- Ни одного. Ни там, ни где бы то ни было еще под этим небом. В этом мире у меня был только один мужчина. И ты знаешь, где и кто он.
- И это совершенно не твое дело. Но, выслушивать твои дальнейшие допросы по этому поводу у меня сегодня нет настроения, - закончила она.
Он не мог объяснить, почему ее слова, пусть и сказанные так оскорбительно, согрели его сердце. И он им верил. И доверчивым человеком он не был.
Он все же спросил, чтобы развеять последние сомнения:
- А как же твоя семья?
- Они просто моя семья. Дети и старики.
- Твои дети?
- Нет, - и добавила, предвосхищая новый вопрос - У меня нет детей. И никогда не было.
Он все-таки задал его, но уже другой:
- Ты ждала меня на дороге, когда мы встретились в первый раз?
Она горько усмехнулась.
- Если бы я тогда знала, что встречу там именно тебя, я бы не пошла по этой дороге.
Так влюблена она в меня или нет, - никак не мог решить Ульрих. Почему-то ему казалось, что ее тело льнет к нему, что ее душа как-то неуловимо тянется к нему. Но она была такой бесстрастной, такой спокойной и такой безразличной.
- Ты говорил с Ульрике. - вдруг сказала она.
- Почему ты так решила?
- Потому что я с ней говорила. И вопросы, которые ты сейчас задаешь, заставляют принять такое решение.
Значит, все-таки эта маленькая лгунья все придумала, с досадой подумал рыцарь. Он не знал, чувствовать ли ему облегчение или огорчение, от того, что ведьма не любит его, никогда не любила и что до первой встречи даже не знала о его существовании. Но, знал, что надо было что-то делать сейчас. Что-то решать с ней, куда-то ее деть. Он не жалел, что спас ее. Он чувствовал, что если бы не спас, то его жизнь стала бы намного тяжелей от груза сознания этого. И он не мог объяснить, почему ему так хотелось, чтобы она жила.
Он спросил:
- Хочешь, я отвезу тебя к семье?
- Нет. Они уже далеко от меня.
И добавила:
- Я обещала позволить себя убить, если их отпустят. Из-за меня могли пострадать они.
Почему-то это больно укололо его. Он тихо сказал:
- Ясно. Но, думаю, 'Я не позволю тебя убить.
И добавил:
- Если они уже далеко, тем лучше. Но, я мог бы не позволить убить и их.
- А я не смогла. И сейчас, наверное, их все-таки попытаются убить.
- Не попытаются, пока ты не знаешь о том, что им угрожают. И не убьют, если ты скажешь мне, где они живут.
- Ты что-то сможешь сделать? После того, как разрушил полгорода, освобождая преступницу?
- Я могу сделать очень многое в любое время.
- Я скажу тебе, где они живут.
И сказала.
Он осторожно снял ее с Грома:
- Не возвращайся в город.
- Не вернусь, - безразлично ответила девушка, чье безразличие было ему, по каким-то неведомым причинам, уже небезразлично.
Да что с ней такое, - думал рыцарь, смотря на Эрту, которая не двигалась с места, изучающе разглядывая Грома, - почему она такая неживая, ведь она могла быть совсем другой. Как тогда, в лесу, иногда. Где ему было одновременно и плохо, и хорошо с ней. И когда он думал об этом, до приезда в этот город, ему казалось, что в тот момент ей тоже было плохо. И ее поведение уже не казалось ему циничным распутством, как тогда. Она не собиралась пользоваться им, она пыталась им себя защитить от чего-то плохого. И если уж от этого чего-то пытается защищаться девушка, убивающая вооруженных мужчин, то это должно быть что-то действительно очень плохое. Он подумал, что возможно, эта догадка вызывает его привязанность к Эрте. Она искала его защиты, но он истолковал это как заурядный мужик. А заурядным он себя считать не привык. И поэтому сейчас пытается компенсировать ей то, в чем он отказал ей, не поняв ее затаенный мотив. Почему-то он вспомнил вкус кроликов, приготовленых и оставленных ему ею. И от этого в нем возникло чувство, убедившее его в том, что он прав. Его влечет к этой девушке, потому что он чувствует вину перед ней, несмотря на то, что по сути был невиновен. Но, быть ему виноватым или не быть, решал только он. И сейчас он решил, что должен о ней позаботиться. Хотя бы потому, что она позаботилась о нем, уходя. Тут он вспомнил, что она забыла там нож, который он теперь всегда носил с собой.
Он вынул его и протянул ей:
- Твой нож. Ты его забыла.
Эрта подняла на него глаза и четко сказала:
- Нет. Он твой.
- Я не забыла, я оставила его тебе, - сочла нужным прокомментировать она.
- Зачем?
- Подарок. Мне так захотелось.
- Странные у тебя подарки.
- Я вообще странная, - объяснила свой поступок девушка.
- Это точно, - согласился он, и спросил:
- Куда ты пойдешь?
- Еще не знаю.
