* * *
- Ну вот и всё.
Уэф сидит рядом со мной по-турецки. И я вдруг ощущаю, не то что мозгами - всей кожей и потрохами ощущаю, как смертельно он устал. И мой гнев, владевший мной с того самого момента, как… Мой гнев угас, и осталась только страшная усталость.
- Тебе хорошо, ты Великий Спящий - Уэф чуть улыбается - а мне бы просто поспать.
Он смотрит на тяжёлую громаду витализатора, висящую в воздухе. Там спит его младшая дочь. Разумеется, спит, и не возражайте.
- Операция полностью завершена. Этот… сдал остатки местной сети, всё, что знал. Я прочёл и увидел. Так что Резвящийся и Бьющий крылом могли бы спать спокойно.
Да, они могут спать спокойно.
- Могли бы, Рома, не путай меня. Теперь их просто нет.
Он смотрит мне в глаза.
- И уже вполне могло бы не быть моей дочери. А эти… да, гады вполне могли бы быть. Я не стану говорить тебе спасибо, Рома - это был твой долг. Но я рад за тебя. Нет, не так - я рад за вас с Иоллой.
- Можно вопрос? Этот… был биоморфом? Ну, "зелёным"?
- Почему? Он был рождён здешней земной женщиной.
- Человек? Он был человеком?
Уэф задумался.
- Вполне возможно. Да, наверное, когда-то был человеком. Только это было так давно… Понимаешь, Рома - "зелёные" имеют обыкновение кидать тех, кто перестал быть им полезен. Или просто жертвуют фигуры в своей игре. И как-то само собой так получается, что все, кто связался с ними, все, кто служит злу, рано или поздно гибнут, всегда бесславно и нередко мучительно. И ещё успевают прихватить за собой…
Он встаёт.
- Всё, Рома. Операция закончена. Кого уже нет, не будет, а кто есть, должен жить. И знаешь что… Ты можешь спать здесь и дальше, так и быть. Но с сегодняшнего дня ты поступаешь в распоряжение Петра Иваныча, а дальше будет видно. Незачем тебе пялиться с утра до ночи на витализатор. Это работа Мауны.
Он уже прошёл в люк, но я чувствую - ему надо договорить.
- Гнев, злоба, Рома - чувства бесперспективные. Имеет смысл только любовь.
Люк за ним восстанавливается, мгновенно возникая из ничего. Разумеется, это иллюзия.
Я смотрю ему вслед. Да, он прав. День гнева прошёл, и надо жить дальше. Жить и любить.
Глава 5
День ангела
- …Ты, Рома, не так. Ты меси двумя руками, а то что это… Во-от, другое дело. И муки подсыпь, не жалей.
Дед Иваныч учит меня стряпать. Стряпать ватрушки с творогом, пироги с яйцами и прочие нехитрые деревенские кулинарные изделия, вполне пришедшиеся по вкусу нашим ангелочкам.
Я усмехнулся. Всего год назад - да, ровно год - мы с дедом Иванычем разговаривали совсем недалеко отсюда, на его кордоне. "Кухонный мужик им не нужен, а уж Ирке тем более…".
Дед утробно урчит, смеётся. Уловил мою мысль, значит.
- Ты настырный парень, Рома. Маша с Уэфом не смогли отбиться, куда уж мне. Ты разминай тесто-то, ровнее. Во-от. Счас мы творог сверху… Пробился, значит, в кухонные мужики.
Да, дед. За что боролись, на то и напоролись. Но главного я добился - я буду рядом с ней всегда. И смогу каждый день смотреть в её глаза. По многу раз, вот так вот.
Дед отдувается, поправляет косынку, которой повязана его голова. Это чтобы волосы в тесто не попали - улавливаю я его неоформленную, мимолётную мысль. Здорово я продвинулся в области телепатии.
- Точно, Рома. Ты теперь от того себя так далеко ушёл - только по фотокарточке и похож. А скоро и этого не будет, я чувствую.
Дед смотрит мне в глаза. Переходит на мысль.
"Ты святой, Рома, и как я мыслю, скоро вообще станешь ангелом во плоти. Станешь, станешь, Маша слов на ветер не бросает. Только я хочу тебя спросить - как ты мыслишь себе свою жизнь в новом обличье? Ну вот перенесёшься ты к ним, и будешь жить с Иркой в ихнем Раю. Кем ты там будешь? Понятно, живой легендой о всесильной любви. Навроде статуи в Эрмитаже. Да, ещё Великим Спящим. Не надоест спать всё время? Голова болеть не будет?"
Я улыбаюсь. Дед, дед… Дожил до седых волос, и такие вопросы… Кто из нас олух?
"Я буду рядом с ней, Иваныч. Всё остальное - несущественные детали"
Дед крякнул смущённо.
"Да нет, Рома. Не пытаюсь я тебя отговаривать, упаси Бог. Обратно ты не так меня понял. Само собой, взялся - ходи, теперь тебе только одна дорога. Я к чему - надо тебе готовиться… ну, к перевоплощению. Дальше расти над собой, значит. А не только возле витализатора сидеть, да со мной тут на кухне. Не теряй времени, Рома. Ну вот хотя бы ихний этот виртуальный компьютер ты освоил?"
