И, как всегда бывало, они упускали суть.
Очевидно же, что мертвые преследовали тебя, скользя пальцами по затылку, напоминая о себе… так, что хотелось либо закричать о том, насколько сильно ты скучаешь по ним… либо молить, чтобы тебя оставили в покое.
Они преследовали тебя по ночам и не покидали в дневные часы, оставляя на своем пути минное поле из вещей, напоминавших о потере.
Они - первая и последняя твоя мысль в течение дня; фильтр, от которого ты пытаешься избавиться, невидимый барьер между тобой и остальным миром.
Порой они занимали часть твоей жизни, бóльшую, чем люди, к которым ты физически мог прикоснуться и обнять.
Так что, да, какой смысл в тупых ТВ-шоу, которые пытаются доказать очевидное: хотя Тор обрел любовь с другой женщиной, его первая шеллан, Велси, и их не рожденный сын, убитые Обществом Лессенинг, никогда не покидали его мыслей.
И сейчас жители особняка лишились еще одного близкого им человека.
Пара Трэза, Селена, ушла в Забвение всего несколько месяцев назад, умерев от неизлечимой и необъяснимой болезни.
С тех пор Тор лишился сна.
Сосредотачиваясь на соснах вокруг себя, он пригнулся, отталкивая ветви со своего пути, а потом обошел рухнувшее дерево. Он мог дематериализоваться в место назначения, но мозг закипал в плену его черепной коробки, и Тор сомневался, что сможет сконцентрироваться для этого.
Смерть Селены послужила огромным триггером для его воспоминаний, события, коснувшиеся посторонних, крепко вцепились в его "снежный шар" и встряхнули так сильно, что встревоженные внутренние снежинки отказывались укладываться.
Он находился в учебном центре, когда Селена ушла в Забвение, и ее смерть не была безмолвной. Она сопровождалась ревом души Трэза, звуковым эквивалентом надгробия… хорошо знакомым Тору. Он кричал точно так же, когда ему сообщили о смерти шеллан.
Так что, да, Селена отправилась в Забвение на крыльях агонии своего любимого…
Вытащить себя за шиворот из когнитивной петли - что пытаться выдернуть автомобиль из оврага: требовались огромные усилия, а результат достигался медленно, дюйм за дюймом.
И он шел вперед, по лесу, в зимней ночи, сминая ногами лесной настил, а призраки нашептывали ему вслед.
Гробница - святая святых Братства Черного Кинжала, тайное место, где проводились церемонии посвящения и секретные встречи, где хранились сосуды убитых лессеров. Расположенная глубоко под землей, в созданном природой лабиринте, и по традиции туда не допускались те, кто не прошел церемонии и не мог именоваться Братом.
Правилом пренебрегли, но, по крайней мере, не целиком - сделали исключение для холла, располагавшегося на расстоянии в четверть мили от входа.
Подойдя к замаскированному входу в пещеру, Тор остановился, чувствуя, как в нем поднимается гнев.
Впервые за все время, что он состоял в Братстве, его не пускали внутрь.
Всему виной предатель.
По ту сторону ворот, в половине пути по заставленному сосудами коридору, на каталке лежало тело Кора, его состояние отслеживалось и поддерживалось благодаря медицинскому оборудованию.
Пока ублюдок не очнется, становясь пригодным для допросов, Тору было запрещено входить внутрь.
И его братья по праву не доверяли ему.
Закрыв глаза, Тор вспомнил, как Короля ранили в горло; заново пережил то мгновение, когда жизнь Рофа утекала сквозь рану вместе с красной кровью; воспроизвел сцену, когда ему пришлось спасать жизнь последнему чистокровному вампиру на планете, проделав дыру в его горле и вставив трубку в пищевод.
Кор организовал покушение. Кор приказал одному из своих бойцов всадить в Рофа пулю, устроив с Глимерой заговор по свержению законного правителя… но ублюдок провалил миссию. Роф выжил вопреки всему, и во время первых за историю расы демократических выборов был назначен правителем всех вампиров, заслужив этот статус благодаря единодушному голосованию, а не по праву крови.
Поэтому, да, выкуси и катись к черту, сукин сын.
Сжав кулаки, Тор проигнорировал скрип кожаных перчаток и напряжение в костяшках. Он чувствовал одно - ненависть, пожирающую его, словно смертельная болезнь.
Судьба посчитала нужным забрать у него троих: она украла его шеллан и его ребенка, а потом лишила жизни любимую Трэза. Во вселенной должно соблюдаться равновесие? Прекрасно. Он хотел свести счеты, а это произойдет лишь в том случае, когда он сломает шею Кора и вырвет трепыхающееся сердце из его грудной клетки.
Пришло время уничтожить источник зла, и именно Тор сравняет счет.