Он медлил уезжать. Он чувствовал, что сказано не все. Ни им, ни ею.
- Почему?.. - вдруг, тихо спросила она, - оборвавшись на паузу, как будто не могла решить нужен ли ей его ответ, продолжать свой вопрос или нет.
- Что почему? - не оставляя ей времени передумать, спросил Ульрих.
- Почему ты не позволишь меня убить?
- Еще не знаю, - ответил рыцарь, пытаясь определить, солгал он или нет.
Она не возражала такому объяснению. И они опять замолчали. И опять ее голос нарушил тишину:
- Прости меня.
- За что?
- За лес.
- Это было давно. Тебе было плохо.
- Да.
- А теперь?
- Теперь не плохо.
И тут он решился:
- Знаешь, наверное, я тебя все-таки не прощу. Пока ты не ответишь на мои вопросы.
- Задавай. - согласилась она
- Кто ты?
- Эрта, убийца.
- Это я уже понял. Откуда ты, из какой страны?
- Ты не понял. Убийца это не определение в моем мире. Это профессия. И профессия
достойная. Мы защищаем людей.
- Каких людей?
- Любых. Хороших.
- Вот как. Ты рыцарь, значит?
- Вроде того.
- Я тоже.
- Я знаю.
- Значит знаешь, что я должен тебя защищать. Потому что ты человек. Хороший.
- Это ответ на твое "почему", - уточнил он.
- Ты думаешь, я хороший человек? - заинтересовалась она.
- Думаю, да.
- Почему ты так думаешь? Ты меня не знаешь.
- Потому что ты хотела умереть. Защищая хороших людей.
- И как ты будешь меня защищать?
- Для начала, я могу предложить тебе место, где ты можешь жить.
- Я не уверена, что мне надо жить.
- Это еще почему? - опешил Ульрих, чувствуя в себе предательские нотки разочарования.
- Почему ты хочешь умереть? - потребовал он ответ.
- Я не хочу умереть, - категорично возразила девушка, и повторила - Я не уверена, что мне надо жить.
- Это как? - непонимающе продолжал добиваться мужчина. Теперь его мучило любопытство. На такой вопрос он бы не смог дать ответ.
- Потому что, это не мой мир. У меня нет цели в этом мире. В моем мире я была рождена для определенной цели, которая составляла смысл моей жизни. И я занималась этим всю жизнь. Теперь я в чужом мире. В котором мне не было места. И не должно быть.
- У рыцаря всегда есть собственные цели и смысл. Разве ты не рыцарь?
- Нет. Рыцарь защищает свой мир. У меня его нет.
- Рыцарь защищает хороших людей. Неважно в каком мире. - жестко возразил он ей. И спросил:
- А что случилось с твоим миром? Твою страну захватили? Где она? Как она называется?
- Ее не захватывали. Ее уничтожали. Это далеко. Очень. Название я не смогу перевести. Я покинула ее в самый отчаянный момент
- Поэтому ты покинула ее? - спросил он тихо и тепло.
- Я покинула ее не по своей воле.
- Ты хочешь вернуться?
- Это невозможно.
- Ты уверена? В мире мало чего невозможного, - самоуверенно добавил он.
- Это - невозможно. - уверенно повторила она.
Солнце садилось. Ему больше не хотелось задавать ей вопросы о ее прошлой жизни. Не потому что ему не хотелось знать ответы, а потому что он видел, что ей не хотелось об этом говорить. И он спросил другое:
- Ты ведьма?
- А как ты думаешь?
- Ты странная.
- Я не ведьма, я убийца.
- Хорошо. Тогда я отвезу тебя к своему отцу.
- Зачем?
- Ну ведь у тебя нет другого дома.
- И ты хочешь, чтобы я жила в твоем доме?
- Почему бы и нет.
- И ты не боишься за свою семью?
- А чего мне бояться, если с ним будет жить рыцарь, который защищает хороших людей?
- И ты мне веришь?
- Я в тебя верю. - убежденно ответил Ульрих.
Эрта посмотрела на него так, как будто он был ее родным человеком. Улыбнулась, и спросила:
- Мне надо будет его защищать?
- Кого?
- Твоего отца?
- Нет. Его это оскорбит.
- Но ты можешь защищать его жену и мою сестру.
- Она как Ульрике, - предупредил он.
- Ее покалечили?
- О, нет. Просто она такая же стерва.
- Ульрике не стерва, она просто влюбленная женщина.
- Ну да.
- Да.
- Ты тоже станешь такой, когда влюбишься? - в ужасе предположил он.
- Нет. - заверила его она, - я не влюблюсь, любить нас не учили.
- Ну, эта наука нехитрая… - начал было он, но продолжать передумал, подумав, что сам был неважным учителем.
Еще он подумал, что столько сказав, она не сказала ничего и сказала всё. Это было странно. Но ведь она вообще была странная.
И он решил, что ему достаточно того, что он уже знает, но все-таки уточнил:
- Ты не хочешь мне рассказать о себе больше?
- Нет.
- Не сейчас, - добавила она.