Куртизанка хорошо знала вкусы Зора и помнила, что он любит проводить время за приятной беседой и чашечкой особенного ароматного чая, который Каролина заказывала в другом королевстве исключительно для визитов этого аристократа. Ему нравилось слушать старинные музыкальные композиции, превосходно исполняемые на дорогом фортепиано, которое сам ректор и прислал в подарок. Иногда он не отказывался и от более откровенного зрелища и с удовольствием наблюдал, как изящная гибкая куртизанка – бывшая танцовщица – танцует лично для него. Впрочем, многое зависело от настроения мужчины, которое Каролина всегда превосходно чувствовала.
Выпрямившись, женщина с улыбкой пошла навстречу Зору и протянула ему для поцелуя руку. Анделино схватил тонкие пальчики, сжал их чуточку сильнее, чем обычно, от чего брови красавицы удивленно изогнулись, а потом, ни слова не говоря, притянул куртизанку к себе, и несколько секунд растерявшаяся Каролина задыхалась от страстного поцелуя. У опытной прелестницы на мгновение закружилась голова, а уже в следующую минуту она ощутила, как пальцы аристократа развязывают шнуровку легкого домашнего платья.
Каролина не успела перевести дух, а нежная материя уже скользнула вдоль тела к ее ногам. Зор подхватил женщину на руки и понес прямо к широкому дивану у окна. Сегодня, впервые за все время его редких визитов, ректор был явно не расположен к долгим беседам.
Приглаживая растрепавшиеся локоны, раскрасневшаяся куртизанка наблюдала за тем, как аристократ застегивает шелковый жилет, и с ее губ чуть было не сорвался предательский вопрос. Каролина успела совладать с неуместным порывом, поскольку хорошо знала, что опытным прелестницам не пристало интересоваться, когда господин решит нанести новый визит.
Кожа до сих пор горела от жарких прикосновений, и пришлось вспомнить забытые дыхательные упражнения, которые помогли мыслям проясниться. Давно ее не погружали в такой омут страсти, обычно всю инициативу Каролина брала на себя. Это было ее дело – доставить мужчине удовольствие, а сегодня превосходно усвоенные правила вдруг отступили перед налетевшим ураганом. Куртизанка даже не думала, что в душе холодного аристократа, с которым была знакома не первый год, могут бушевать подобные эмоции. Однако грех жаловаться, если все понравилось. Легко поднявшись с дивана, женщина приблизилась к Зору, чтобы помочь ему застегнуть белоснежные манжеты и получить еще один поцелуй… или не один…
Когда маг ушел, Бэла какое-то время стояла, не двигаясь и бездумно глядя на пустую стену, к которой Анделино прижимал ее несколько минут назад. Она ужасно устала, пытаясь взять под контроль свои чувства. Легко, когда ты понимаешь, что должна ненавидеть и ненавидишь, хорошо, когда несовместимые эмоции не вступают в борьбу друг с другом. Правильно, если светлые и сильные чувства в тебе пробуждает по-настоящему хороший и благородный человек.
Девушка нашла наконец силы, чтобы повернуться к кровати и раздеться. Ей хотелось лечь и забыться крепким сном, желательно без сновидений. На этот случай у нее был приготовлен замечательный настой из трав, росших в оранжерее. Бэла прекрасно понимала, что ей нужен полноценный отдых, а еще ясный ум, чтобы придумать новый способ вырваться из плена. Завтра, когда она проснется, сможет со всех сторон рассмотреть и обдумать предложение Зора. Ведь ректор сказал: "Намного разумнее мне помочь, тогда ты быстрее выйдешь отсюда".
Удобно устроившись на мягких подушках, целительница утомленно прикрыла глаза. По телу пробегали теплые волны – настой понемногу действовал, расслабляя напряженные мышцы и постепенно погружая девушку в крепкий сон. Сквозь дрему пробивались странные чувства, тепло сменялось покалывающими ощущениями на коже, в животе, в груди и даже в ногах. Находясь во власти сна, девушка металась на постели и приглушенно стонала.
Надиш была недовольна не только своими подопечными, но и тем, что все попытки свести их провалились. Что за дикие упрямцы они оба! Будто нарочно усложняют ее работу! Сводню мучила досада, но она не забывала об отведенной ей роли, поэтому, встретившись с Бэлой за завтраком, как всегда добродушно улыбалась.
Девушка выглядела несколько бледнее, чем обычно, а лихорадочный румянец особенно ярко выделялся на фарфоровых щеках.
– Как спала, моя дорогая?
– Что? – Бэла подняла глаза, продолжая рассеянно ковырять вилкой кусочки фруктов на тарелке.
– Ты хорошо отдохнула?
– Я? – Девушка слегка пожала плечами и снова опустила голову.
– Ты выглядишь чуточку уставшей.
Бэла промолчала, а сводня еще раз внимательно оглядела ее и принялась за свой завтрак. В комнате воцарилась тишина, не прерываемая привычной неспешной беседой, слышался только стук вилок по тарелке. Завтракали обычно в спальне целительницы, служанка накрывала круглый столик у окна. Надиш отметила, что Бэла почти не притронулась к еде, а стоило и сводне положить вилку, девушка тотчас вызвала служанку.