Ожиданию пришел конец. Как бы он ни уважал своих братьев, ему надоело прохлаждаться. Сегодня у него была печальная годовщина, и он преподнесет своей скорби особенный подарок.
Что ж, повеселимся.
Глава 2
Низкий хрустальный стакан был таким чистым, без разводов мыла, пыли и грязи, казалось, его корпус был абсолютно прозрачным, как воздух и вода в нем.
Наполовину полон или наполовину пуст? - гадала Избранная Лейла.
Сидя на мягком стуле, между двумя раковинами с золотыми смесителями, перед зеркалом, украшенным золотым теснением, в котором отражалась глубокая ванна, стоявшая позади нее, Лейла не сводила глаз с поверхности жидкости, образующей вогнутый мениск, вода еле заметно колыхалась в стакане, словно наиболее напористые молекулы стремились покинуть ограничивающие их узы.
Она уважала эти старания, но с грустью понимала их тщетность. Ей ли не знать, каково это - искать свободы от оков, в которых ты оказалась против своей воли.
На протяжении веков она была водой в стакане, ее "налили" непреднамеренно, лишь по праву рождения, дав ей роль в услужении Деве-Летописеце. Вместе со своими сестрами она выполняла священный долг Избранных в Святилище, почитая Матерь всей расы, записывая события, происходившие в вампирской общине на Земле, в ожидании, когда назначат нового Праймейла, чтобы зачать от него и привести в этот мир больше Избранных и новых Братьев.
Но сейчас все кануло в лету.
Наклонившись к стакану, Лейла еще пристальней всмотрелась в воду. Ее тренировали для роли эроса, а не как летописецу, но она также умела смотреть во всевидящие чаши, наблюдая за историей. В Храме Летописец Избранные денно и нощно регистрировали на бумаге события и составляли генеалогические линии, наблюдая за рождениями и смертями, любовью, бракосочетаниями, войнами и мирными временами, их изящные ручки с помощью перьев излагали на пергаменте все в мельчайших подробностях.
Она же ничего не увидит. На Земле - нет.
А наверху больше некому следить.
Они дождались нового Праймейла. Но вместо того, чтобы возлечь с Избранными и внести вклад в селекционную программу Девы-Летописецы, он сделал беспрецедентный шаг, освободив их. Брат Черного Кинжала Фьюри разбил Целое, разрушил традицию, разорвал оковы, посредством чего Избранные, изолированные с самого рождения, обрели свободу. Не являясь более живым воплощением жестких устоев, они стали личностями, начали познавать себя и свои предпочтения, осторожно ступив в воды реального мира, искать и находить свою судьбу, осью которой являлись они сами, а не служение другому.
И сделав это, Праймейл запустил механизм, приведший к смерти бессмертного.
Дева-Летописеца перестала существовать.
Ее родной сын, Брат Черного Кинжала Вишес, искал ее в Святилище и обнаружил, что она ушла, а ее последние слова были написаны ветром и лишь для его глаз.
Она сказала, что нашла преемника.
Никто не знал, кто стал им.
Отклонившись назад, Лейла окинула взглядом свои белые одежды. Это была не священная форма, что она носила долгие годы. Нет, этот халат был куплен в месте под названием "Поттери Барн", Куин приобрел его на прошлой неделе. Учитывая сильные и морозные ветра, он хотел, чтобы мать его малышей всегда находилась в тепле и уюте.
Рука опустилась на живот, ставший плоским. Она долгие месяцы вынашивала свою дочь Лирик и сына Рэмпэйджа, и сейчас пустота в чреве казалось одновременно странной и, тем не менее, привычной…
Сквозь закрытую дверь до нее донеслись тихие мужские голоса.
Она пришла сюда из спальни, чтобы воспользоваться удобствами.
Она осталась здесь после того, как вымыла руки.
Куин и Блэй по своему обыкновению были с малышами. Держали их. Ворковали с ними.
Каждый вечер ей приходилось наблюдать чужую любовь, не между ними и малышами… любовь двух мужчин. Воистину, между воинами установилась яркая, резонирующая связь, и хотя это были прекрасные чувства, но от их блеска Лейла лишь острее ощущала холодную пустоту своего существования.
Смахнув слезу, Лейла приказала себе взять себя в руки. Она не могла вернуться в спальню с покрасневшими глазами и носом, румянцем на щеках. Сейчас их семье из пятерых человек полагалось купаться в радости и счастье, ведь малыши пережили экстренные роды, она тоже справилась, и им положено чувствовать облегчение от того, что все живы и здоровы.
Самое время жить счастливой жизнью.
Но вместо этого она как печальная вода в невидимом стакане, отчаянно желавшая выбраться наружу.
Но в этот раз она своими руками возвела клетку вокруг себя, генетическая лотерея не виновата в ее бедах.