного поутих, один из репортеров громко выкрикнул вопрос:
– Вы сказали, что принц, возможно, не проживет семь дней. Что Вы имели в виду?
– Позвольте мне ответить, – из боковой двери в зал вышел Касинда. Доктор прошествовал за стол и уселся рядом с королем. При взгляде на него Алана охватила жалость: руки старика дрожали, комкая платок, который он периодически подносил к глазам; выражение глубочайшего отчаяния на лице придавало ему совершенно раздавленный вид.
– Я отвечу на Ваш вопрос, – повторил он еще раз. – Дело в том, что у принца генетическая болезнь – синдром Феронды. Это фамильная болезнь всех Атонских королей. В обычной жизни она не проявляется никак, но стоит больному оказаться в закрытом пространстве, как у него начинает медленно подниматься температура, и если срочно не вывести его оттуда, нарастает тяжелый жар, на который не действуют никакие жаропонижающие средства. В течение пяти – семи дней человек умирает. Четыре предка принца погибли именно так. Вот почему окна во дворце Атонских королей сделаны огромными – от пола до потолка. Вот почему я всегда советовал Рилонде во время космических путешествий стараться хотя бы час-другой проводить у больших иллюминаторов…
Старик всхлипнул, прижав платок к глазам. Король накрыл его руку своей ладонью, пытаясь успокоить.
– Я прошу вас, тех, кто похитил принца… Пожалуйста, будьте же людьми… Верните нашего мальчика… Нам без него… – Касинда не закончил фразу, снова всхлипнул, поднялся и, пошатываясь, вышел.
Все зрители разом – и в зале, и в столовой "Галилея" оторопело затихли. Даже опытные журналисты от такого количества сенсационных заявлений не сразу приходили в себя, а у простых слушателей и подавно голова пошла кругом.
– Это означает, что сам факт плена может оказаться для принца причиной смерти, – в плотной тишине голос короля прозвучал особенно зловеще. – Верните мне сына, и я в тот же час отзову военные корабли. Других условий быть не может. У меня все, конференция окончена.
Экран погас. Люди сидели, не шевелясь, опустив головы, и каждый понимал, что чувствуют другие, и чувствовал то же – бессилие и страх…
– Я призываю вас всех не терять надежду, – Гильермо Санчес встал и попытался ободряюще улыбнуться. – Я уверен, что после такой пресс-конференции принца обязательно вернут отцу в ближайшее время, и все мы окажемся вне опасности. А сейчас предлагаю разойтись по каютам и спокойно ждать.
Земляне принялись медленно расходиться.
ГЛАВА 2. НИК
И потянулись они – дни ожидания. Первый. Второй. Третий. Четвертый…
В первые два еще витала надежда: казалось, вот-вот раздастся весть о возвращении принца, вот-вот распахнется наглухо задраенный входной люк "Галилея" и все станет как раньше – легко… Но чем больше кругов проходили стрелки на часах, тем яснее понималось – желанной вести не будет.
Казалось, в глазах людей мелькают цифры обратного отсчета: семьдесят два часа, семьдесят один… Ужас постепенно парализовывал и души, и тела: большинство землян уже просто лежали в своих каютах, неподвижно глядя в потолок и ни о чем не думая, потому что думать было страшно…
Точно так же замирала жизнь на четырех планетах: миллиарды людей, будучи не в состоянии заниматься своими обычными делами, молились, каждый своему богу, и ждали, ждали…
Наступил пятый день.
Алан не мог лежать – словно маятник, он бродил взад-вперед по зимнему саду, по обзорной площадке – по местам, где еще недавно был так счастлив с друзьями. Да, и тогда он знал, что это ненадолго, но разве мог предположить, что все закончится вот так?!
Возможно, он тоже боялся бы собственной приближающейся смерти, если бы не мысли о Рилонде…
Это благодаря Рилонде он больше не чувствует себя одиноким и беспомощным. За несколько недель Рилонда сделал для него, обычного землянина, столько, сколько никто не делал за всю жизнь. В памяти отчетливо всплывали картины: вот принц одной-единственной уничижительной фразой ставит на место зарвавшегося Фаттаха, вот он с улыбкой говорит миссис Хорн: "Я прошу Вас не увольнять этого юношу", вот помогает ему познакомиться с Энитой… Благородство и простота – простота великого человека. И ему, Алану, повезло стать другом этого человека…
Пятый день. Жив ли он еще? – единственный вопрос, имеющий значение. Если представить, как он лежит в каком-нибудь тесном помещении… Тяжелое тело, горящая голова и боль… Нет, не может быть, чтобы все оборвалось так нелепо, так чудовищно несправедливо! Если бы только знать, где он сейчас, Алан прорвался бы через все преграды! Если бы знать? Но ведь… Но ведь это можно узнать! Можно хотя бы попытаться…