- Да. Была обнаружена табличка, содержащая письмо к Энки, в которой писец жалуется на нечто подобное.
- Письмо Богу?
- Да. Оно написано Син-саму, писцом. Он начинает с восхваления Энки и заверения в преданности. Затем писец жалуется:
Как молодой… (строка обрывается)
Я скован в запястье.Как повозка на дороге, когда расщепилось дышло,
Я, недвижим, стою на пути.Я лежу на постели, восклицая "О!" и "О нет!".
Я издаю вопль.Мое тонкое тело растянулось шеей к земле.
Ноги мои бездвижны.Мое… было унесено в землю.
Тело мое изменилось.Ночью я не могу спать,
сила моя ушла,
жизнь из меня утекает.Ясный день потемнел для меня.
Я скользнул в мою могилу.Я, писец, кому ведомо много вещей, глупцом стал.
Рука моя писать перестала,
И в устах моих нет слов.
После новых описаний своих бед писец заканчивает так:
Мой Бог, тебя я страшусь.
Я написал тебе письмо.
Сжалься же надо мной.Да обратится снова ко мне сердце бога моего.
29
В ожидании стрелки И. В. отрабатывает стиль на "Маминой стоянке" на 405-й. Если ее заметят на такой "Маминой стоянке", стыда не оберешься. Даже если у самой "Маминой стоянки" ее, скажем, переедет всеми восемнадцатью колесами фура, она все равно выползет на обочину трассы, на бровях заползет во "Вздремни и Кати", где полно сексуально озабоченных бомжей; уж лучше в этой дыре, чем под мамочкиным тентом. Но иногда, если ты профессионал и тебе выпало задание, которое тебе не по нутру, приходится брать себя в руки.
Для сегодняшнего задания мужик со стеклянным глазом уже снабдил ее, как он выразился, "водителем и охраной". Личность ей совершенно неизвестная. И. В. совсем не уверена, что ей хочется возиться с этим таинственным незнакомцем. В голове у нее уже возник портрет тренера по борьбе в старших классах. Ну просто блеск! Как бы то ни было, ей полагается ждать его здесь.
И. В. заказывает чашку кофе и кусок вишневого пирога со сливками. Все это она относит к общественному терминалу Метавселенной в дальнем углу кафе. Терминал дешевый, просто полукруглая кабинка из нержавеющей стали с раздвижной дверью, приютившаяся между телефонной будкой, в которой соловьем разливается заскучавший по дому дальнобойщик, и пинболом, где у красотки зажигаются огромные титьки, стоит вам загнать шарик в волшебные фаллопиевы трубы.
И. В. не слишком хорошо управляется в Метавселенной, но знает, где что, и у нее есть адрес. Отыскать адрес в Метавселенной не труднее, чем в Реальности, во всяком случае, если ты не умственно отсталый пешак.
Стоит ей выйти на Стрит, ошивающиеся там люди начинают бросать на нее странные взгляды. Такие же взгляды она встречает, когда в своем динамичном сине-оранжевом комбинезоне курьера шагает через камвольно-шерстяную пустыню "Корпоративного парка Уэстлейк". И. В. знает, что здесь на нее смотрят косо потому, что она только что вышла из дрянного общественного терминала. Она тут черно-белая личность второго сорта.
Справа грозовым фронтом громоздятся люминесцентные огни освоенной части Стрита. Повернувшись к Стриту спиной, она садится в вагонетку монорельса. Ей бы хотелось поболтаться в Центре, но посещения этой части Стрита обходятся дорого, и ей пришлось бы бросать монетки в щель по одной за каждую десятую миллисекунды.
Ее будущего "спутника" зовут Нг. В реальности он сейчас где-то в Южной Калифорнии. И. В. не знает наверняка, что у него за тачка; какой-то фургон, напичканный, как выразился мужик со стеклянным глазом, "невероятными штуками, о которых тебе знать не надо". В Метавселенной он живет в стороне от Центра около Порта Два, где плотно застроенные участки постепенно сменяются пустыней.
Дом Нг в Метавселенной представляет собой французскую колониальную виллу в довоенном поселке Май-То в дельте Меконга. Войти к нему - все равно что отправиться во Вьетнам этак 1955 года, вот только не так потеешь. Для того чтобы получить место под свой шедевр, Нг арендовал участок Метавселенной в нескольких милях в стороне от Стрита. Арендная плата тут низкая, поэтому монорельс на эти участки не ходит, и аватаре И. В. приходится весь путь проделать пешком.
У Нг просторный кабинет с французскими дверями и балконом, выходящими на бесконечные рисовые поля, где трудится множество низкорослых вьетнамцев. По всему видно, что этот тип - заядлый технарь, поскольку на рисовых чеках, по прикидкам И. В., возится несколько сот человек, плюс еще несколько дюжин снуют по поселку, и все они отлично прорисованы и заняты разными делами. У И. В. голова устроена не для битов и байтов, но и она понимает, что на создание такого реалистичного вида из окна своего кабинета малый потратил уйму компьютерного времени. А от того факта, что это Вьетнам, все становится извращенным и немного жутковатым. И. В. ждет не дождется, когда расскажет об этом месте Падали. Интересно, есть ли тут бомбежки, атаки на бреющем полете и залпы напалма. Это было бы самое оно.
