Ее высочество, лежа в ванне, полной пены, изволила почивать. Тенебриш коснулся воды – комнатной температуры. Ну, хоть волосы мокрые она закрутила на голове и спрятала под теплым платком. Вовремя он вернулся – еще полчаса-час, и принцесса завтра шмыгала бы носом.
Получается, сегодня он ее благодетель? По просьбе Кьярин отыскал пропавшую поселянку, предал жестокой казни ее обидчика, а теперь спасает от болезни и саму принцессу. Точно благодетель!.. Чудная мысль позабавила темного.
Усилив сон девушки чарами, он подошел к кровати. Только теперь обратил внимание, что на ней лежало полотно для вытирания, белье и скучное платье цвета мышиных какашек.
Развернув ткань, чародей вернулся за принцессой. Вынув легкое тело из воды, подержал его над ванной, позволяя стечь каплям. Хрусталь и серебро на нежно-розовой коже… В свете масляных ламп зрелище показалось ему безумно привлекательным.
Когда он завернул ее в полотно, Кьярин вздохнула. Открыв зеленые глаза, по-особенному яркие сейчас, она испуганно ахнула.
– Ты спишь, – монотонным голосом произнес чародей. – И видишь сон, Рина.
А Холгер оказался прав – она сильная, раз сумела преодолеть чары.
– Спи, Рина, спи…
Принцесса подчинилась.
Он же решил подумать, как быть дальше, принимая ванну.
Два заклинания – и вода, взбурлив, очистилась и потеплела. Сбросив запыленную, с прилипшими репейниками, утыканную сосновыми иголками одежду, Тенебриш расположился в коротковатом для него пыточном устройстве из меди.
Он поспешил с Кьярин, несомненно. Не с того начал. Но это и понятно: поганка вышла замуж и подарила какому-то недоноску свою невинность вместе с короной Мизгира, перечеркнув чужие планы. А еще принцесса была дивно хороша во всех ситуациях: испуганная – в домашнем халате, когда он взял Аркиол штурмом; в роскошном платье на балконе замка, когда герольд объявлял о помолвке; в мокрой тунике у озера… Но притягательней всего она была сейчас. Сейчас, когда единственное, что стояло между его желанием и вожделенным телом, – это ткань и обещание, данное брату.
Тенебриш тряхнул головой, разбрызгивая с черных волос воду. Нет, он не хотел думать о Холгере. Только не сейчас.
Но слово сдержать придется. Не из-за родственных чувств, само собой. И не потому, что он поклялся. Клятву можно нарушить – Эшкиль далеко, и он снисходителен к своим немногочисленным служителям. Всего-то и придется расплатиться маленьким жертвоприношением. Холгер об этом знал, отчего и был так настойчив в попытках достучаться до его прагматичной части души.
Что ж, достучался. Он не станет принуждать или очаровывать свою недотрогу. Он приручит ее постепенно, и она придет к нему сама. Сегодня же они проведут ночь в одной кровати и при этом будут просто спать.
Закончив омовение, темный переоделся в темно-красный халат, разыскав свои вещи среди горы сундуков в углу.
Принцесса спала, разметавшись в постели. Платок все еще скрывал ее серебристо-пепельные волосы, и чародей решил позаботиться о своей будущей королеве. Что в этом дурного? День добрых дел продолжался.
Сдернув тряпку, он пальцами распутал влажные пряди. Отработанное на кудрях другой женщины, его матери, заклинание постепенно досушило волосы принцессы, и они мягко засеребрились в полумраке комнаты.
Рука чародея невзначай скользнула на шею Кьярин. Под пальцами трепетно билась жилка. Нежная кожа притягивала, будто моля о поцелуе…
Темный замер. Что плохого в том, что он ее поцелует? Всего один мимолетный поцелуй не изменит принятого решения.
И он не удержался от соблазна. Приник губами, прокладывая влажную дорожку из поцелуев от ушка принцессы до небольшой груди, прикрытой тканью. Слегка прикусил лилейную кожу, оставляя над ключицей алые следы – такие метки, оказывается, ставить приятно. Приятно до безумия…
Девушка застонала. Чуть жалобно, но так волнующе, что он задохнулся от резко нахлынувшей волны возбуждения.
К шэйшу все договоры и правила! Совесть у него гибкая.
Чародей откинул мешающее покрывало. Обвел жадным взглядом расслабленное тело. Небольшая, но полная и округлая, даже когда девушка лежала, грудь, тонкая талия, мягкая линия чуть впалого живота, длинные стройные ноги… Увиденное восхитило темного, и с нехарактерной для него нежностью он провел кончиками пальцев от шеи до живота Кьярин. Гладкое, шелковистое на ощупь, манящее тело… Вся эта красота с недавних пор принадлежала ему, и принцесса это скоро поймет. А не поймет – ей же хуже. Нет, не так. Он будет терпелив и убедителен. И Рина осознает, как ей повезло, что она досталась ему, а не кому-то еще…
Руки мужчины по-хозяйски накрыли девичью грудь. Сжали осторожно, стараясь не причинить боли. Почти сразу Децем с волнением ощутил, как твердеют под его ладонями горошины сосков.
