- Ты балбес, Рома, - Уэф овладел собой, - как подавляющее большинство людей. Но я хочу сказать, чтобы ты сам понял. Вот в разных странах в разное время к власти приходили жестокие правители, насаждавшие бесчеловечные законы. Зло свирепствовало повсюду. Так почему же зло до сих пор не победило во всём мире, окончательно и бесповоротно? И почему эти правители чаще всего погибали и погибают насильственной смертью, а если не они, то их дети, в крайнем случае внуки?
Так вот, Рома. Добро имеет свойство самовоспроизводиться. Цепная реакция добра - обычное дело. А зло всегда требует насильственного насаждения, сознательных и немалых усилий. Это как держать над головой штангу - против тебя работает закон всемирного тяготения, а твои силы не бесконечны. И как бы ты ни был силён, рано или поздно штанга всё равно рухнет тебе на голову. Такова уж неизбежность этого мира.
- Так что теперь, - не выдерживаю я, - как у нас тут недавно любили талдычить, "победа коммунизма неизбежна"? И можно чесать пузо, а всякая сволочь пусть жирует?
Уэф морщится так, будто разжевал лимон. Хотя нет, лимоны-то они как раз едят не морщась… Сколько времени потратил на деревенского дурня…
- А ты не жалей времени, папа Уэф. Надо же мне начинать умнеть.
Он заливисто смеётся.
- А ты и так понемногу умнеешь. Общение с Иоллой явно тебе на пользу. Так что лекция на сегодня закончена. До остального дойдёшь сам. Дойдёшь, дойдёшь, я уже разобрался в твоей голове немного.
Вот сейчас он скажет: "Всё у меня"
- Нет, не всё. Ты помнишь вашу древнюю сказку про некую тварь… Да, гидру. У неё вместо одной отрубленной головы вырастали две. Это очень точный образ зла. Так вот, Рома. Бессмысленно рубить гидре головы, бессмысленно пытаться одолеть гидру зла только нахрапом, прямой и грубой силой. Гораздо лучше уморить её голодом, пусть она жрёт сама себя. Надо просто не позволять обрывать цепочки великой цепной реакции добра, и постоянно запускать всё новые и новые. Сеять разумное, доброе и вечное. Вот так вот.
- Что тут происходит? - Ирочка стоит на пороге кухни, глядя на нас. Мы так увлеклись беседой, что я даже не заметил, как она вошла. Даже не почувствовал - во дела!
- Родная, прости, что не встретил, - я чувствую раскаяние, - но тут такая беседа… В общем, твой папа пытался сделать так, чтобы я поумнел. По-моему, у него ни фига не вышло.
Обвальный хохот. Ирочка смеётся взахлёб, аж присела. Уэф заливается серебряным колокольчиком. И мама Маша смеётся своим роскошным контральто, откуда-то сбоку, вне круга изображения - она, похоже, незаметно наблюдала за нашей дискуссией.
- Вот теперь точно - всё у меня! Спокойной ночи!
* * *
В воздухе витают пряные, дурманящие, неповторимые ароматы, против которых бессильны и бензиновая гарь, и тысячи других запахов большого города. Весне надоело ждать, и она наконец перешла к решительным действиям. Враз подёрнулись зелёной дымкой тополя, дружно полезла трава на чахлых замусоренных городских газонах. Здравствуй, май!
Я резво взбегаю на щербатое крыльцо нашей станции "скорой помощи". Сегодня моё дежурство, последнее. Папа Уэф счёл, что я буду полезнее на другом посту.
* * *
"Роман, это Уэф. Здравствуй. Есть разговор. Ты засиделся в шофёрах"
Да, всё как обычно. Папа Уэф сразу берёт быка за рога. Оно и понятно. Когда ему, бедолаге, рассусоливать с каждым исполнителем, при его-то загруженности…
Шелестящий бесплотный смешок.
"Я тронут твоим сочувствием. Слушай дальше. Я видел твои рисунки - нет, прямо скажем, картины. У тебя талант. У меня предложение. Ты будешь работать в художественной школе…"
"Можно вопрос? Это предложение или приказ?"
Лёгкое недоумение.
"Это предложение, разве ты не уловил мою мысль? Ты можешь отказаться, и мы будем искать обходной вариант"
Я в нерешительности. Я никогда даже не представлял себя в роли учителя рисования.
"У меня нет диплома. Меня не возьмут…" - мой ум подсознательно ищет отмазку.
Я чувствую его досаду. И когда я отучусь ляпать, не думая?
