Тролль, догадавшись, что прутья с трудом, но все-таки гнутся, приложил всю свою недюжинную силу, изошел паром от натуги и протиснулся вон. Никто не решился помешать ему. Громким рыком отрапортовал он о своей свободе и потряс кулачищами, а потом развернулся, схватил клетку и стал бить ее оземь, гнуть и корежить, изливая свою ярость. Толпа охала, не подходила близко, но и не удалялась.
"Ну вот и началось сегодняшнее выступление цирка Хохмача, - усмехнулся Буги, грустно выглядывая из своего перевернутого вверх дном убежища, - только хозяева что-то убежали".
И верно, ни Громиллы, ни Слютко не было видно. Наверное, они остерегались попасться на глаза троллю Хрумодруму. Не питал он по отношению к ним нежных чувств.
Разделавшись со своей клеткой, тролль ухнул, расправил плечи и, пошатываясь, пошел вперед прямо на Буги. Тот дернул худенькими ручками за прутья, но те не поддавались. "Растопчет ведь", - хоббиту вдруг стало безудержно жаль себя. Неповоротливая махина надвигалась на него, и было мало шансов на то, что тролль его заметит. И тогда Буги решился быть храбрым: "Хрумодрум! - завопил он, что есть мочи, а надо сказать, что, несмотря на малый рост, голос у Буги был пронзительнейший, - будь другом, сломай и мою клетку".
Тролль замер. Он его услышал. Подобие усмешки появилось на его совсем несимпатичном лице. Он, кряхтя, наклонился, схватил клетку с крошечным голосистым хоббитом, раздвинул прутья, на этот раз играючи, и вытряхнул Буги на землю. Буги упал и сильно ударился, хорошо, что он успел прикрыть голову. Но он понимал, что тролль не со зла сбросил его с такой высоты, а просто плохо соображал, и был благодарен ему за освобождение. Тролль смял его клетку и бросил ее в толпу, он уже не слышал, как хоббит пискнул "спасибо", и забыл о нем. Ненависть к клеткам вела его дальше и направляла все действия. Хрумодрум не успокоился, пока не разделался со всеми клетками и не освободил всех артистов.
Толпа приостановилась, ожидая, куда же теперь направит энергию могучий тролль? Он озирался по сторонам и зло поблескивал глазами. И тут сам Саурон воззвал к нему.
- Ого! Кто пожаловал на наш бал! Поприветствуем Хрумодрума, благородные нуменорцы! Пусть он для нас спляшет.
Тролль, не в силах оторвать взгляда от огненного кольца на груди жреца, затоптался на месте, и ядовитая музыка Саурона проникла в его тугие уши. Тогда он, завороженный, пустился в пляс. Тролль был неуклюж, руки и ноги плохо повиновались ему, но он вошел в экстаз, и чем дальше, тем смелее становились его прыжки и выкрутасы. Площадь под его массивной тушей заходила ходуном. Толпа завизжала, заулюлюкала, и скоро танцы возобновились. Теперь все стремились плясать рядом с Хрумодрумом, в вихре танца людям казалось, что сам остров раскачивается, как маятник. Буги ползал по площади, ныряя между пляшущими, стараясь не попасть ни под чей каблук. "Нужно скорее выбираться отсюда", - думал маленький хоббит. Он остановился отдышаться на небольшом свободном пяточке и увидел, как двое других его сородичей медленно, но верно прокладывают себе путь под ногами беснующихся свежеиспеченных "богов". "Ах, - согрелось его сердце, - есть еще разумные существа на этом свете!" Он засвистел, чтобы привлечь их внимание. Вилли и Фрида увидели его и подползли ближе.
- Надо уходить, - деловито прошептал Вилли, - спрятаться где-нибудь до рассвета.
- Обязательно! - также заговорщически зашептал Буги, ликуя внутри. Пусть он не очень дружил с этими хоббитами, но оказаться одному в чужом городе ему не хотелось.
- Вы когда-нибудь видели подобное? - ему захотелось разделить с кем-нибудь свое возмущение. - Чтобы все люди разом сошли с ума?
- На то они и люди, - буркнул Вилли, - не своей головой живут.
- Дичь. Вся эта ночь - дичь, - высказалась Фрида, - а поглядите на наших парней орков!
Бобла и Груда лихо плясали неподалеку. Нуменорские девушки, потеряв страх, кружились с ними вместе.
- Дурни, - поморщился Вилли, - на рассвете их схватят и засунут обратно в клетки.
"На рассвете, - Буги задумался. Ночь пролетела быстро, как стрела. - Что-то должно произойти на рассвете. Ах да, вспомнил".
- Полезли дальше, мы зря теряем время, - Вилли тянул его за рукав.
- Но с первым лучом солнца Хрумодрум превратится в камень, - возмущенно воскликнул Буги.
- Надо полагать, - пожал плечами Вилли.
- Он нас выручил, надо предупредить его, что скоро рассвет!
- Ты всех нас погубишь, - нахмурился Вилли, - у тролля своя голова на плечах. Я понимаю, что он по жизни чурбан, но про рассвет-то мог бы раз и навсегда запомнить. А ты закричишь, обратишь на нас внимание. Что если их жрец до нас доберется? Заколдует, как всех. Видел его кольцо? А назгулов? Бежим пока целы, Буги.