Не удержавшись, он жадно впился ртом в нежную вершинку, затем с гортанным стоном слегка прикусил розовый сосок второй.
Девушка, дернувшись, сквозь сон попыталась его оттолкнуть.
– Рина, какая же ты горячая, – прошептал он в ее губы, прежде чем раздвинуть их языком.
Целуя, зарылся пальцами в шелк ее волос.
Принцесса, замычав, начала просыпаться, и ему пришлось прерваться, чтобы добавить новую порцию чар.
Нечто волнительное, запредельно порочное было в том, что она спала, когда он ее ласкал. Уже не недотрога, а спящая красавица из древней сказки.
– Рина, ты моя, – произнес чародей охрипшим голосом, медленно ведя рукой вдоль ее тела. – Только моя.
Ему нравилось касаться ее кожи. Такой безупречной, бархатной и горячей… О да, горячей! Девушка, даже сквозь сон сопротивляясь, пылала от его ласк – губы алели, порозовели щеки и грудь. Дыхание было прерывистым.
И он перешел к более изысканным ласкам, которые лишь раз подарил своей любовнице из чистого любопытства.
Прикусывая и зализывая безупречную кожу, проложил дорожку из жаляще-огненных поцелуев к низу живота девушки. Надавив, раздвинул ее ноги и накрыл ладонью нежные складочки. Осторожно поглаживая пальцами, целовал стройные бедра, беззастенчиво оставляя свои метки.
Спящая принцесса плавилась от страсти – его пальцы чувствовали ее возбуждение.
И темный был горд собой: пересиливая собственные желания, он покорял гордую недотрогу.
Девушка жалобно всхлипнула сквозь сон. А затем сдалась, подчиняясь своей жажде – изогнулась, приподнимая бедра. Пользуясь моментом, чародей просунул под нее руку и сжал упругое полушарие. И это была победа! Пускай и спала покоренная, но это была его победа!
Пальцы заменили губы и язык.
Кьярин заметалась в его руках.
Упоительным было понимание, что она была в его власти. Он распалял ее, предвкушая, как снимет чары, и увидит ее шок…
И вдруг девушка застонала. Ее тело застыло, захваченное вихрем наслаждения.
Слегка разочарованный, он уткнулся лицом в ее напряженный живот, ловя последние отголоски ее удовольствия. Дождавшись, когда спящая чуть успокоится, коварно накрыл ладонью нежный холмик. Усиливая давление, подвел ее к новой вершине удовольствия и деактивировал сонные чары.
Приподнявшись на локте, заглянул в лицо принцессы. Ее неприкрытое желание, растерянность и недоумение стали высшей наградой.
Глядя в потрясенные зеленые глаза, он тихо произнес:
– Я хочу, чтобы ты знала: мужчины – не все звери. И даже те, кто звери, могут быть ласковы со своими женщинами.
Предвидя истерику, вмиг усыпил ее. И уже больше для себя добавил:
– Ты будешь помнить это, Рина. И только попробуй завтра сделать вид, что не помнишь.
Девушка забылась в наведенном тревожном сне. Его же возбуждение стало непереносимым.
Чтобы не поддаться соблазну, Тенебриш набросил на обнаженное тело принцессы покрывало.
Растянувшись на узкой кровати рядом с Кьярин, он накрыл рукой ее живот. И в этот миг пришло осознание: если бы не обещание, прежде всего самому себе, здесь мог бы уже расти его ребенок… Ребенок. Не будущий монарх Мизгира, способ заполучить королевские артефакты, а просто ребенок, сын или даже дочь. Его и Кьярин.
Мысль принесла странное удовлетворение. И умиротворенный он уснул.
А почти на рассвете задребезжало магзеркало. Поминая Эшкиля, выпутался из кокона одеяла, в которое завернул себя вместе с принцессой. И тотчас замолчал, когда увидел встревоженное лицо матери.
– Децем, я с дурными новостями! – начала она разговор резко, забыв поприветствовать его.
– Слушаю. – Тенебриш подобрался.
Теперь на кровати рядом со все еще очарованной принцессой сидел истинный темный – холодный, невозмутимый, равнодушный к чужим желаниям и чувствам.
За окном розовел горизонт, когда я проснулась, услышав петушиные рулады. Громкая птица не унималась, возвещая сиплым голосом о начале дня.
Открыв глаза, улыбнулась. Давненько я так не высыпалась! Приятная расслабленность и нега переполняли непривычно легкое тело. Довольно потянулась и села в постели.
Я не сразу заметила темные пятна на коже.
А заметив, захотела умереть. От стыда и ужаса.
Милосердная Мать… Я все вспомнила… Все!
Щеки горели. Меня трясло от ужаса и отвращения, а еще – от злости на саму себя. Как можно было не проснуться, испытывая такое? Как?!
И какой все-таки Тенебриш урод! Это ведь неправильно! Воспользоваться моим состоянием – бесчестно с его стороны!
Хотя о чем я? Он же темный, служитель бога зла!
И ему очень повезло, что он ушел до того, как я проснулась! Иначе попался бы под горячую руку – появились бы и у него метки, только на лице. И я бы не посмотрела, что он чародей!