Сам Нг, или, во всяком случае, его аватара, - низенький, очень франтоватый вьетнамец лет пятидесяти с прилизанными волосами. Одет в военный френч цвета хаки. Когда И. В. входит в его кабинет, он сидит, подавшись вперед в кресле, а гейша массирует ему плечи.
Гейша во Вьетнаме?
Дедушка И. В., который был там недолго, рассказывал, что во время войны японцы заняли Вьетнам и обходились с местными жителями с присущей им жестокостью, пока мы не сбросили на них ядерную бомбу и они не стали вдруг считать себя пацифистами. Вьетнамцы, как и большинство остальных азиатов, японцев ненавидят. И, по всей видимости, этот Нг торчит от самой идеи, что держит в своем доме гейшу для массажа.
И все равно все это очень странно по одной простой причине: гейша - всего лишь изображение в гоглах Нг и И. В. Изображение массаж сделать не может. Тогда зачем трудиться?
Когда И. В. входит, Нг встает и кланяется. Вот как приветствуют друг друга махровые завсегдатаи Стрита. Им не нравятся рукопожатия, ведь тогда ничего не чувствуешь, к тому же это напоминает им, что на самом деле их тут нет.
- Ага, привет, - откликается И. В.
Нг снова садится, и гейша вновь принимается за массаж. Стол у Нг - антикварный шедевр французской работы, по дальнему краю столешницы выстроились в ряд небольшие телемониторы. Большую часть времени Нг наблюдает за мониторами, не отрывается от них, даже когда говорит.
- Мне кое-что о тебе рассказали, - говорит Нг.
- Не стоит верить грязным слухам, - отзывается И. В. Взяв со стола стакан, Нг отпивает содержимое, которое выглядит как вода с мятным сиропом. На стенках стакана собирается испарина, затем распадается на капли, которые, стекая, падают с донышка. Прорисовка настолько совершенная, что И. В. видны крохотные отражения окон кабинета в каждой капле сконденсировавшейся влаги. Это уже нарочито. Ну и компьютерный псих.
Нг смотрит на нее совершенно бесстрастно, но И. В. представляется, будто это лицо - маска ненависти и отвращения. Потратить столько денег на самый крутой дом в Метавселенной, чтобы в него потом заявился панк в зернистом черно-белом изображении. Наверное, настоящий удар под метафорический дых.
Где-то в доме мурлыкает радио: смесь салонной вьетнамской музыки с роком янки в инвалидной коляске.
- Ты гражданка "Новой Сицилии"? - спрашивает Нг.
- Нет. Я просто тусуюсь иногда с Дядюшкой Энцо и другими ребятами из мафии.
- А-а. Очень необычно.
Нг не из тех, кто спешит. Он вобрал в себя томный покой дельты Меконга и вполне готов сидеть, смотреть на свои телеэкраны и время от времени бросать фразу-другую раз в пять минут.
И еще одно: у него, по-видимому, синдром Туретта или еще какая беда с мозгами, потому что он все время издает ртом странные шумы. В этих шумах есть что-то звенящее, какое всегда слышишь в речи вьетнамцев, когда те в задних комнатах магазинов или на кухнях ресторанов поглощены семейной ссорой на родном языке, но И. В. решает, что это не настоящие слова, а просто аудиоэффекты.
- Ты много работаешь на этих ребят? - спрашивает И. В.
- Разовые контракты, связанные с безопасностью. В отличие от большинства крупных корпораций, мафия придерживается жесткой традиции самой заботиться о своей безопасности. Но когда требуется что-нибудь особенное, высокотехничное…
Он замирает на середине фразы и издает носом невероятное жужжание.
- Так это твоя работа? Обеспечение безопасности?
Нг бегло осматривает все мониторы. Потом щелкает пальцами, и гейша семенит прочь из комнаты. Сложив перед собой руки на столе, Нг подается вперед.
- Да, - отвечает он, не спуская глаз с И. В.
И. В. в ответ смотрит ему прямо в глаза, ожидая продолжения. Несколько секунд спустя его взгляд вновь скользит к мониторам.
- Большую часть моей работы я делаю по контракту для мистера Ли, - выпаливает он.
И. В. ждет продолжения этой фразы, ведь правильно говорить не "мистер Ли", а "Великий Гонконг мистера Ли".
А, ладно. Если она может обронить имя Дядюшки Энцо, он может подбросить "мистера Ли".
- Социальная структура любого национального государства в конечном счете определяется тем, какие меры оно принимает по обеспечению собственной безопасности, - говорит Нг. - И мистер Ли это понимает.
Ну надо же, какие мы теперь глубокомысленные. Нг вдруг заговорил как белые старики в телеговорильнях, куда зовут только больших умников и которые мама И. В. смотрит как одержимая.