Вилли был тысячу раз прав, нужно было скорее спасать свою шкуру, бороться, что есть сил за долгожданную свободу. И все-таки он не мог бросить тролля.
- Вы бегите, - сказал он хоббитам, - а я сейчас. Я вас догоню.
И Буги пробрался назад, в самую гущу танцующих, туда, где самозабвенно выплясывал Хрумодрум, воображая себя то ли бабочкой, то ли влюбленным журавлем.
Вилли не нашелся, что сказать, и лишь махнул рукой. Вместе с Фридой они поползли подальше от площади.
Буги, забыв про осторожность, расталкивал танцоров, но мало кто обращал на него внимание. И вот огромный тролль оказался рядом. Мешала музыка, звучавшая все неистовей, но Буги напряг легкие и закричал что есть мочи:
- Рассвет! Хрумодрум, скоро рассвет!
Сам себя он хорошо слышал, тролль же не обратил на него внимания, так он был поглощен танцем. Не сдаваясь, Буги кричал, пока не охрип. А потом было поздно. Небо заалело, и первый луч дотянулся до площади и мягко, словно кошачьей лапкой, дотронулся до тролля. Тот вздрогнул и через миг застыл каменным изваянием, выразительной статуей, размахнувшейся в смелом танцевальном движении. На запрокинутом лице тролля навеки застыло выражение блаженного экстаза.
Превращение тролля в камень на их глазах восхитило нуменорцев.
- Потрясающе!
- Это здорово! Какая красивая статуя!
- А вечером он опять оживет? - спросил кто-то.
У Буги защипало глаза, и он потрусил прочь. "Нет, он больше никогда не оживет", - думал маленький хоббит, а ему так хотелось его спасти. Удивительно, но, свернув с площади, на первой же улице он вновь встретил двух товарищей.
- Не кисни, - сказал Вилли, выслушав, как было дело, - подумай сам, где ему тут прятаться? Он же кроме Средиземья нигде не ориентируется. Да и кто его будет кормить? Выходит, либо ему в плену жить, либо погибать.
- А мы опять торчим здесь у всех на виду, - напомнила Фрида, - свободны и живы, но надолго ли?
Она была права. Светало быстро, и найти укрытие было необходимо. "Трактир" - прочитал Буги на одном из зданий и решил, что это им подойдет. Здесь было тихо и пусто. Жители Нуменора все еще плясали на площади. Хоббиты набрали побольше съестных припасов и воды и тихонько пробрались на чердак.
- Что ж, будем надеяться, что нас тут никто искать не будет. Дождемся ночи, - расположился Вилли на груде мешков.
- А потом куда? - спросила Фрида.
- Да, Буги, как ты думаешь? - поинтересовался Вилли. Раньше Буги, не задумываясь, ответил бы: "В Роменну!" Но теперь ему туда не хотелось. После сегодняшней ночи он совсем разочаровался в людях и не желал бы доверить свою драгоценную персону таким переменчивым и непонятным созданиям. Он не был уверен, что роменские Верные намного отличаются от всех прочих.
- В порт нужно пробираться, - ответил он, - на корабль, отплывающий в Средиземье. Здесь нам делать нечего.
- Домой, - мечтательно заулыбалась Фрида, - ах, если б только получилось.
"Получится", - твердо решил про себя Буги. Больше он не позволит обвести себя вокруг пальца, не даст отнять вновь обретенную свободу.
Потом все трое почувствовали накатившую усталость и задремали. Они не знали, что происходило дальше на площади.
А там исступление толпы понемногу спало, фонари погасли, звездная пыль исчезла, и солнце залило ярким светом поле невиданного ночного буйства. Люди глядели друг на друга ошалелыми глазами, но видели совсем не то, что было на самом деле. Они были в изодранных одеждах или вовсе наги и лохматы, облеплены звездной пылью, с безумными лицами, но видели друг друга величественными людьми в золотом сиянии, потому что не развеялись иллюзии, которыми оплел их Черный жрец. Они смотрели друг на друга и гордились собой. Тогда Саурон снова обратился к ним.
- Почувствовали ли вы дух свободы, о великолепные?!
- О да! - отвечала толпа.
- А желаете ли, чтобы этот дух был с вами всегда?
- О да! - опять согласились люди.
- Так войдите в мой храм и примите знак. Пусть этот знак будет с вами повсюду. Он укажет всем народам, что вы принадлежите к особенной расе. Этот знак напомнит вам, что тот, на кого вы уповаете, Мелкор, Даритель Свободы, всегда с вами и верит в вас так же, как вы верите ему!
И люди пошли за ним, и каждый принял особый знак - изображение черного с золотом паука, которое слуги Саурона выжгли каждому нуменорцу на запястье. Боли при этом они не почувствовали. И в последующие дни приходили люди за знаком, пока все не получили его.
Тогда жрец поздравил их с обретением свободы и провозгласил рождение новой высшей расы человечества. А нуменорцы уверовали в свою избранность.