Белая кожа, румянец на щечках, длинные стройные ножки! А губки! Сочные, манящие, упругие, пахнущие сидром и малиной! Ах, какая восхитительная маленькая грудь! Какие изысканные лакомства венчают эти идеальные холмики! Жажду прикоснуться губами к роднику наслаждения.
Он протянул руку и нежно провел по груди кончиками пальцев, вызывая у Элизабет легкую дрожь.
Какая жалось, что я не могу унести тебя в таинственный лес, уложить на мягкий мох и ласкать под птичьи трели, нашептывая на ушко всякие глупости.
Шеол громко хмыкнул, но промолчал.
Элиза, закрыв глаза, не дышала, только вздрогнула, когда большая ладонь старшего мужа накрыла холмик груди, оглаживая и ласково скользя вниз по нежной коже живота к тонкой полоске рыжеватых волос. Это было приятно и совершенно не так, как когда она сама себя ласкала. Забыть бы, что рядом лежат два клыкастых орка! А еще она боялась показаться неумехой, дурочкой, которая не умеет целоваться и не знает, как вести себя с мужчинами. Еще подумают, что она никому не нравилась! А, между прочим, она целовалась! Целых два раза! С виконтом Мартином., когда он приезжал свататься. И отчего она не согласилась? Жила бы сейчас в замке со слугами, лакеями, парадным выездом…
Дри наклонился и впился в чуть приоткрытые губы, Элизабет моментально запаниковала, пытаясь вспомнить, нужно ли при поцелуе открывать рот? И куда девать язык? Муж осторожно, но требовательно заставил Элизабет разжать губы, и теперь язык шамана настойчиво и жарко оглаживал нёбо, ласкал изнутри, отвлекая от страха, от наглой сухой и горячей ладони, которая гладила рассыпавшиеся по подушке волосы, ласково скользила по плечам, вырисовывая узоры на длинной шее. И совершенно по-другому вела себя другая ладонь, чуть шероховатая, властная, сильная. Она по-хозяйски огладила бедро, спустилась вниз, и Элизабет с силой сжала ноги, страшась, что рука хана проникнет в сокровенное местечко ее тела.
Но Шеол не спешил. Похоже, он забавлялся.
– Давно мне не приходилось брать девственниц, – промурлыкал в полумраке спальни низкий, хрипловатый от возбуждения голос. – Знаешь, о чем я жалею, женщина? Что нельзя сейчас перекинуть тебя через колено и отшлепать, чередуя шлепки с ласковыми поглаживаниями. Я ведь чувствовал, что тебе нравилось. Подчиняться, быть покорной. И меня это возбуждает.
Он не удержался, сжал сосок, покрутил его между пальцами, и по тому, как вздрогнула и подалась вперед Элиза, понял, что ей приятны такие нарочито грубые ласки.
– Ах, ханым-бай, как много ты не знаешь о своем теле, – хрипло шепнул он ей в ухо и взял в рот темнеющий в полумраке сосок.
Дри оторвался от губ жены и провел языком от уголка рта к скуле, затем спустился вниз к ключице, оставляя влажную дорожку, подул на нее, вызывая у Элизабет дрожь.
Она лежала, не шевелясь, напряженно прислушиваясь к своим ощущениям. Все было не так, как описывал принц Эриндриэль! Где порхающие в животе бабочки? Где дрожащее в предвкушении тело? Где сладкая истома и… и даже влажности никакой она "там" не ощущала! Ничего! Кроме желания, чтобы ее оставили в покое и дали заснуть. Элизабет вспомнила слова папеньки, которые он как-то бросил ее матери, герцогине Рауль, в пылу ссоры: "Вы холодны, как вмерзшая в лед лягушка" Наверное, она пошла в мать. И только прекрасный принц с волосами цвета солнца мог бы пробудить ее тело…
– Сладкая, – улыбнулся хан, отрываясь от груди и поглядывая на Элизу с легким снисхождением. – Сладкая и невинная.
– Слишком юная, – согласно кивнул Дри, выводя кончиками пальцев узоры на животе жены – Неопытная. Стеснительная Прекрасная.
– Тем интереснее, – сверкнул клыками хан – Спокойной ночи, ханым-бай. Я велю, чтобы утром тебе подали рассол.
Он склонился к Элизабет и поцеловал ее в губы жестко, грубо, властно, болезненно.
– Спокойно ночи, милая, – шепнул Дри и нежно коснулся лба жены невесомым поцелуем – Пусть тебе снится легкий и прекрасный сон.
Элизабет непонимающе смотрела на колыхнувшиеся занавеси, скрывшие ее мужей, и ничего не понимала. Зачем ей рассол? Это что такое только что было? Это все? Больше ничего не будет? Но это великолепно! Она, наконец-то, сможет выспаться! Но отчего немного обидно? Неужели она им совсем не понравилась? Даже Дри? Ну и пусть! Завтра нужно обязательно найти вампира Лестара и придумать план. Да, они еще пожалеют!
О чем должны пожалеть и кто такие "они", Элизабет додумать не успела. Едва последняя мысль потухла в голове, как она уже спала. И ей ничего не снилось.
– Шеол, ты когда-нибудь оркал оборотня?
Дри в своем истинном виде нежился, растянувшись на шкурах. Две обнаженные девушки растирали его тело маслом, старательно не пропуская ни одного клочка бронзовой кожи. Шеол, придирчиво перебирающий розги, поднял на эльфа недоумевающий взгляд.
