– Полагаю, настоящие друзья не будут смеяться в подобной ситуации, а что касается меня, то уверенности не было. Одно лишь подозрение. Я предположил нечто подобное, когда впервые увидел Лию. После единственной ночи мы с тобой едва ли могли зачать ребенка. Однако без соответствующей церемонии данные подозрения не могли подтвердиться. К тому же для тебя так лучше, разве нет? Ты не отменила свадьбу, ты была вынуждена.
– Удивительно, какой же ты все-таки…
– Какой?
– Невыносимый. Почему ты мне совсем ничего не рассказал? – Бэла проглотила вставший в горле комок и негромко добавила: – Я ведь спрашивала про цветок смерти.
– Ты просила не давить на тебя, я решил не рассказывать. Хотел, чтобы ты сама, без принуждения, сделала выбор в мою пользу.
– Сделать выбор, не имея ни малейшего понятия о том, что произошло на самом деле? Ты хоть знаешь, что я сама отменила бы свадьбу, – от волнения голос Бэлы охрип и звучал совсем тихо, – если бы понимала, что ты меня по-настоящему любишь.
Наверное, он этого не знал, поскольку его быстрый жадный взгляд в ее сторону стал для целительницы еще одним откровением. Зор, очевидно, и сам сомневался, что чувства Бэлы к нему сильнее ее обиды. Он выговорил с заметным усилием:
– Я прямо признался тебе в любви.
– Но я не могла поверить.
– Бэла, – Зор покачал головой, словно досадуя на ее логику, – если бы я поведал историю о моем воскрешении, ты бы и подавно не поверила. Подобные признания выглядят более правдоподобными в устах других очевидцев.
Это заявление сложно было оспорить.
– Ледяное дыхание пещеры – негромко продолжил маг, – заморозило меня в момент гибели, у самой последней черты, в противном случае ампула оказалась бы бесполезной и ничто не помешало бы тебе вчера выйти замуж.
– И как тебе только удалось, – произнесла Бэла, ощущая странную смесь эмоций – от тоски до всплесков почти утихшего гнева. – Предоставил мне право выбора, не стал принуждать, но и другому мужчине не отдал. Насколько ты был уверен, что я не выйду замуж? На сто процентов?
– На девяносто.
Возмущение плеснуло волной, окатило изнутри и отхлынуло.
– Хорошо, – выдохнула Бэла, чувствуя, что уже в состоянии контролировать свои эмоции, – я буду очень благодарна, если ты расскажешь мне, как я оказалась за тобой замужем.
Маг глубоко вздохнул, перевел задумчивый взгляд в окно и стал рассказывать:
– В Лунную ночь, когда услышал твое пожелание, я загадал, что женюсь на тебе и никуда не отпущу. Я пытался рассказать об этом еще в нашу последнюю встречу, но не рассчитал силы твоей обиды. Полагал даже, ты будешь счастлива, услышав мое предложение. Я понял в той пещере, как сильно ты мне нужна. Нужна безо всякой привязки, ведь на твоей шее было колье, а оно позволяет контролировать эмоции, даже навеянные духом соблазна. То, что произошло, случилось по нашему с тобой обоюдному желанию. По этой причине сработала магия зачарованной вещи. Колье, которое я надел тебе на шею, фактически объявив своей невестой, благодаря кровной связке даже без соответствующего обряда признало тебя хозяйкой и активировало брачные узы. Наша ночь стала консуммацией брака, причем добровольной. Вот, собственно, и все. Благодаря этому смогла родиться Лия, хотя сильным магам намного сложнее зачать ребенка… а, возможно, ее появлению немного способствовал и дух соблазна, ведь я тоже загадал желание.
Какое простое объяснение, логичное и исчерпывающее, почему же голова до сих пор идет кругом? Бэла прерывисто вздохнула. Вот теперь накатила слабость. После всего: после выяснения отношений, перенесенного потрясения, когда тяжелый груз упал с ее сердца, когда смогла наконец поверить, – стало так легко, что и на ногах не удержаться.
Зор успел, подхватил, удержал, а потом поднял на руки, отнес на кровать, склонился, чтобы провести кончиками пальцев по бледному личику, а дальше… дальше и его выдержка дала трещину, ведь воспитанный в истинных традициях аристократ обязан дождаться, когда ослабевшая женщина придет в себя, а не усугублять ее слабость лихорадочными жгучими поцелуями и не тянуть с силой за ворот платья, даже не расстегивая, срывая пуговицы.
