Путники с удовольствием растянулись на траве, расслабляя утомленные мышцы, а гном ушел за дровами. Все гномы носят с собой топоры, и этот исключением не был. Очень скоро друзья пожалели, что отправили Дебори одного. Он долго не возвращался, а темнело быстро, и, в конце концов, Шумми и Юниэр сами набрали дров и развели костер.
- Ну не может же быть, чтобы он опять в болото провалился! - воскликнул Юниэр.
- Нет. Наверное, что-то другое случилось, - пожал плечами Шумми.
- Угу, - поддержал его Буги, ежась даже у костра, - может быть, наш хоббитоглот гномом не побрезговал.
Все замерли. Ведь Буги был прав. Они подошли уже довольно близко к Грибному Раю, и враг, это ненасытное чудовище, возможно, рыскал где-то рядом, а они только сейчас об этом подумали. Все смотрели друг на друга в нервном испуге, и над поляной повисла напряженная тишина.
- А, вот и я! - раздался вдруг радостный голос, и все вздрогнули, как будто увидели огромного, хищного хоббитоглота с вилкой в руках, а не Дебори, согнувшегося под тя-жестью сухих дров.
- Мы уже думали, что ты не придешь, - заметил Буги, - собрались на стол накрывать, помянуть тебя путлибой.
Дебори сердито сверкнул глазами:
- Рановато вы со мной распрощались.
- Почему ты так долго бродил? Мы же волновались! - отчитала его Мириэль. - Мало ли кого тут ночью встретишь! Можно с троллем столкнуться и в котел к нему попасть.
- Это все сказки, - бравировал Дебори, - уж в этом-то лесу бояться нечего.
- Напрасно ты так думаешь, - заметил Юниэр серьезно, - безопасных мест в Средиземье нет. Я даже предлагаю по очереди в карауле стоять, а не спать всем сразу. Спасибо, Дебори, что так много дров принес, теперь мы до утра сможем огонь в костре поддерживать. Давайте-ка все укладывайтесь, я первый буду сторожить, потом тебя Буги разбужу, потом Шумми и последнего - Дебори. Так что спите, не теряйте времени.
- А песня! - воскликнул Шумми. - Мириэль же нам не пела сегодня.
- А ты без колыбельной не можешь? - спросил Юниэр.
- Да настроение какое-то паршивое, может, улучшится,? - смущенно ответил Шумми.
- Хорошо, - согласилась Мириэль, - я расскажу вам древнюю историю из жизни эльфов-нолдоров. Ее сочинили нуменорцы, и я хорошо ее запомнила, потому что там повествуется об эльфийской девушке, которую звали так же, как меня - Мириэль.
Ее искусницею звали, никто не смог бы, как она,
Соткать узорчатые ткани и выбрать лучшего руна.
И красотой невыразимой, и мастерством одарена,
Собою землю украшала Финвэ прекрасная жена.
Души не чаял в ней эльдар в счастливом граде Элдамар,
Лелеял он свою отраду, оставил все свои дела,
Летело время, как стрела, эльфийка сына родила.
Финвэ был горд и сыну рад, свершил положенный обряд,
Гостей на пир созвал без счета, но смерть вошла в его ворота.
Любимая, бледней луны, глаза уставшие прикрыла,
Сказала: "Нежный мой супруг, тебя я покидаю, друг.
Я сына в муках родила, ему свой дух я отдала.
Его таланта, красоты, здоровья, сил, отваги, славы,
Поверь, хватило б десяти, но все в одном я оставляю.
Его, чей ум, как пламя, скор, я называю Феанор.
Твое он счастье и мученье, твоя отрада и любовь".
Напрасно Финвэ навещал подруги ложе в Лориэнне,
И плач его не возвращал любви ушедшие мгновенья.
Он Феонора полюбил и в сыне жаждал утешенья.
Был горд красавец Феанор, ни перед кем не прятал взор.
Всех превзошел своим уменьем и вызнал все секреты гор.
Чудес считай - не перечтешь, уставший мир не удивить,
Но ясный сильмарилов свет ничем нельзя было затмить.
Он в камень душу заключил и пламень чувств ему отдал,
Живой трепещущий огонь в холодном камне засиял.
В свое творение влюбленный, он сбился на неверный путь
И с ненавистью в сердце жил. Подозревая всех в коварстве,
Друзьями он не дорожил. Но, осуждая мести пыл, простим его
И не забудем, что гениальным мастер был.
- Спасибо, Мириэль, голос у вас такой задушевный и красивый, слушал бы, не переставая. - Шумми совсем загрустил и задумался.
- Это правда. Или снова сказки? - вдруг проявил интерес Дебори.
- Конечно же, правда, это общеизвестно, во всяком случае, в Нуменоре.
- Не может быть, чтобы какой-то эльф знал все секреты гор, - отрезал Дебори, - только гномы разбираются в камнях.
- Неправда! - возмутился невежеством гнома Юниэр. - Феанор был настоящим мастером. Я уж не говорю о сильмарилах - первом из чудес света, мы их не видели и не представляем себе, что это такое. А вот палантиры нам с Мириэль видеть довелось в доме у Амандила. Прекрасная работа, каждый камень размером с твою голову, гладкий, искрящийся, теплый, как будто живой. Если заглянешь вглубь, то увидишь эльфийские страны, словно по землям бессмертных пройдешься, хотя на самом деле они далеко-далеко. Если такой камень в Средиземье привезти, то из Мории Пеларгир можно будет увидеть что угодно! Разве есть такие чудеса у гномов?
