Си-Джей опасливо посмотрел на Ханну. Она молчала, и, все понимая, Си-Джей заговорил:
- Он пустил в ход шпоры, но судьи не станут это засчитывать как ошибку, потому что его лошадь заартачилась перед выходом из бокса и он не стал зря рисковать.
Ханна подумала, что это вполне в стиле Трэвиса.
А Си-Джей добавил, и Ханна не сомневалась, что это ради Джастина:
- Он неплохо выступил, просто лошадь попалась такая. Следующий номер у отца.
Теперь Ханна сидела на самом краешке. Девин был великолепен в черной рубашке и шляпе, в стильных штанах из лиловой с черным кожи, разумеется, отороченных бахромой и с его инициалами сбоку. Он надвинул на лоб шляпу и принялся разбирать уздечку. Ханна затаила дыхание.
Стоило ему вскочить в седло, как черный жеребец захрапел и начал нервно переступать, норовя прижать всадника к стенке бокса. Девин приподнялся на стременах, а затем резко опустился на спину животного, уверенно держа узду рукой в кожаной перчатке. Он быстро кивнул, и не успела Ханна глазом моргнуть, как конь пулей вылетел из бокса.
Человек и животное двигались словно единое целое, стремясь одолеть друг друга. Девин умело пустил в ход серебряные шпоры, сверкнувшие на солнце. Колени его были сдвинуты почти к самой шее жеребца, что помогало ему - и помогло! - удержаться в седле.
Прозвучал сигнал таймера. Девин ловко перескочил с фыркающего, покрытого пеной мустанга на лошадку, которую ему подвели, а затем грациозно соскочил на песок. Приветствуя ревущую от восторга толпу, он на мгновение приподнял шляпу, и Ханна заметила, что прядь черных волос прилипла к его лбу. На лице Девина блеснула белозубая улыбка, и с дрожью в сердце Ханна впервые поняла, сколь многим Девин готов пожертвовать ради сына.
Он посмотрел прямо на них, затем поклонился и ушел с арены. Мальчики прекратили вопить и хлопать, чтобы лучше расслышать оценки Девина, а затем снова разразились криками и свистом, когда было объявлено, что у Девина второй результат. Ханна приказала себе не думать о Девине, а сосредоточиться лучше на том, что Трэвис сегодня не заработал ровным счетом ничего, а значит, у него есть отличный предлог не платить алименты.
- А мама Си-Джея умеет ездить верхом. - Делясь с Ханной столь важными сведениями, Джастин сказал это почти благоговейным тоном, даже не подозревая, что Ханна ощутила, как в ней развивается комплекс неполноценности, словно умение ездить верхом являлось непременным атрибутом материнства.
- Мне всегда хотелось научиться ездить верхом, - ответила она, надеясь хоть так не уронить себя в глазах сына.
- Вы живете на ранчо, и у вас наша лошадь. - Си-Джей не смог удержаться от соблазна легонько поддеть ее. - И не умеете ездить?
- В юности мне всегда хотелось иметь лошадь, но у меня ее никогда не было. Потом я вышла замуж и перебралась на ранчо, но мне было не до того, ведь Джастин только что родился. И потом, Трэвис… В общем, Трэвис не мог ничему научить меня, потому что все время был занят.
Си-Джей взглянул на нее почти по-взрослому понимающим взглядом, а затем уставился на арену, которую подготавливали к состязаниям гуртовщиков. Спустя мгновение он ворчливо добавил:
- Может, отец мог бы вас поучить. Чер-р-р… Честно говоря, он научил меня ездить, когда я был совсем малышом.
Выходит, есть еще надежда, подумала Ханна. И снова ей захотелось обнять Си-Джея. Она чувствовала, что он постепенно оттаивает, возможно сам того не замечая.
Ханна попыталась спокойно ответить:
- Я запомню твое предложение, Си-Джей. Ну, ребята, как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь похолоднее? Я угощаю.
Мальчикам и правда хотелось пить. Ханна поднялась, наслаждаясь легким прохладным ветерком. День выдался на редкость жаркий.
- Почему бы вам не остаться и не посмотреть дальше? Мне все равно хочется размять ноги.
А еще ей надо отделаться от мысли, что Девин будет когда-либо учить ее чему-либо. Хватит и того, что от его поцелуев у нее голова идет кругом!
Повесив сумочку на плечо, она устремилась в сторону кафе. Там уже выстроилась длинная очередь, и Ханна решила попытать счастья попозже. Упустить состязание гуртовщиков ей не хотелось.
Стараясь держаться с краю толпы, она вдруг увидела Трэвиса. Он пристально смотрел на нее, вернее, на складки платья, которые ветер услужливо расправил на ее округлившемся животе. Ханна замедлила шаг и направились к нему. Нет смысла откладывать разговор на потом. Ноздри Трэвиса раздувались, и нарочито безразличный голос не обманул Ханну.
- Ну-ну… Ты уже понесла от Девина?
У Ханны сжалось сердце, когда она поняла: он надеялся на это и одновременно боялся, что окажется не прав.
- Это твой ребенок, Трэвис. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
- Черт побери, Ханна! - Трэвис схватил ее за плечо. Как ты могла это допустить?