– Куда ты так торопишься? – с улыбкой спросила Надиш у торопливо складывающей посуду девушки. Сводня считала, что необходимо поддерживать хорошие отношения с прислугой. Ее доброжелательность распространялась практически на всех обитателей поместья, пусть и была по большому счету наигранной.
– Мне еще нужно поспеть к хозяину. Обычно ведь он в одно время завтракает, потом в академию уходит, а тут вообще, – служанка понизила голос, – вернулся под утро, собственный распорядок дня нарушил, а нам теперь везде успеть надо.
– Под утро? – послышался негромкий вопрос целительницы, а Надиш уже не рада была словоохотливости прислужницы. Этого еще не хватало!
– Кучер его отвозил к Каролине, – откровенничала девушка, не замечая знаков, которые подавала ей сводня.
– А кто эта… Каролина?
– Известная дама. Я как-то даже картинку видела в богатом журнале. Хотя про таких дам говорить не принято, разве что шепотом, а о ней еще и пишут. Хозяин уже много лет ее навещает. А она вроде с годами не меняется вовсе. Говорят, что дар у нее особенный мужчин привлекать.
Надиш не выдержала и как можно более мягко намекнула девушке, что лучше поспешить, прервав таким образом разговорившуюся сплетницу. Теперь Бэла выглядела еще более бледной. Матушка поспешно налила принесенный служанкой чай и протянула чашку целительнице.
– Попробуй, какой чудесный напиток, милая. Такой ароматный.
– Нет, я не хочу. Мне ничего не нужно. Я спала сегодня плохо, матушка, вы не будете против, если мы отложим наши утренние занятия, я отдохну немного.
Надиш хотела что-то сказать, но промолчала. А Бэла уже и не замечала сводни – она полностью погрузилась в свои мысли, в воспоминания об эмоциях, изведанных во сне, которые стали вдруг казаться самыми ужасными из испытанных в жизни ощущений. Ей хотелось немедленно забыть о них.
В который раз Бэла прокляла кошмарную магическую связь, соединившую ее с Зором, а желание вырваться из этой ловушки стало настолько сильным, что все неясные идеи в тот же миг оформились в ее голове в конкретный план. Она притворится, что желает помочь, примет участие в создании этого эликсира, будет следить за процессом, а когда разберется во всем, найдет единственно верное решение – как спастись самой и как лишить Зора возможности разрушать чужие жизни.
Глава 8
Помощница
Бэла с трудом дождалась вечера. Она заранее распрощалась с Надиш и приготовилась к визиту ректора, отрепетировала свою речь, продумала, как будет убеждать мага, но, когда раздался знакомый стук в дверь и аристократ вошел в комнату, девушка не смогла даже ответить на его приветствие. Горло сдавило, и целительница поспешно отошла от ректора подальше. Оказывается, ей даже смотреть на него было тошно.
– Подойди, – велел он.
Для того, чтобы ее планы возымели какой-то эффект, следовало притвориться, что она готова стать его союзницей, а у девушки потемнело перед глазами. Бэла схватилась рукой за стену и опустила голову, ожидая, когда рассеется темнота.
– Ты заболела? – Его голос раздался прямо за спиной, в нем на долю мгновения почудилась тревога. Широкие ладони легли на ее плечи, Зор развернул девушку лицом к себе. Лучше бы он просто дал ей прийти в себя, потому что сдержаться целительница не сумела и залепила аристократу пощечину. Маг отшатнулся, коснулся пальцами заалевшего на щеке следа.
– Поднимать руку на женщину дурной тон, я не отвечу на твою дерзость, но ты переходишь всякие границы.
Ректор замолчал, а Бэла мгновенно пришла в себя. Да что же она творит?!
– Извини, это… нервы.
– Нервы? Ты посмела поднять на меня руку в моем же собственном доме! Доме, в котором тебе прислуживают и угождают! – Зор не кричал, не угрожал, просто констатировал факт, но его взгляд ясно сказал девушке, насколько рискованно она себя ведет. – Какова же на этот раз причина "нервов"?
Последняя фраза прозвучала так, что Бэла поняла: еще один неверный шаг – и ее не только снова посадят на цепь, но и, скорее всего, переселят в подземелья замка.
– Мне не дает покоя наша связь. Я не могу… не могу спать ночью и видеть… чувствовать… – она замолчала.
В глазах Зора мелькнуло понимание. Ректор сложил руки на груди и снова пристально посмотрел на целительницу.
– Ты не можешь не чувствовать меня, а я не планирую вести монашескую жизнь и как-то менять свои привычки… приглушить эмоции друг друга мы не в состоянии. Я пытался найти варианты, но пока вижу только один.
– Какой? – Бэла уцепилась за последнюю реплику, мгновенно представив, какое это счастье – не чувствовать его эмоции.
– Он не годится.
– Нет? – Разочарование девушки было так сильно, что Зор поморщился. – Ты даже не расскажешь мне о нем?