- Верно, - согласился, понизив голос Рафаэль. Его возбуждение стало отчетливо заметным сквозь грубую чёрную ткань штанов. - Но, я уверен, что ты все еще восстанавливаешься.
Елена посмотрела вверх, её тело стало влажным от желания.
- Секс расслабляет.
- Не такой, каким я хочу заняться. - Невозмутимо произнесенные слова, белая молния в этих глазах напомнили, что Елена пытается соблазнить Архангела Нью-Йорка.
Сдавшись в первый раз, Елена не выжила.
- Присоединяйся ко мне.
Он поднялся и обошел ее, оказавшись за спиной девушки.
- Если ты будешь смотреть на меня, Елена, я не сдержу своего обещания.
Она бы в любом случае повернулась, не в состоянии противостоять соблазну смотреть на такого красавчика, но он сказал:
- Я легко могу навредить тебе.
Впервые она поняла, что не была единственной, кто имел дело с чем-то новым, чем-то неожиданным.
Замерев на месте, она слушала скрип ботинок по снегу, хорошо знакомый шелест одежды, соскальзывающей с тела.
Елена представляла сильные руки и плечи Рафаэля, ее пальцы изнывали от желания коснуться рельефного пресса мужчины, и его мускулистых бедер.
Она сжала свои бедра, когда вода вокруг заплескалась, взволнованная телом намного большем и сильнее, чем ее собственное.
Елена затаила дыхание, когда он подошел ближе и уперся руками в камень по обе стороны от нее.
Расправив крылья, чтобы он мог прижаться к ее спине, она судорожно втянула воздух.
- Рафаэль, это точно не поможет.
Она кожей почувствовала пульсацию его горячего, словно живое раскалённое железо, члена, как раз в этот момент через ее крылья прошел чувственный импульс прямо к влажной сердцевине ее тела.
Мгновение спустя, Рафаэль губами коснулся ее уха.
- Ты меня мучаешь, Елена. - Зубы коснулись ее плоти в не слишком нежном укусе.
От неожиданности она громко вскрикнула.
- За что?
- Я придерживался целибата более года, Охотница. - Одна большая рука смело обхватила грудь, пальцы сильные, несомненно мужские дотронулись до ее плоти. - Возбуждение берет верх над моим самообладанием.
- Что? Твой член не побывал ни в одной сладкой вампирше пока я была в коме?
Рафаэль ущипнул ее сосок достаточно сильно, чтобы дать ей понять, что она преступила черту.
- Ты такого невысокого мнения о моей чести? - спросил он, и между ними повисла ледяная тишина.
- Я ревную и хочу секса, - сказала Елена и, потянувшись назад, прикоснулась ладонью к его щеке. - И я знаю, что выгляжу дерьмово.
Тогда как вампиры несколько десятилетий спустя после своего обращения становились невероятно привлекательными - с безупречной кожей и холёными телами.
Те немногие люди, которые когда-либо спали с ангелом, просто не могли их превзойти.
Рафаэль скользнул рукой вниз.
- Это правда, что ты немного похудела, но я все равно безумно тебя хочу.
Глава 4
Мозг Елены отключился на несколько секунд. Когда она смогла говорить, вырвался лишь хриплый стон.
- Ты пытаешься меня убить.
Он сжал её грудь. Кожа Елены натянулась настолько, что удовольствие граничило с болью.
- Этот вид наказания намного лучше чем расчленение на куски.
- Поскольку ты не сможешь заниматься сексом с покойницей, да?
- Определенно.
Пламя лизнуло Елену вдоль позвоночника, когда он скользнул руками вниз по спине и погладил большими пальцами упругие ягодицы.
- В половине случаев я не уверена, серьёзен ты или нет.
Пальцы Рафаэля остановили свою чувственную муку.
- Ты уверена, что хочешь, чтобы я знал? Это слабость.
- Кто-то должен сделать первый шаг, - приподняв ногу, она начала водить ею по его голени.
Рафаэль запечатлел поцелуй на шее Елены в месте, где бился пульс.
- Среди ангелов такая честность станет тебе помехой.
- А что насчёт тебя?
- Я привык использовать то, что знаю, чтобы удерживать власть.
Елена положила подбородок на свои руки, позволяя Рафаэлю размять припухлости, образовавшиеся по контуру тех мест на спине, где у нее выросли крылья. Это было восхитительное чувство - такое правильное, что она знала, никогда не позволит никому другому касаться ее в том месте, даже по дружбе. Это было бы предательством.
- Ты сам становишься очень честным.
- Возможно между нами, - медленно сказал он, словно обдумывая значение каждого слова, - это может быть не слабостью, а преимуществом.
Удивившись, Елена повернула к нему голову.
- Правда? Тогда расскажи мне что-нибудь о себе.
Он пальцем нажал на особенно напряженное место, и она застонала, уронив голову на руки.
- Господи, помилуй.