Я чувствую досаду. Нет, дед, компьютер не освоил. Сложная вещь, это тебе не ватрушки стряпать.
- А чего тут сложного? - дед снова переходит на голос, - делов-то…
Передо мной в воздухе повисает объёмное изображение - мой портрет в полный рост. Изображение медленно поворачивается, плавно перетекает в изображение громадного кота. Котяра косит на меня зелёным глазом, делает приветственный жест лапой. Сморкается, зажав лапой одну ноздрю. Изображение становится стеклянно-прозрачным, тает, как дым. Я таращу глаза, открыв рот до упора. Ну, дед, ты даёшь… Нет, я потрясён и раздавлен.
Дед утробно смеётся в бороду.
- Стыдно, Рома? Так что давай, учись, дабы превзошёл, значит, меня в этом деле так же, как и в телепатии.
* * *
Люк тает, как не было, подчиняясь моему мгновенному мыслеприказу. Я так привык к этому, что не задумываюсь, подобно тому, как у себя дома мы открываем двери. Я содрогаюсь, вспоминая - когда год назад наш славный экипаж рыболовов доставил сюда мою Ирочку, она последним сознательным усилием открыла и заблокировала все люки сразу. Иначе мы бы не смогли пройти сюда.
В зале с тремя громадными висящими в воздухе аппаратами, со странным названием "витализатор" стоит мама Маша, колдуя над висящим в воздухе изображением. Кстати, интересно, откуда такое название?
- Ты растёшь буквально не по дням, а по часам - мама Маша говорит не оборачиваясь, не прекращает своей работы - какой-то год, и уже такой глубокий вопрос. Потрясающее любопытство.
- Не вижу здесь состава преступления, мама Маша. Как всплыло, так и спросил. А раньше у меня хватало других вопросов.
Она смеётся.
- Да нет тут состава преступления. А название это дал сему аппарату один твой… соотечественник. Когда узнал, что этот аппарат способен оживлять даже умерших. Давно ещё назвал, до вашей Великой и Страшной Революции. У многих представителей твоего народа, между прочим, прямо какая-то страсть давать всему подряд непонятные наукообразные названия. Ну и приклеилось это название. А раньше его называли длинно - "универсальное медицинское устройство"
Вот как. Мой соотечественник. Мой предшественник.
- Не твой. Деда Иваныча предшественник.
И что с ним случилось?
- Ничего не случилось, - мама Маша смотрит на меня удивлённо, даже от виртуального дисплея оторвалась наконец. - Мы не подставляем своих, Рома. Вы, люди, живёте недолго. Вот и он прожил свои девяносто восемь лет, и умер в своей постели. Но это давно было, ещё до войны.
Да ой ли? Так-таки никогда и не подставляете? Перед глазами у меня стоит - из пролома в стене лезут твари, похожие на людей, и Ирочка стоит оскаленная, как рысь, с занесёнными для перекрёстного удара клинками…
Меня пронзает такая смесь её эмоций, что всякие мои мыслеобразы напрочь вылетают из головы.
- Ты… Ты же сам… тебя никто не заставлял! И она пошла с тобой только потому, что иначе бы тебя… Как ты можешь?!
Мама Маша дышит глубоко и часто. Меня пронзает глубокое раскаяние. Ну когда я отвыкну ляпать… Вот, довёл тёщу почти до инфаркта…
- Нет, Рома. Инфаркта у меня не будет, ни при каких условиях. Но Иолла права - людей понять невозможно. Даже прожив здесь десятки лет. И даже тех, чью душу, казалось бы, увидел до дна. Взять хоть тебя. То ты святой, живая легенда о всесильной любви - то валяешься пьяным бессмысленным животным, я знаю об одном эпизоде. То ты герой - то циник. Совсем недавно я восхищалась тобой. Такая любовь… И Великий Спящий - не шутка, их и у нас очень мало, а уж среди людей… Кто ты, Рома?
Я стою беспомощно-виновато.
- Мама Маша, прости. Кто я? Вот как раз на эту тему я и хотел поговорить. Кто я? И кем буду? Ведь у вас есть прогностические машины невиданной мощи. Ну да, да, программы. Неужели вы не смотрели нашу судьбу?
Она вздыхает.
- Смотрели. Уэф работал на совесть, он же заинтересованное лицо. Год назад прогноз был неблагоприятным. Очень неблагоприятным, Рома, с вероятностью более девяноста процентов…
- А сейчас?
- А сейчас… - она резко меняет голос, передразнивая кого-то, - "программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта". Извини, мне надо работать. Ты будешь мешать.
Привычка мгновенно выполнять команды так въелась за время моей службы, что мне приходится вцепиться в косяк, чтобы не выйти. Или что там у люка, вместо косяка?
- Ещё вопрос, мама Маша, можно? Когда?
Она смотрит мне прямо в глаза. Какие синие у неё глаза, прямо как были когда-то у моей Ирочки. И скоро будут снова.
- Скоро. Теперь уже очень скоро. Да иди уже, займись каким-нибудь делом!