- Разве? - уточнил он, вопросительно вскинув брови. - Тогда почему ты даже не пытаешься это прекратить? Я ведь тебя не удерживаю и ни к чему не принуждаю. Хотя твои высказывания про "спокойно улететь домой" и "высадить на станции" совершенно не способствуют благодушному настроению. Пробуждаются, знаешь ли, всяческие первобытные желания связать покрепче и спрятать подальше, - он иронично усмехнулся. - Очень забавное ощущение, никогда не замечал за собой склонности к подобному решению проблем.
- Вань, зачем тебе это? - в очередной раз устало вздохнула я. - Тебе ведь пока просто любопытно; наверное, я не слишком-то похожа на женщин, с которыми ты сталкивался прежде, вот ты и… - я запнулась на полуслове: уж очень насмешливым стал его взгляд.
- Знаешь, вот если бы ты начала высказывать сомнения в собственных чувствах и впечатлениях и убеждать меня, что я не в твоём вкусе, у тебя ещё был шанс добиться желаемого результата. Но тебе не кажется, что объяснять взрослому мужику, вполне отвечающему за свои поступки и самостоятельно принимающему решения лет эдак с шестнадцати, что он не знает, чего именно хочет, несколько самонадеянно и уж точно - совершенно безнадёжно? - уточнил он с улыбкой.
- Но ведь это правда, - обречённо пробормотала я. - Я не хочу к тебе привязываться, потому что скоро тебе надоест…
- Вот это уже больше похоже на правду, - весело перебил меня мужчина. - Если именно в этом проблема, тот факт, что мне не "надоест", я согласен доказывать тебе регулярно всю оставшуюся жизнь, - фыркнул он, неожиданно касаясь губами свободной от мази коленки.
- Вань, ну, зачем тебе именно я? - предприняла я ещё одну попытку достучаться до его разума.
- Наверное, затем, что люблю я именно тебя? - невозмутимо парировал он.
- Мы знакомы несколько часов, какое может быть "люблю"? - я всплеснула руками.
- Вполне себе нормальное, человеческое. А что, оно какие-то временные ограничения имеет? - усмехнулся мужчина. - Строго регламентировано? От двухсот семи тысяч до двухсот восьми тысяч секунд, иначе не считается? Ты мне почти сразу понравилась. Уверенная, неторопливая, насмешливая, себе на уме, гибкая и сильная - настоящая кошка. Потом… конкретный момент не скажу, но когда мы улетали с Гайтара, я уже окончательно пропал. А когда ты уговаривала меня не умирать и называла "Ванечкой" я понял, что не дам тебе ни единого шанса от меня избавиться. Может, именно благодаря этому решению в конце концов и выкарабкался.
- Ты же тогда был не в себе, бредил! Как ты можешь это помнить?! - ошарашенно вытаращилась я на него.
- Бредил, - согласился он. - Но кое-что помню. Юн, я понимаю, сложно поверить подозрительному постороннему мужику, которого почти не знаешь, но я ведь не прошу прямо сейчас согласиться на всё и сразу. Но зачем вот до такого-то доводить? - он опять кивнул на мою пострадавшую ногу.
- Прости. Просто ты не слишком-то похож на потенциального примерного семьянина, и сложно поверить в твои настолько серьёзные намерения, - хмыкнула я, к собственному удивлению окончательно успокаиваясь. Способствовали тому слова мужчины или прикосновения, я предпочитала не задумываться. В ответ он мучительно скривился, как будто я сказала несусветную гадость, и недовольно тряхнул головой. - Ты чего?
- Да так, не обращай внимания. Просто уже невероятно надоели шутки на эту тему. Лет десять назад было смешно, а сейчас всерьёз раздражает. На мой взгляд, между понятиями "женщина на одну ночь" и "любимая женщина" лежит огромная пропасть, и они совершенно не сочетаются. Но это всё ерунда. Когда ты познакомишься с основным примером из моего детства, сразу поймёшь, какую глупость сказала и насколько не права.
- Это тем самым примером, который очень не сочетался с Гайтарой? - уточнила я.
- В общем, да, - усмехнулся он. - С родителями. У нас в семье очень ответственное отношение к семье.
- Кхм. А это обязательно? Мне одной встречи с генералом хватило за глаза, - я растерянно качнула головой.
- А что, он как-то очень неприлично себя вёл? - искренне удивился Барс.
- Да нет, почему же, вполне себе воспитанный мужик, - я пожала плечами. - Просто… в первую нашу встречу он навещает меня в тюрьме, а потом вдруг ты притаскиваешь меня знакомиться. Мне кажется, это немного странно.
- Не переживай, - рассмеялся мужчина. - Он сказал, - и это дословная цитата, - что ты хорошая девочка и вполне заслуживаешь второго шанса.
- Тогда тем более не стоит, - нервно хмыкнула я.
- Вот чего действительно "не стоит" - это пока сводить вас с Семёном в одном помещении, а с остальными можно, - опять засмеялся он. - У меня, конечно, братьев с запасом, но я бы предпочёл всё-таки полный комплект.
- С запасом - это сколько? - на всякий случай уточнила я.