Руки Бэлы сами собой устроились на широких плечах и, сомкнувшись вокруг шеи, притянули мага ближе. Вынудив его опереться коленом на кровать и склониться совсем низко, целительница дотянулась до пояса длинного халата. Щеки покрылись ярким румянцем, когда непослушные пальцы совладали с тугим узлом. Хотя разве стыдно отдать себя во власть страстно любимого мужчины, чувства к которому не удалось задавить, как ни старалась? Зачем проявлять благоразумие, когда его руки так нежно касаются уже почти обнаженного тела, а ты, оказывается, безумно соскучилась по его прикосновениям, и пути назад уже нет. И какой смысл отступать, если этот мужчина – твой законный супруг?
– Ну, как думаешь, не мог он снова ее запереть?
– Это вряд ли, она теперь законная жена, да и дочь у них есть.
– Вдруг она потребует развода?
– Что-то подсказывает, что не потребует.
– Может, нам следует войти, сын, проверить, все ли в порядке? Не пострадал ли кто?
– Ты права, пожалуй.
– А войти мы сможем?
– Нет, но Лия сможет, а нам достаточно ее приглашения, чтобы преодолеть защиту.
Эди с матерью стояли рядом с приотворенной калиткой, а Лия пристроилась на руках у бабушки и с любопытством заглядывала в огромный заросший сад, напоминавший сказочный лес.
– Тогда, наверное, стоит пройти?
– Наверное, стоит.
Эди снова бросил взгляд на калитку, а потом посмотрел по сторонам.
– Надо же!
– Что?
– Вон там, на углу, кафе с мороженым. Лия ведь уже позавтракала, наверняка захочет съесть пару воздушных шариков.
– Два – это многовато, она и так ест непомерное количество сладостей. Закажем ей одно.
– Хорошо.
– Потом еще можно немного прогуляться, я в этой части города почти не бывала. Ну а после и в поместье наведаемся.
– Полностью с тобой согласен, идем. – Эди взял Лию, усадил к себе на плечи и предложил матери локоть, на который та с удовольствием оперлась. А потом они медленно направились к кафе, на вывеске которого красовалось заманчивое изображение воздушного мороженого.
Глава 22
Когда все узнали
– Говорю вам, соблазнить она его надумала. Пользуется своей должностью, чтобы нашего руководителя захомутать!
– Как так?
– Да из кожи вон лезет. Только кому она нужна с незаконнорожденным ребенком? Помяните мое слово, она так просто не успокоится.
– Не может быть, – робко подала голос миниатюрная Аманда из отдела исследований, не решаясь, впрочем, спорить слишком громко.
– Очень даже может. Недавно, – секретарша подалась вперед, а дамы склонили свои головы, внимая каждому слову и позабыв про чашки с дымящимся чаем, – дошла до такой наглости, что вломилась к нему в кабинет без стука. Хотя и по личному вопросу, а в график не записывалась.
Это заявление вызвало ропот возмущения. Стоявшие поодаль сотрудники даже повернули головы в сторону оживленно шушукающихся женщин.
– Типа она здесь на руководящей должности, а на деле что? На деле, как и все мы, должна подчиняться приказам начальника. Вот новый пришел, эта вертихвостка в него и вцепилась клещом. На старого-то ее чары не действовали, как она перед ним юбкой ни крутила.
– Мисс Хингис очень красивая, – снова подала голосок Аманда.
– Ага, красивая. Ребенка без мужа родила, а ходит нос задравши. Чем она так короля умаслила, что он ее премагистром назначил?
– Ну, проект ведь… – Аманда умолкла под грозным взглядом секретарши.
– Знаем мы эти проекты…
– Тише, – шикнула одна из собеседниц, – вон она идет.
Бэла в этот момент вошла в столовую, огляделась по сторонам, кивнула нескольким поприветствовавшим ее сотрудникам и прошла к стойке раздачи.
– Видишь, как выступает, – зло процедила Аделаида, заметив несколько взглядов на стройную целительницу со стороны сотрудников-мужчин. Темно-зеленое платье обрисовывало ладную фигурку, а рыжие волосы переливались золотом в лучах падавшего на них солнца.
– Она сегодня будто на крыльях парит, – заметила Кларисса из отдела проектов, – что-то напевает, улыбается.
– Уверена, что дело выгорит, – припечатала Аделаида.
Бэла задумчиво изучала предлагаемые сегодня блюда, не замечая ни направленных на нее взглядов, ни собственно самих блюд. Кивнула рассеянно на вопрос работницы столовой, взяла пару протянутых ей тарелок, улыбнулась и пошла за отдельный столик, где привыкла сидеть – чаще в одиночестве. Упавший на круглые часы взгляд подсказал, что до конца обеда осталось пятнадцать минут и следовало есть побыстрее, только вот голода целительница не чувствовала совершенно. Взяв в ладонь вилку, она подперла другой рукой щеку и снова далеко уплыла в своих мыслях, позабыв про время.