- Нет, правда! - вскипела Софи. - Я-то не забыла, что, если бы не она, ты не отказался бы от наследства, принадлежащего одному тебе…
- Речь сейчас не о том, как мне следует жить и что делать, - устало возразил Бен, стараясь сдержать гнев и с трудом преуспевая в этом. - Ради Бога, мама, имей же хоть какую-то жалость! Она обижена и растерянна, ей нужно время и тихое место, чтобы разобраться в своих чувствах.
- Своих чувствах? - Софи фыркнула. - А как насчет моих? Как я должна себя чувствовать, если ты заявляешь, что эта женщина - незаконнорожденная дочь Гвидо - заслуживает твоего сочувствия, а я нет?
- Я этого не говорил.
- Но ты даже не задумывался о моих чувствах, - возбужденно произнесла мать. - И что же ты скажешь теперь? Заявишь, что позволишь этой женщине, этой Иезавель, остаться в твоей квартире? Потребуешь, чтобы я держалась от вас подальше? Подальше от родного сына?
Дело оказалось гораздо труднее, чем рассчитывал Бен. Господи, раздраженно думал он, неужели мать прикидывается, что ничего не понимает?
- Нет, - ответил он, наблюдая за крошечной ящеркой, ползущей по стене виллы. - Нет, Кэсс не останется у меня.
- Наконец-то я слышу разумное решение! - Софи выразительно возвела глаза к небу.
- Я хочу, чтобы ты позволила ей пожить на вилле, - продолжал Бен безучастным тоном, зная, что другого способа высказать такое предложение у него нет. Делая вид, что не замечает искаженного ужасом лица матери, он продолжал: - У тебя здесь полно места, и она сможет не беспокоиться о том, что отец явится сюда и попытается силой увезти ее домой.
- Не может быть! - взорвалась Софи. - Бенвенуто, неужели ты ждешь, что я вновь пущу в свой дом эту девчонку? Я уже совершила однажды такую ошибку - вспомни, что из этого вышло!
Бен выдержал ее взгляд.
- С тех пор прошло много времени, мама. Многое изменилось. И Кэсс изменилась. Не забывай, она замужем уже почти четыре года. Она уже не девочка.
- В этой семье дурная кровь, - злобно бросила Софи. - Но как тебя угораздило влезть в это дело? Эта женщина бросила мужа - ты ведь так сказал? Откуда тебе знать, что она не солгала, уверяя, что в этом нет ее вины?
Интересно, задумался Бен, как встретила бы его мать слова о том, что он твердо знает: Кэсс не способна лгать ему; они настолько близки душевно, что он немедленно понял: она оскорблена. Но, вспомнив о Кэсс, он тут же отчетливо представил ее и отвел глаза, чтобы Софи не заметила боль, которую вызвал у него этот образ. Бен жалел, что оставил Кэсс во Флоренции, но другого выхода у него не было, и он мог только надеяться, что Роджеру не хватит духу выпросить адрес Бена у его отца. Мысль о том, что муж Кэсс может явиться в квартиру в его отсутствие, наполняла Бена горькой яростью и желанием немедленно развернуть "порше" и вернуться во Флоренцию.
Но тут же, решительно отбросив подобные мысли, он произнес:
- Как бы ты ни относилась к дочери Гвидо, поверь мне: Кэсс не обратилась бы ко мне за помощью, не будь она в отчаянном положении.
- В отчаянном положении? - язвительно переспросила его мать.
- Да, в отчаянном положении, - ровным тоном повторил Бен, не позволяя себе вспылить. - Больше ей было не к кому идти.
- А как насчет ее матери?
Бен вздохнул.
- Ты же знаешь, какова Диана.
- Откуда мне знать?
- Ладно, не будем об этом. - Бен всеми силами старался сохранить спокойствие. - Скажем иначе: Диана не терпит лишних проблем.
- А кто их любит?
- Никто, конечно, но… - Бен запустил длинные пальцы в свою темную шевелюру. - Достаточно сказать, что она не станет сочувствовать дочери.
Софи мрачно уставилась на него.
- А это не вызывает у тебя подозрений? То, что и Гвидо, и ее мать отказались ей помочь?
Бен застонал.
- Они не отказывались помочь - по той простой причине, что Кэсс не просила их об этом!
- Почему это?
- Черт!
- Бенвенуто!
- Ну ладно! - Он с хмурым видом принялся вышагивать по террасе, а затем, повернувшись к матери, еще больше помрачнел. - Разве ты обратилась к своим родителям, когда попала в беду? - сердито спросил он. - Разве ты отправилась к Nonna1 и рассказала ей, что случилось?
Теперь пришла очередь Софи отвернуться.
- Тот случай здесь ни при чем, - сухо заявила она. - Мы же договорились, что больше не будем вспоминать о нем.
