Всю ночь и весь день блуждала Мириэль, не разбирая дороги. Она исцарапала ноги, порвала и испачкала платье, да и Олвик больше не был снежно-белым. Голод донимал ее, а где добыть еду, она не знала. Теперь она удивлялась своей глупости. Уж если она собралась уходить, то нужно было подумать обо всем заранее. Поход по Средиземью, да еще в одиночку, это борьба за выживание, а не прихоть сумасбродной неженки. Мириэль чувствовала, что добровольно обрекла себя на голодную смерть. А как страшно было ночью, сколько шорохов и звуков, которые она просто не замечала, когда шла в Грибной Рай с Юниэром и хоббитами. Теперь же она дрожала, прижимая к груди теплый комочек. Но Олвик был еще слишком мал, чтобы выручить ее из беды. Чудом она вышла вечером к той же роще, где Юниэр когда-то нашел вкусные и питательные плоды. О, она их сразу узнала! Поблагодарив Илуватара, Мириэль наелась от души и посмеялась над Олвиком, который, вгрызаясь в мякоть плода, совсем исчез внутри него так, что только короткий белый хвостик торчал наружу.
"Все будет хорошо, - думала Мириэль, - нельзя было так сильно обижаться на Юни. Надо было обуздать гордыню и помочь Мудрене вывести его из состояния невменяемости. Не может быть, чтобы он разлюбил меня. Наверное, он опомнился и сходит с ума. Переживает, бедный, места себе не находит. Он, конечно, вспомнил, как вел себя накануне и раскаивается, а может быть, уже бросился на поиски. Такому следопыту, как Юни, ничего не стоит быстро найти меня. Мы скоро встретимся, он обнимет меня крепко-крепко и скажет: "Любимая моя девочка, ты одна у меня на свете". С этими мыслями Мириэль уснула, улыбаясь во сне. Она готова была помириться с любимым. За сутки, проведенные в лесу, она поняла, как трудно и горько быть одной.
Невдомек было ей, что Юниэру в Грибном Раю становилось все хуже и хуже. Он бредил, не приходя в сознание, и рвался на поиски злосчастной звезды. Мудрена знала, что отпускать его нельзя и накрепко привязала веревками к кровати. Он пытался порвать путы, как только прекращался нагоняемый ею целебный сон, и проклинал все на свете. А она без устали твердила заклинания и терпеливо ждала.
Утром, прежде чем открыть глаза, Мириэль почувствовала, что над ней кто-то стоит. Она стремительно вскочила и увидела старушку.
- Доброе утро, дитя мое, - проворковала та самым любезным голосом. - Что ты делаешь одна в лесу? Престранно.
"А сами-то вы что здесь делаете? - подумала Мириэль.? - Не менее странно в таком почтенном возрасте".
Но вслух она этого не сказала, старушка была на вид приличная, аккуратненькая с голубыми смеющимися глазами.
- Я иду в гости к хоббитам в Грибной Рай, - сказала она первое, что пришло ей в голову. Может, она поможет ей вернуться назад.
- Очень хорошо, - одобрила старушка, - не желаешь ли и ко мне в гости заглянуть? Молока попить?
- Вы здесь живете? - недоверчиво спросила Мириэль.? - В лесу?
- Ну почему? - рассмеялась старушка, - в доме, конечно. В красивом доме с роскошным садом.
"Что ж, почему бы и не зайти?" - подумала Мириэль.
- Хорошо, мы не возражаем, - улыбнулась она, вытащив на свет Олвика. При виде щенка глаза старушки заблестели еще больше.
- Какое очарование! Малюсенький, хоросенький!
Она взяла Олвика на руки и пригласила Мириэль следовать за ней.
- Как звать тебя, красавица? - спросила она по дороге.
- Мириэль, - ответила та, - а вас?
- Вэнили, серебряная садовница.
Старушка привела Мириэль к себе домой, и та поняла, почему ее так звали. Никогда прежде не видела она столько цветов сразу. В волшебных садах Горудуна тоже было красиво, но цветы казались искусственными. А у Вэнили цвели самые настоящие живые цветы: розы, тюльпаны, нарциссы.
- Какое замечательное занятие вы себе выбрали! - воскликнула Мириэль. - У вас редкий по красоте сад.
- Оставайся, погостишь, - радушно пригласила Вэнили. И Мириэль действительно захотелось пожить немного у приветливой старушки. Она вспомнила о далеком Нуменоре и дворцовых садах. Природа Средиземья была суровее, чем в ее краях, и Мириэль соскучилась по теплым светлым краскам и ароматам любимых цветов.
"Но мне надо вернуться к Юниэру, - подумала она нерешительно. - Нет, подожду еще день. Дам ему возможность найти меня", - все-таки она опасалась, что, вернувшись, увидит Юниэра, привороженного чарами к Мудрене.
Мириэль рассказала Вэнили свою историю, умолчав о Нуменоре, представившись обыкновенной девушкой. Ей необходимо было поделиться с кем-нибудь чувствами, особенно по поводу последних событий. Старушка утешала ее, говорила, что, конечно же, Юниэр придет за ней, и она, Вэнили, порадуется их встрече.