"У тебя есть диплом, и тебя возьмут"
В мозгу всплывает картина - безликие белые квадратики не то картона, не то пластика. Ясно. Универсальные документы, гораздо более подлинные, чем настоящие.
"Документы тебе передаст Иолла. Ты согласен работать?"
"Да, я согласен. Хотя и не готов"
Я чувствую его лёгкое замешательство.
"Может, я неправильно… Да нет, всё верно, и ты меня не путай. У меня получается, что ты справишься"
"Я верю тебе, папа Уэф. Раз ты сказал, я справлюсь - так и будет. Когда приступать?"
"Уже с понедельника. И не переживай, что в конце учебного года - так надо. Заявление на увольнение подашь завтра, тебя отпустят без проблем"
"Будет сделано"
Меня колебают самые разнообразные чувства. Учитель рисования, надо же! И если совсем уж честно - жаль эту работу, такую порой выматывающую, жаль расставаться с бригадой, к которой привык. Кто будет спасать и сохранять?..
В моём мозгу всплывает картина - лупоглазый крылатый зверёк таращится на разобранный сложный прибор, детали которого густо разложены на столе. Грубо, очень грубо, папа Уэф. Между прочим, даже моя Ирочка никогда себе такого не позволяла - сравнивать меня с какой-то вашей летающей макакой. Она всегда представляла меня в образе нашего земного кота, древнего и благородного животного.
Я вдруг непроизвольно посылаю Уэфу мыслеобраз - надутый индюк, важно расхаживающий по столу перед включённым компьютерным дисплеем. Хамлю начальству.
В моём мозгу долго не утихает бесплотный, шелестящий смех, и мне кажется, что я даже улавливаю знакомые переливчато-серебряные интонации. Разумеется, это иллюзия.
"Ладно, Рома. Обмен любезностями закончен. Но чтобы тебя не терзали опасения за судьбу оставленного дела, скажу - мы передаём эту точку другим. Другой команде. Ещё вопросы?"
"Нет вопросов, папа Уэф" - я немного смущён своей выходкой. Так вообще-то нельзя… Вот сейчас он скажет - всё у меня…
"Нет, Рома, не всё. Я ведь не посылал тебе тот мыслеобраз. Ты знаешь, что ты только что, вот сейчас взял мою неоформившуюся мысль? Взял на огромном расстоянии, что даже я не всегда могу. Я поздравляю тебя, Рома. Общение с Иоллой тебе явно на пользу. Хотя ты, разумеется, временами наглец. Вот теперь всё у меня"
* * *
- … И всё-таки жаль, что ты от нас уходишь. И Вадик вот уходит. Эх, распалась бригада…
Мы пьём чай в дежурке. Небольшой передых между вызовами.
- А ты чего, Вадик? - спрашиваю я нашего дежурного врача.
- Да ухожу в клинику, Рома. Жена достала - крутишься, вертишься, дома почти не бываешь, а денег так себе. В клинике работа поспокойнее, и тугриков мало-мало больше.
Однако… Я смотрю на своего преемника, сидящего на кушетке. Посылаю ему мысленный оклик - глухо. Ясно, что он не из наших, хотя судя по ауре и другим косвенным признакам парень вроде ничего. Кому же Уэф собирается передать точку?
- Здравствуйте. Извините, в кадрах задержали…
Высокая, симпатичная - да что там, очень даже красивая молодая женщина оглядывает нас всех блестящими глазами, и я ощущаю её волнение. Понятно, новая работа, новые люди…
- Проходите, проходите. Вот, познакомьтесь - наша новая коллега, так сказать. Будет работать вместо Вадима. Екатерина Дмитриевна, я не перепутал? - шеф сама доброжелательность.
- Можно просто Катя, - она улыбается открыто. Мы тоже улыбаемся, называем себя. Я чувствую эмоции окружающих - любопытство, чью-то лёгкую ревность, кто-то делает стойку. Нормальная реакция на вторжение в коллектив незнакомой, молодой и красивой женщины.
Постой-постой…
Мёртвый, неподвижный взгляд, медленно оживающий под воздействием моей болтовни. Рука, широким веером рассеивающая мелкие белые таблетки. Катя?!
Она разом останавливает взгляд на моём лице, и я слышу мысленно её изумление.
"Роман? Рома?"
"Ты меня слышишь?"
"Да. Да, слышу. Вот мы и встретились, Рома. Выходит, Земля и правда круглая?"
Значит, вот оно как… Значит, она теперь наша. И сама готова спасать и сохранять.
Цепная реакция добра - обычное дело.