Изабел присела на корточки перед полкой.
- Сама не знаю, - задумчиво проговорила она. - Пойму, когда найду. Знаешь, есть такой справочник… здоровенный такой талмуд? Там описано все, что может случиться с человеком.
- "Кандид", - пошутил я, но в магазине не было никого, способного оценить эту шутку, так что я, помолчав, предположил: - Справочник Мерка?
- Он самый.
- Его сейчас нет, но я могу заказать, - даже не заглядывая в каталог, сказал я. - Новый стоит недешево, но, думаю, я смогу найти для тебя подержанный. К счастью, болезни со временем не меняются. - Я продел сквозь спину моего журавлика нитку и забрался на прилавок, чтобы подвесить его над головой. - Да он, наверное, не так уж и нужен в хозяйстве, если только ты не собираешься стать врачом.
- Я об этом подумываю, - произнесла Изабел решительным тоном.
До меня не сразу дошло, что она доверила мне свою тайну, и я не успел ничего сказать ей в ответ, потому что дверной колокольчик звякнул снова, возвещая о появлении еще одного покупателя.
- Одну минуточку, - произнес я, балансируя на прилавке на цыпочках, чтобы обмотать второй конец нитки вокруг лампы у меня над головой. - Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь.
Хотя повисшая пауза была мгновенной, я отметил, как красноречиво умолкла Изабел, и нерешительно опустил руки.
- Не беспокойтесь, - спокойным и поразительно деловым тоном произнес вошедший. - Я подожду.
В его голосе было что-то такое, отчего мне мгновенно расхотелось доводить до конца мою ребяческую затею. Я обернулся и увидел, что у прилавка стоит полицейский и смотрит на меня, задрав голову. Со своей высоты я отлично видел все, чем был увешан его поясной ремень: пистолет, рацию, перцовый баллончик, наушники и сотовый телефон.
Когда тебе есть что скрывать, пусть даже в этом нет ничего противозаконного, появление на рабочем месте офицера полиции производит поразительный эффект.
Я медленно слез с прилавка и, равнодушно махнув в сторону журавлика, сказал:
- А, все равно ничего не выходит. Вы… вы что-то хотели?
Голос у меня дрогнул; я понимал, что он явился сюда не ради того, чтобы побеседовать о книгах. На шее лихорадочно и настойчиво запульсировала жилка. Изабел как ветром сдуло, и торговый зал казался абсолютно пустым.
- Вообще-то я хотел бы с вами поговорить, если вы не заняты, - произнес полицейский вежливо. - Вы же Сэмюель Рот?
Я кивнул.
- Моя фамилия Кениг, - представился он. - Я расследую дело Оливии Маркс.
Дело Оливии. У меня похолодело под ложечкой. Оливию, лучшую подругу Грейс, в прошлом году случайно укусили, и последние несколько месяцев она провела в волчьем обличье в Пограничном лесу. Ее родные считали, что она сбежала из дома.
Эх, была бы здесь Грейс! Если бы вранье включили в программу Олимпийских игр, Грейс заняла бы первое место. При всей ее ненависти к написанию сочинений вешать окружающим лапшу на уши ей удавалось потрясающе.
- А-а, - протянул я. - Оливия.
Присутствие полицейского, который собирался меня допрашивать, нервировало, но, как ни странно, еще сильнее нервировало то, что Изабел, которая и так все знала, тоже должна была все услышать. Я представил, как она прячется за одним из стеллажей, презрительно вздергивая бровь всякий раз, когда с моих неискушенных губ срывается очередная неприкрытая ложь.
- Вы ее знали?
Вопрос был задан дружелюбным тоном, но насколько дружелюбным может быть человек, который заканчивает свой вопрос словом "верно"?
- Немного, - ответил я. - Сталкивались несколько раз на улице. Только я с ней не учился.
- А где вы учились?
И снова вопрос Кенига прозвучал вполне учтиво и даже светски. Я попытался убедить себя, что он кажется мне подозрительным только потому, что мне есть что скрывать.
- Я был на домашнем обучении.
- Моя сестра тоже, - заметил Кениг. - Она доводила нашу мать до белого каления. Но с Грейс Брисбен вы знакомы хорошо.
И снова это его "верно?". Может, он начал с вопросов, ответы на которые были известны ему и без меня? Я ни на миг не забывал о том, что нас слушает Изабел.
- Да, - сказал я. - Она моя девушка.
Этой информацией они, возможно, не располагали, да она их, вероятно, и не интересовала, но мне почему-то хотелось, чтобы Изабел это слышала.
К моему удивлению, Кениг улыбнулся.
- Я знаю.
Хотя улыбка казалась искренней, я весь напрягся, пытаясь понять, игра это или нет.
- Грейс и Оливия дружили, - продолжал Кениг. - Можете вспомнить, когда вы в последний раз видели Оливию? Я не прошу вас назвать точную дату, но постарайтесь припомнить хотя бы приблизительно.
Он раскрыл небольшой голубой блокнот и приготовился записывать.