- А по-моему, это стоит сделать, - возразил Бен, стараясь дышать ровно, - единственный способ…
- А Кассандра… - медленно выговорила Софи, явно брезгуя произносить ее имя, но вынужденная это сделать, - она случайно не беременна?
Бен испытал такое чувство, словно его ударили ногой в живот. Беременна? Он растерялся. Об этом он даже не подумал! Неужели именно поэтому она хотела побыть одна? Потому, что знала о своей беременности и не могла ее скрывать?
Покачав головой, словно желая прояснить мысли, он скрыл испуг под наигранным нетерпением.
- Конечно, нет! - воскликнул он, понимая, что ручаться за свои слова не может. - Ей просто необходимо свободное пространство, только и всего.
- Так почему бы ей не найти это пространство где-нибудь в другом месте? - резко отозвалась Софи. - Как ты говоришь, в деньгах она не испытывает недостатка. Пусть переберется в отель или снимет дом, а может, квартиру, вместо того чтобы сваливать свои проблемы на тебя.
- Для меня это не в тягость, - сдержанно пояснил Бен. - А она нуждается в поддержке, а не в порицании.
У Софи затрепетали ноздри.
1 Бабушка (итал.).
- И ты ждешь, что я позволю ей приехать сюда и не буду задавать ей никаких вопросов?
Бен наклонил голову.
- А о чем тут расспрашивать?
- Ну, я могла бы, например, спросить, как ты отнесся к ее приходу. Ведь она пришла именно к тебе, верно? Значит, ты писал ей, будучи в отъезде, в то время как мне пришлось довольствоваться одной открыткой!
- О Господи! - Бен раздраженно уставился на мать. - Да, она пришла ко мне, но я не писал ей! И никому не писал! По чистейшей случайности я вернулся домой раньше, чем сам ожидал.
- И ты думаешь, я этому поверю?
- Откровенно говоря, мне нет дела до того, поверишь ты мне или нет, - зло выпалил Бен. - Но это правда. Зачем мне лгать?
- И вправду, зачем? - Губы матери скривились. - И где же она сейчас?
Бен ответил не сразу:
- Во Флоренции.
- В твоей квартире?
- Да, в моей квартире.
- Так я и знала! - Софи раздраженно развела руками.
- Ну, так что же? Ты разрешишь ей приехать сюда?
Пальцы Софи метнулись к пышному банту на воротнике ее кремовой шелковой блузки.
- А если я скажу "нет"?
Бен устало вздохнул.
- Не заставляй меня прибегать к крайним мерам, мама.
Темные брови Софи почти сошлись на переносице.
- Хорошо. Поскольку у меня, по-видимому, не остается выбора, делай так, как сочтешь нужным. Я не буду тебя останавливать.
Бен ощутил неимоверную усталость.
- Мне бы не хотелось, чтобы дело доходило до этого…
- Чего же ты ждал? Что я приму ее с распростертыми объятиями? Не забывай, Бенвенуто, она дочь той женщины. Не считая всего прочего, это обстоятельство не внушает мне любви к ней.
- Знаю, знаю. - Бен понял, что не радуется победе. - Спасибо.
- Незачем меня благодарить! - почти прошипела мать. Она расправила плечи и явно собралась с силами. - Но пока не будем больше об этом. В последний раз мы виделись почти девять недель назад, нам надо о многом поговорить. Я хочу узнать, как прошла поездка, с кем ты познакомился, удачно ли поработал. Как думаешь, тебя пригласят туда еще раз?
Минуту Бен колебался, но затем решил, что мать заслуживает подробного отчета о путешествии, а потому удобно устроился в гамаке - рассказ предстоял долгий. Все равно во Флоренцию ему сегодня не вернуться, как бы ни тревожили его мысли, и оставалось лишь расслабиться. В конце концов, он по-прежнему любит мать, какие бы сложности та ни создавала в его жизни.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
После того как Бен ушел, Кэсс предприняла решительные усилия, чтобы взять себя в руки. Задача оказалась не из легких. Несмотря на прежнее решение провести день в хлопотах, после отъезда Бена оказалось, что ей чрезвычайно трудно заставить себя заняться делом. Даже добрести до ванной комнаты и то трудно! В душевой кабине еще сохранилось тепло, и она прислонилась к стене, не открывая воду. У Кэсс не осталось ни малейших душевных сил, и она была уже готова снова забраться в постель.
В конце концов она заставила себя включить воду, и струи воды принесли привычное облегчение. К Кэсс даже вернулась прежняя решимость, и она со старательностью, скорее напоминавшей отчаяние, принялась намыливать тело и терла его до тех пор, пока оно не порозовело. Ей нужно проявить упорство в достижении цели. И, несмотря на все трудности, она просто обязана доказать Бену, что может быть самостоятельной.