– Оркал?
Дри тут же перевернулся на живот, чтобы ему было удобнее видеть лицо хана.
– Взламывал, вскрывал, срывал завесу, предавался разврату, дарил любовь… Я вот думаю, что по отношению к оркам это хорошее слово. Тебе не нравится? – невинно поинтересовался он под хихиканье девушек.
– Где ты его услышал?
Шеол, наконец, выбрал прут, со свистом рассек воздух и остался доволен.
– Сегодня тетушка Сахга спрашивала Владыку, не он ли оркнул дочку старосты из Дымова, – с хохотом сообщила одна из наложниц, уворачиваясь от шлепка улыбающегося Дри – Да только это был не он. Это молодой Тургун повадился шастать по людским поселениям. Все ищет себе деву. Невинную.
Эльф, быстро перевернувшись, ухватил ее за руку и повалил на себя, прижимая за ягодицы к паху.
Шеол хмыкнул, жадно следя за скользящей по намасленному телу эльфа наложницей. Его могучая грудь вздымалась, а в желтых глазах начал появляться огонь страсти.
– Кто желает быть сегодня наказанной? – низким тихим голосом произнес он, шаря взглядом по обнаженным телам дев, лежащих в живописных позах на подушках и низких ложах.
– Мой хан, я сегодня была плохой девочкой, – томно и немного кокетливо произнесла черноволосая смуглянка, вся одежда которой состояла из золотых браслетов на запястьях и ошейника, усыпанного драгоценными камнями.
Она опустилась на четвереньки и поползла к стоящему у невысокого пуфа орку, выгибая спину и соблазнительно виляя задом. Шеол неотрывно следил за ней, постукивая по ноге розгой. Дева подползла к нему и, склонившись, медленно лизнула босую ногу.
– В позу, – жестко приказал хан.
Наложница легла животом на пуф, опустив голову и оттопырив зад. Шеол подошел, медленно убрал густые волосы со спины и по-хозяйски погладил круглые ягодицы. Девушка от прикосновения вздрогнула и тихо застонала. Орк сжал мягкие расслабленные полушария, затем, не удержавшись, поцеловал ямочки на пояснице, отошел на шаг и взмахнул розгой.
– Считай.
Тихий свист – и на белоснежной коже появилась первая розовая полоска.
– Один, – с придыханьем простонала наложница.
Полосы ложились ровно, время от времени Шеол останавливался, поглаживал розовеющий зад, и вскоре наложница уже стонала, изнемогая от желания, да и сам орк был готов к большему. Он отбросил розгу в сторону, опустился на колени, нежно провел пальцами вдоль ложбинки на спине своей жертвы, что застонала громче и широко развела ноги. Орк довольно хмыкнул и без предупреждения вошел одним болезненным тягучим движением, одновременно с этим кусая наложницу за плечо, оставляя на ее теле свой знак.
Рядом громко выстанывал Дри, даря и получая оральные ласки, и тихо млели ласкающие себя и друг друга наложницы гарема владыки Орочьих степей.
– Отличная брачная ночь, – через пару часов, когда рассвет уже позолотил ледники, произнес Дри, выпуская в воздух сизую струю дыма.
Они лежали на полу, окруженные спящими девами, словно щенки в большей теплой куче.
– Не так я ее представлял, – расслабленно ответил Шеол, осторожно снимая с плеча головку выпоротой им наложницы и отбирая у шамана самокрутку.
– А как?
Бодрый до неприличия Эриндриэль приподнял голову и посмотрел на него.
– Я знаю, как это могло бы быть, – уклончиво ответил орк, возвращая папиросу.
– Я тоже надеялся на большее проявление чувств, – серьезно произнес эльф, опускаясь обратно на подушку. – Но мы ведь не станем принуждать нашу юную жену к исполнению супружеских обязанностей?
– Оркать ее не будем, – согласился Шеол.
– Пока она сама не захочет – уточнил Дри.
– Пока не попросит, – отозвался хан, зевая.
– А попросит она, когда полюбит.
– Когда тело предаст ее.
– Шеол, в тебе нет романтики.
Дри лег на бок и обнял лежащую рядом рыжеволосую девушку.
– Девы любят плохих парней.
– Посмотрим!
– Лесной Владыка, – тихо позвал Шеол засыпающего эльфа.
– Ммм?
– Давай договоримся, оркать ее будем вместе, кого бы она ни выбрала первым.
– Угу.
"А слово-то приживется, – подумал Дри, засыпая – Где только матушка их берет?"
"…Я бежал через поле и понимал, что не удастся скрыться. Стая нагоняла. Я слышал резкий запах мускуса и тихое злобное шипение за спиной. Зачем я полез в их храм? Кому будет нужна эта несчастная побрякушка, если меня растерзают озверевшие от ненависти оборотни? Кто принесет матушке дурное известие? И тут, словно назло мне, из земли вылез камень, за который я и зацепился носком сапога. Короткий полет и тьма…
Очнулся от холода. Спиной ощущал что-то жесткое и твердое. Приоткрыл глаза и увидел над головой куполообразный потолок, покрытый изображениями огромных змей. Я дернул руками и ногами, но ощутил лишь ледяной металл, сковывающий конечности. Магии тоже не было.
– Эльффф, – прошипел незнакомый голос – Ты посмел украсть принадлежащее мне.