- Э-э… - Я видел Оливию всего несколько недель назад; тогда ее белую шкуру припорашивал снег, впрочем, едва ли стоило сообщать об этом Кенигу. - Я видел ее в городе. Прямо здесь. Перед магазином. Мы с Грейс выходили из магазина и наткнулись на Оливию с братом. Это было несколько месяцев назад. В ноябре? Или в октябре? Прямо перед тем, как она пропала.
- Не знаете, Грейс после этого ее видела?
Я с трудом выдержал его взгляд.
- По-моему, тогда она тоже видела Оливию в последний раз.
- Подросткам очень трудно выжить в одиночку, - сказал Кениг, и на этот раз меня охватила абсолютная уверенность, что он видит меня насквозь и его слова исполнены особого смысла; он намекает на то, что я лишился покровительства Бека. - А беглецам особенно трудно. Подростки сбегают по многим причинам, и, судя по тому, что я узнал от учителей и домочадцев Оливии, возможно, причиной могла стать депрессия. Нередко подростки сбегают просто потому, что хотят вырваться из дома, но они понятия не имеют, как выживать в этом мире. Так что иногда их побег заканчивается в соседнем доме. Иной раз…
Я не дал ему договорить.
- Мистер… Кениг? Я понимаю, к чему вы клоните, но в доме у Грейс Оливии нет. Грейс не носит ей еду и не прикрывает ее. Мне хотелось бы, ради блага Оливии, чтобы все было так просто. И ради блага Грейс тоже. Я был бы счастлив сообщить вам, что мне известно точное местонахождение Оливии. Но нам точно так же, как и вам, остается только гадать, когда она вернется.
Интересно, Грейс таким же образом придавала своему вранью убедительности? Трансформировала его в то, во что могла поверить сама?
- Вы же понимаете, я должен был задать этот вопрос.
- Я понимаю.
- Что ж, спасибо, что уделили мне время. Если вам что-нибудь станет известно, пожалуйста, свяжитесь со мной. - Кениг развернулся было к выходу, но остановился. - А что вы знаете о лесе?
Я помертвел. Превратился в волка, замершего между деревьями, молящегося про себя, чтобы его не заметили.
- Что вы имеете в виду? - слабым голосом произнес я.
- Родные Оливии сказали, что она много фотографировала волков в лесу и что Грейс тоже интересуется волками. Вы разделяете этот интерес?
Я лишь молча кивнул.
- Как вы думаете, не могла она попытаться в одиночку выжить в лесу, вместо того чтобы уехать в другой город?
Я почувствовал растущую панику, перед глазами замелькали картины, как полицейские и родные Оливии акр за акром прочесывают лес, пытаясь отыскать следы человеческой жизнедеятельности. И возможно, найдут их.
- Оливия никогда не казалась мне любительницей жизни на природе, - делано небрежным тоном произнес я. - Мне это кажется крайне маловероятным.
Кениг кивнул каким-то своим мыслям.
- Что ж, еще раз спасибо, - сказал он.
- Не за что, - отозвался я. - Удачи вам.
Дверь, звякнув, захлопнулась за ним; как только патрульная машина тронулась, я оперся локтями на прилавок и закрыл руками лицо. Господи.
- Поздравляю, ты делаешь успехи, - сказала Изабел, с шорохом поднимаясь из-за стойки с документальной литературой. - Ты даже почти не был похож на психа.
Я ничего не ответил. В голове у меня крутились вопросы, которые полицейский мог бы мне задать, и я разнервничался еще сильнее, чем когда он здесь был. Он мог бы спросить, куда подевался Бек. Или о том, слышал ли я о пропавших ребятах из Канады. Или что мне известно о гибели брата Изабел.
- Да что с тобой такое? - спросила Изабел; на этот раз ее голос раздался совсем близко. Она плюхнула на прилавок стопку книг, увенчанную кредитной картой. - Ты отлично справился. Это всего лишь опрос свидетелей. Он ни в чем тебя не подозревает. Господи, да у тебя руки трясутся.
- Да, не выйдет из меня преступника, - отозвался я, но руки у меня тряслись не поэтому.
Будь здесь Грейс, я рассказал бы ей правду: я ни разу не разговаривал с полицейскими с тех пор, как моих родителей посадили в тюрьму за то, что они перерезали мне вены. От одного вида офицера Кенига в душе у меня всколыхнулись тысячи подспудных воспоминаний.
Голос Изабел сочился язвительностью.
- И не надо, потому что ты не делаешь ничего противозаконного. Кончай психовать и займись своими обязанностями. Мне нужен чек.
Я пробил ей книги и сложил их в пакет, то и дело поглядывая в окно на пустынную улицу. Голова у меня шла кругом от воспоминаний о полицейских мундирах, волках в лесу и голосах, которых я не слышал добрый десяток лет.
Протягивая ей пакет с книгами, я чувствовал, как зудят шрамы на запястьях, словно от пробудившихся воспоминаний вскрылись старые раны.