Разоткровенничалась и Вэнили. Она рассказала о своем сыночке - смелом охотнике, о том, какие надежды возлагали на него они с мужем, как хотелось бы им вернуться на родину, и о том, как редко навещает теперь их сын, потому, что пошел в ученики к магу. Мириэль слушала невнимательно, ее занимала собственная история.
Потом она гуляла по саду, и голова кружилась от тончайших ароматов и обилия красок. Олвик гонялся за бабочками. Почувствовав усталость, они ушли подальше от дома, взобрались на холм и растянулись на солнышке. С холма открывался вид на тропинку, ведущую к домику старушки. Лес в этом месте выглядел обжитым и ухоженным, и странно было думать, что такое дружелюбное место окружают темные чащи.
Мириэль размышляла о том, о сем, когда вдруг, взглянув на тропинку, обмерла от ужаса. Огромного роста мужчина с большим топором и связкой окровавленных кроликов в руках деловито шагал вперед. Вид у него был самый зверский.
- Он же прямо к Вэнили идет, - испугалась принцесса и кинулась бежать вниз с холма, чтобы предупредить хозяйку о неожиданном госте.
Вэнили удивленно слушала, как взволнованная Мириэль пытается объяснить ей что-то.
- Что тебя так поразило, девочка? - спросила она.
- Надо побыстрее спрятаться, сюда идет безобразный монстр, - отвечала Мириэль, дрожа.
- Что ты говоришь? Где? - Вэнили выглянула за калитку.
- Ты меня право обижаешь, - сказала она. - Это вовсе не монстр, а мой муж возвращается с охоты. Быть может, Рубозавр грубоват на твой деликатный вкус, но для меня он полон мужественной притягательности.
- Простите, я не знала, - только и могла выговорить Мириэль, не в состоянии представить вместе хрупкую и изящную Вэнили и приближающегося к дому сутулого медведя.
- Как же ты напугал нашу гостью, милый! - вышла навстречу к Рубозавру Вэнили.
- Кто это сюда забрел? - голос у Рубозавра был свистяще-шипящий, как у простывшего человека.
"Уж лучше бы он ревел", - подумала Мириэль. Рубозавр вперил в нее взгляд близко посаженных глаз из-под насупленных бровей. Он осклабился, и Мириэль шарахнулась в сторону: оскал у муженька старушки был просто вампирский.
- Только кролики на этот раз, - прохрипел Рубозавр, бросая к ногам женщин кровавые тушки. Тут Рубозавр заметил Олвика и протянул к нему мохнатые клешни.
- Это не еда! - воскликнула Мириэль поспешно.
- Неужели снежный волк! - лицо Рубозавра сложилось в гримасу, которая, должно быть, означала удивление и радость.? - Я их обожаю!
Уловив растерянное выражение на лице Мириэль, старушка объяснила:
- Рубозавр хорошо знает этих волчат. Было время, когда он сам таких выращивал, возился с ними…
- Самое радостное было время, - заметил Рубозавр, - иди-ка я пощупаю тебя, брат-волк.
- Руки помыл бы сначала, - предупредила его Вэнили,? - вымажешь щенка в крови, он же белый.
- С каких это пор ты такая щепетильная стала, - усмехнулся Рубозавр, - что вид крови тебя пугает?
Он угрюмо глядел на Вэнили. Та обернулась к Мириэль.
- Пойди погуляй еще, а мы разделаем кроликов и приготовим ужин.
Мириэль послушалась. Это место перестало казаться ей привлекательным и безопасным с тех пор, как сюда явился Рубозавр. Но ей неудобно было уйти, не попрощавшись со старушкой, которая была так приветлива с ней. "Поужинаю, переночую и утром уйду отсюда", - решила Мириэль.
Она забрела в отдаленный конец сада, где густо цвели неизвестные ей красные цветы. Здесь она и решила побыть как можно дольше, чтобы не попадаться на глаза Рубозавру, ибо сам вид его внушал ей ужас. Едва она присела на траву, как ее начало клонить ко сну, и она не заметила, как задремала. Ей снились цветы, такие же прекрасные, как в саду у Вэнили. Она прогуливалась там, как накануне, но не чувствовала больше беззаботной легкости, напротив, напряженное беспокойство томило ее. Вдруг из кустов полезли змеи, тысячи одинаковых змей, черных и гладких. Они извивали свои отвратительные, скользкие тела и разевали ядовитые пасти.
- Будь осторожна, девочка. Не наступи на змею, - услышала она и, думая, что разговаривает со старушкой, подняла голову. Но увидела… Феорену.
- Мама! - воскликнула она, - я боюсь пошевелиться.
- Все гарпии умирают от своего яда, - наставительным тоном объяснила Феорена и растаяла в воздухе. Мириэль очнулась от тяжелого сна. Смеркалось, солнце только угадывалось за горизонтом. На душе было тревожно, она по неволе всматривалась в землю, опасаясь, что там притаились змеи. Неслышно ступая, девушка подошла к домику Вэнили и заглянула в окно.
Посреди комнаты был очаг, над которым готовили какое-то варево. Старушка с перемазанным кровью лицом и растрепанными волосами скакала вокруг.
- Мой компот почти готов! - повторяла она при этом. Трудно было поверить, что эта ведьма с воспаленными красными глазами есть та самая аккуратная бабушка Вэнили. Муж смеялся над ее выкрутасами.