- С запасом - это пока трое.
- Пока?
- Ну, с моими родителями никогда нельзя знать наверняка, в какой момент они окончательно решат, что существующего количества детей им достаточно, - весело фыркнул он и, бесцеремонно устроив подбородок на моей коленке, полюбопытствовал с настолько довольным видом, что мне стало как-то не по себе. - Ну так как? Можем считать, что я уговорил тебя полететь на Землю?
- Полететь на Землю, - я упрямо подчеркнула сказанное интонацией, в ответ на что мужчина только тихо засмеялся и качнул головой, прижавшись к моему колену на этот раз щекой.
Вот далась же ему эта коленка!
- Как скажешь, - не стал спорить он.
Некоторое время мы помолчали, причём Барс, прикрыв глаза, продолжал медленно и задумчиво поглаживать мою голень, а я - в совершенной растерянности разглядывать его.
Не бывает так в жизни. Вот просто не бывает, и всё! Ну, или, по крайней мере, со мной такого не могло случиться. Тюрьма - да, она прекрасно вписывалась в мою биографию, а вот вызволяющий из неё прекрасный принц - уже как-то не очень. И настойчивые его попытки утащить к себе во дворец не вписывались. И уж тем более - вот это его расслабленное сидение у моих ног.
Несмотря на все слова и поступки мужчины, несмотря на собственное огромное желание ему поверить, предчувствие подвоха никак не желало меня отпускать. И ещё сильнее настораживало понимание: я понятия не имела, откуда ждать неприятностей.
Подозревать Барса в лицемерии после того, как он с непонятной целью вытащил меня из тюрьмы, было как-то совестно. Да и вообще, у такого сложного и многоступенчатого обмана должна быть значительно более веская цель, чем моя скромная персона. Взять с меня было нечего, включая информацию, для обыкновенного спортивного интереса это было слишком сложно. Просто поиздеваться? Это настолько глупо, что уже даже не смешно. Оставалось поверить, что я действительно ему нравлюсь. Может быть, действительно настолько сильно. В конце концов, у всех свои вкусы, и порой они бывают гораздо более странными.
Генерал? Тоже не получается, по той же самой причине: не было ни единого предположения, что именно могло ему от меня понадобиться. Если бы всё ещё шла охота на котов, над этим вопросом можно было бы не думать - мне бы предложили свободу в обмен на предательство. Но все оставшиеся в живых коты, - а их было прискорбно мало, эти ребята живыми не давались, - сидели в клетках. Месть Саблезубому? Я здорово сомневалась, что для Зуева через столько лет это всё имело смысл. Старший из котов был почти зациклен на своей ненависти, а генерал жил своей жизнью и, наверное, даже не вспоминал о нём все эти годы.
Коты? Могут ли те, кто остался в живых, заподозрить меня в предательстве? Если остались на свободе - да. Каждый из них был профессионалом высочайшего класса, и, пожалуй, я могла поверить, что кто-то из них спасся, сымитировав собственную смерть, или просто не попал в списки галаполиции. Но это была совсем не та проблема, которая могла что-то изменить и стать тем самым подвохом, способным в очередной раз разрушить мою жизнь. Просто следовало внимательней смотреть по сторонам.
Остальная семья Барса? Положим, Семён откровенно и лично меня ненавидел, - на простую неприязнь это было не похоже, - и он мог доставить множество неприятностей. Но Барс только что ясно дал понять, что он в курсе ситуации, и она его не пугает.
Если откинуть случайности вроде внезапной смерти, получается, главным источником будущих проблем, способным всё испортить, оказываюсь… я?
Впрочем, я, кажется, догадывалась, в чём был основной подвох. Холодея от нехорошего предчувствия, я всё-таки задала вопрос, ответ на который уже точно знала.
- Вань, то есть, ты совсем решительно ко мне настроен?
- Наконец-то ты это поняла, - усмехнулся мужчина, чуть отстраняясь, а потом нахмурился. - Только мне совершенно не нравится тон, которым ты сейчас это сказала. Выкладывай, что там ещё за катастрофа вселенского масштаба, - велел он, поднимаясь с пола. Мягко так, плавно, неторопливо; если бы ещё потянулся, сходство с тёзкой было бы окончательным. - Только давай переместимся на диван, там гораздо удобнее.
Что диван удобнее стула и, тем более, пола, я не сомневалась. Вот только для предстоящего разговора он подходил куда меньше, и уж тем более - после того, как мужчина с комфортом уселся в углу дивана, вытянув на нём ноги, и выразительно похлопал свободной ладонью рядом с собой. Вторая его рука крепко сжимала мои пальцы, не позволяя вывернуться без боя.
Понимая, что совершаю ошибку, я всё равно присела, за что тут же поплатилась: землянин обхватил меня поперёк туловища и подтянул поближе к себе так, что мы оказались лицом к лицу, и мне тоже пришлось подобрать ноги.
- Продолжаем разговор, - кивнул он, поглаживая меня кончиками пальцев по пояснице. - Да, я настроен более чем решительно. В чём проблема?
- Насколько я понимаю, под "решительн" подразумевается семья и дети? - уточнила я.