- Не Господа ты должна просить о пощаде, - в его тоне проскользнул собственнический подтекст, который становился хорошо знакомым, - О чем ты хочешь знать?
Она ухватилась за первое, что пришло в голову.
- Твои родители еще живы?
Все застыло. Температура воды упала так быстро, что перехватило дыхание, сердце Елены панически заколотилось.
- Рафаэль!
- Опять же, я должен извиниться, - на шее она почувствовала теплое дыхание, вода потеплела до температуры, при которой ее коже не грозила перспектива стать мертвенно синей. - С кем ты говорила?
Вода, может, и потеплела, а вот тон его голоса напоминал арктический ветер.
- Ни с кем. Спрашивать о родителях - это самое обычное дело.
- Нет, не обычное, когда ты спрашиваешь о моих родителях, - он всем телом вплотную прижался к ней, обхватив руками за талию.
У Елены возникло странное ощущение, будто он искал утешения. И было очень странно думать таким образом о нем, о создании, которое обладало властью столь обширной, что она едва ли могла это постичь. Елена без колебаний обняла его, позволив удерживать себя вертикально в воде.
- Прости, если я разбередила старые раны.
Старые раны.
Да, подумал Рафаэль, вдыхая аромат своей охотницы и, едва ощутимую под кожей, необузданность.
Ему было интересно, как повлияет Елена на расу архангелов и вампиров, эта смертная, сделавшая его чуточку человечнее даже когда сама стала бессмертной. Но он никогда не перестанет гадать, что же она сделает с ним.
- Мой отец, - сказал он, сам себя удивляя этими словами, - умер очень давно.
Повсюду пламя, яростный крик его отца, слезы его матери. Соль на губах. Его собственные слезы. Он наблюдал, как его мать убивает отца и плакал. Он был мальчишкой, совсем ребенком, даже среди ангелов.
- Мне жаль.
- Это было целую вечность назад, - такое происходило в те редкие моменты, когда его щиты падали под напором воспоминаний. Сегодня Елена застала его врасплох.
Разум Рафаэля затопили образы последнего, что он помнил - не своего отца, а матери. Он видел ее изящные стопы, легко ступающие по траве, испачканной кровью ее собственного сына. Она была так прекрасна, так одарена, что ангелы сражались и умирали за нее.
Даже в конце, когда она вполголоса пела над разбитым и изломанным телом Рафаэля, ее красота затмевала собой солнце.
"Ш-ш-ш, мой дорогой, ш-ш-ш".
- Рафаэль?
Два женских голоса: один тянул его в прошлое, другой - в настоящее.
Если выбор и был, то он сделал его год назад в небе над Нью-Йорком, когда вокруг него город лежал в руинах.
А сейчас, он прижался губами к изгибу плеча Елены и впитывал ее тепло, тепло, которое было отчетливо смертным, и которое плавило лед воспоминаний.
- Думаю, ты уже достаточно пробыла в воде.
- Я не хочу двигаться, вообще.
- Я верну тебя по воздуху.
Елена слабо запротестовала, когда Рафаэль поднял ее из воды, ее тело все еще оставалось хрупким.
- Не двигайся, охотница, - осторожно вытерев ее крылья, он натянул свои штаны, затем осмотрел ее платье, и его сердце переполнила смесь одержимости, удовлетворения и страха, так не похожего на все, что он знал прежде.
Если бы Елена рухнула с небес, если бы она упала на твердую землю, она бы не выжила. Она была слишком юной, младенцем среди бессмертных.
Когда Елена оказалась в объятьях Рафаэля, обвив его руками за шею и прижавшись губами к груди, архангел вздрогнул, обнял её в ответ и взмыл ввысь, к небу, озарённому багровым сиянием и искусно раскрашенному лучами медленно заходящего солнца.
Вместо того, чтобы набрать высоту и парить над облаками, Рафаэль стал лететь ниже, заботясь о том, что Елена может замерзнуть. Если бы он знал, что они обнаружат, то избрал бы другой путь, но так уж случилось, что она первой увидела ужасную картину.
- Рафаэль! Стой!
Он остановился из-за настойчивости ее тона, паря на самой границе, очерчивающей окончание его владений и начало территории Илии.
Даже в убежище существовали границы - не обозначенные, негласные - но все же существовали. Одна власть не могла находиться слишком близко к другой. Иначе не обойтись без ущерба ее величию, а это могло разъярить их сородичей.
- Что такое?
- Смотри.
Проследив взглядом за ее жестом, Рафаэль увидел тело, окрашенное светом солнца в сотни оттенков меди. Оно занимало маленький, тихий кусочек территории на его стороне от границы.
Зрение архангела было острым, лучше, чем у хищника, но даже это не помогло разглядеть ни одного движения, ничего, что говорило бы о жизни. Но он увидел, что сотворили с этим мужчиной. И внутри Рафаэля воспламенилась ярость.