- Я, так же, как и ты, не знала, что смогу забеременеть! - вспылила Ханна, жалея, что они не одни. Понизив голос, она добавила: - Это случилось как раз перед разводом. Может, тебя все же порадует мысль о том, что у нас дети?
Его пальцы впились ей в плечо еще сильнее, но Ханна решила стерпеть и не бороться с ним. Куда более жгучую боль причинили ей его слова.
- Да знай я, что ты залетишь, ноги бы моей не было на ранчо!
Прежде чем Ханна успела придумать достойный ответ, позади нее раздался голос Девина:
- Отпусти-ка ее, Риз.
Ханна круто обернулась и чуть не потеряла равновесие. Ей стало по-настоящему страшно, когда она увидела, с какой неприкрытой угрозой смотрел Девин на ее бывшего мужа. В руке у него были стаканчики с холодным питьем, которое он, судя по всему, нес ей и мальчикам, и на запыленных сапогах застыли капли ледяной влаги. Щеки Ханны запылали от стыда, едва она сообразила, что Девин, несомненно, слышал, как мерзко говорил с ней Трэвис.
- Девин, я справлюсь, - сказала она. - Мы всего лишь разговариваем.
Мужчины словно не слышали ее.
- Не лезь не в свое дело, Бартлетт, - предостерег Трэвис, делая шаг вперед.
- Отныне это и мое дело. - Девин швырнул стаканчики на землю и тоже шагнул вперед.
- Девин, не надо! - Ханна попыталась поймать его руку. Это было ошибкой. Трэвис воспользовался секундным замешательством соперника, чтобы точным апперкотом в челюсть сбить Девина с ног.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Девину показалось, что он видит звезды. Челюсть тупо ныла, а во рту чувствовался противный соленый вкус. Наконец он вспомнил, как Трэвис ударил его. Лежа на спине, он сообразил, что видит вовсе не звезды, а блики солнца, заслоненного от него волнистыми волосами Ханны. Девин заморгал, пытаясь заставить мир снова обрести четкость линий, и только тут заметил, что вокруг него собрались несколько ковбоев. Они стояли в мрачном молчании, словно над покойником.
Однако внимание его было обращено на Ханну.
Ошибки быть не могло - она сердита на него. Ее глаза, казалось, прожигали его насквозь, и Девин с возмущением подумал, что ей следует злиться на Трэвиса. Понятно, что он скверно обращался с ней. Кулаки Девина сами собой сжались, и он заставил себя сесть.
Разумеется, Трэвиса и след простыл.
Ханна присела рядом с ним, доставая из черной сумочки бумажный платочек.
- У тебя губа разбита.
Девин подумал, что это сущие пустяки по сравнению с неодобрением на ее лице.
- Дев, а здорово этот паразит тебе врезал, - посочувствовал один из ковбоев.
- Да ладно, - лениво протянул второй. - Поквитаться можно и в другой раз.
Ханна взглянула на них с такой яростью, что их как ветром сдуло.
- Давай-ка отряхивайся и приходи, - обернувшись, крикнул Девину самый храбрый из них. - Тебе скоро выступать.
Однако Девину хотелось, чтобы Ханна поухаживала за ним. Руки ее были такими нежными, а взволнованное лицо таким сочувственным, что Девин зажмурился от удовольствия. Непослушные прядки спадали на ее раскрасневшиеся щеки, выбиваясь из-под заколки с искусственным жемчугом. Ему было приятно, что она надела то же самое платье, что было на ней в день, когда он впервые поцеловал ее. Платье скрывало колени, однако ему отлично была видна гладкая, как атлас, кожа ног над голенищами черных ковбойских сапожек. Девин усмехнулся при мысли, что сочетание джинсовки с жемчугом может быть настолько будоражащим.
- И ничего тут нет смешного. - Ханна перестала вытирать с его лица кровь и снова нахмурилась. - О чем ты думал, затевая драку с Трэвисом? И как теперь прикажешь мне с ним говорить?
Усмешка сползла с лица Девина. Ему не хотелось, чтобы Ханна разговаривала с Трэвисом, не хотелось, чтобы он прикасался к ней.
- Кажется, Трэвис собирался распускать руки, а вовсе не мирно беседовать.
- Он бы не обидел меня. Он никогда не поднимал на меня руку. Он просто… - Ханна безуспешно пыталась подобрать нужные слова, и в глазах ее блеснули слезы.
- Нет, Ханна, он обидел тебя. Хотя на первый взгляд это и не было заметно.
- Больше этому не бывать! - Ханна смахнула со щек слезы, и Девин готов был зааплодировать ее выдержке. - А о себе ты подумал? Как же ты сумеешь получить с него деньги за лошадь, если вы поцапались?
Девин с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться ее наивности. Черт возьми, да он еще в первый день родео дал понять Трэвису, что у них есть незаконченное дельце. Гони деньги или возвращай лошадь назад - тут и говорить не о чем. Однако он знал, что проблемы Ханны так просто не решить, несмотря на всю ее храбрость. С каждым днем ему все больше хотелось снять с ее плеч груз всех неприятностей. Понимая, что говорить об этом сейчас не время, он ответил:
- Я найду управу на Трэвиса. Может быть, тогда никто не будет удерживать меня за руку…