По озадаченному лицу Дебори было понятно, что таких драгоценностей в подземных царствах гномов не водится. А гномы очень трепетно относятся ко всякому роду редких камней, всю жизнь их ищут, собирают и украшают ими свои чертоги. Драгоценные камни для них все равно что хлеб насущный для людей. Дебори, конечно, заинтересовался палантирами безмерно.
- С мою голову, говоришь, размером? Да еще далекие земли показывают? И твои друзья тебе их давали подер-жать?
- Довольно расспросов, Дебори! - рассмеялся Юниэр.? - Ложись спать, в следующий раз в Нуменор поеду, возьму один на время - тебе показать, а сейчас не приставай.
- Нет, я не усну. Отдохните лучше вы, а я вас посторожу. Когда устану, то разбужу кого-нибудь. Это ж надо, такие камни, такие камни! И не у гномов!
Юниэр колебался одно мгновение: все-таки Дебори для них - случайный прохожий, стоит ли ему доверять? С другой стороны, все гномы, которых он знал, были честны и слов на ветер не бросали; к тому же хотелось хоть немного вздремнуть.
Так что все друзья разместились поудобнее и засопели под негромкий треск углей в костре. И только Дебори, сгорбившись, сидел у огня, мечтательно глядя вперед немигающими глазами. Все мирно спали. Впрочем, нет. Шумми Сосна опять не спал, а лежал с закрытыми глазами, представляя себе Лориэнн и Финвэ, оплакивающего свою возлюбленную. "В этих благословенных землях, - думал он, - все, наверное, должно быть по-другому". И он представлял деревья с золотыми стволами и большими лиловыми листьями. "Пойду-ка я, поговорю с Дебори", - решил он, чувствуя потребность поделиться с кем-нибудь мыслями, навеянными песней Мириэль. Он открыл глаза и увидел, что гном занят престранным делом: заливает их костер водой. "Жарко ему, что ли, стало"? - удивился Шумми. Он забеспокоился, но вместо того, чтобы разбудить остальных, он решил проследить за гномом сам. Дебори же, потушив костер, тихо встал и исчез в темноте. Луна еще не взошла, и Шумми едва различал силуэт гнома, преследуя его по пятам. Обыкновенные люди ничего бы не увидели в такой тьме, но и гномы, и хоббиты привыкли к подземельям, и зрение у них поострее. Гном продвигался довольно быстро, как будто прекрасно знал куда идет. "Заблудится такой, как же! - думал Шумми.? - Он лучше меня этот лес знает".
Встревоженный Шумми не заметил, как долго они бегут и как далеко отошли от места их лагеря. Тут он почуял запах дыма и услышал угрюмые голоса. Дебори добрался до места назначения. Шумми затаился в кустах. У небольшого костра сидело еще три гнома, которые радостно гикнули при виде соплеменника. Вид у них был самый разбойный, и Шумми не мог понять, почему Юниэр считал гномов порядочными и добрыми. На его взгляд все они были злобными, бородатыми стариканами, замышлявшими страшные козни.
- Ну что, атаман? Принес добычу? - спросили гномы после приветствий.
- Они пустые, хуже нищих, - отмахнулся Дебори, - я порыскал по сумкам - одно эльфийское дерьмо. Но не зря время потратил. Рассказали они о камнях, таких во всем свете не сыщешь, только в Нуменоре. Палантиры называются, то есть дальнозоркие - всякие земли показывать могут. Надо добыть их.
- Да как же мы в Нуменор попадем? И кто нам эти камни отдаст?
- Глупец, это проще простого, главное мы знаем у кого они. Мы на этот счет позже поговорим и план составим. А сейчас надо уходить, пока они не проснулись.
- Что ж ты их не зарезал? Спокойнее было бы.
- Это тебе не хоббиты никому не нужные. Нуменорцы они, знаешь, какие мстительные, кто их знает, какого они рода. Да от них вреда нет, спят, как дети доверчивые. А что наш пленник, молчит?
Тут Шумми заметил, что неподалеку от говорящих лежит сверток и едва шевелится. Сердце подсказало ему, что это хоббит.
- Да хоть ты тресни, молчит, угрозы не помогают.
- Значит надо пытать, - распорядился Дебори, - больше мы времени терять не можем.
Гномы подтянули сверток ближе к костру, и Шумми увидел, кто был в него завернут. Все в нем едва не перевернулось от возмущения, и мысленно он уже крикнул: "Лавашка!" - но прикусил язык. "Негодяи, мерзавцы, - думал он, - как они посмели ребенка украсть?! Что она им сделала?"
- Ну что ж ты надумала, дорогая, за все это время? - ласковым голосом, насколько это может получиться у гнома, спросил Дебори, вынимая кляп изо рта своей жертвы, - что ты нам скажешь хорошего?
- Заплесневелый лишайник, волосатая кукуруза, шелудивый скунс… - затараторила Лавашка без остановки, и Дебори поспешил снова заткнуть ей рот.
- Ну смотри же, - прорычал разозленный гном, - ты сама этого хотела. И он приказал приятелю покрепче держать ноги Лавашки, а сам принялся раскалять на костре железный ломик.