Теперь же я довольствовалась тем, что придумала. Будет лучше, если он отныне начнет забывать обо мне. Пусть думает, что я способна заняться сексом с первым же мужчиной, с которым осталась наедине. Мало того, получалось, я предполагала вступить с кем-то в половую связь, раз в поездку захватила тест: пусть будет на всякий случай.
Конечно, во мне говорила злость к нему. Пришлось опять взять себя в руки и успокаиваться.
Солнце тем временем скрылось на горизонте. Я поднялась и пошла вниз, в лагерь. Не знаю, смотрел ли Ллойд мне вслед, но мне не становилось его жаль. Он сам добился того, чего долго выпрашивал. Пусть это его научит, и в следующий раз он станет лучше разбираться в девушках. Несмотря на то, что он вывел меня из себя, несмотря ни на что я про себя пожелала ему удачи на любовном поприще.
Честно говоря, в эти минуты меня не сильно беспокоил Ллойд. По отношению к нему мне все понятно.
Я шла и думала о том, как я смогла легко солгать. Меня беспокоило то, что я позволила себе говорить о беременности всего-то для того, чтобы охладить чувства Ллойда ко мне. Потому как определенные моменты в нашей жизни для меня святы, я старалась не затрагивать их в обыденности происходящего вокруг себя, тем более не спекулировать ими. Мне становилось немного страшно, и я мысленно просила прощение у Господа.
* * *
Оставшиеся до отъезда дни пролетели быстро и на мое удивление незаметно для меня.
Я сидела в автобусе вместе со всеми, и мы покидали бывшее место раскопок. Наш путь лежал в аэропорт города Канкун, откуда мы отправимся в интернациональный аэропорт Мехико Сити, где окажемся через час, и далее прямиком в Англию.
Собственно, меня в этом месте уже ничего не держало. Джэя, как мне об этом сказали, отвезли на ближайшие полгода в отдаленную общину. Я не знаю, хотел ли он встретиться со мной перед отъездом. Дело в том, что я вызвалась в так называемую специальную команду по подготовке лагеря к отъезду. Оставшееся время Джэй заканчивал раскопки на объекте, а мы половину дня укомплектовывали к отправке все, сопутствующее экспедиции, в том числе находки, и затем мы допоздна это развозили, включая аэропорт.
Я поступила так, потому что видела тогда, в машине, как мучается Джэй. Я узнала, что он женат, тем более они ожидают первенца, и мне не хотелось усугублять положение как свое, так и его. Я просто оставила его в покое, перестав с ним встречаться, но мое сердце, как и прежде, оставалось рядом с ним.
* * *
По приезде в Англию после пары дней, проведенных с родителями, я с головой окунулась в учебу. Изучение археологии и антропологии не просто мне нравилось, а вызывало бурю эмоций.
И, конечно, учеба в Кембридже заставляла мобилизовать силы. Сразу же, с первых дней, нас приучали "перерабатывать" огромное количество материала: анализировать, постоянно писать сочинения на самые разные темы, после чего защищать письменные работы один на один с профессором, где важно четко аргументировать собственную точку зрения. В общем, учили думать.
Поначалу мне приходилось трудно. Точнее – безумно тяжело. Я никак не могла свыкнуться с темпом учебы. А уж времени подумать еще о чем-то просто не оставалось. В том числе мне некогда было задуматься и над словами Энлигтенета, тем более пытаться нащупывать хоть какой-нибудь выход из создавшейся ситуации.
Буквально под натиском знаний уже через неделю поездка в Мексику казалась мне весьма далеким событием, можно было сказать – прошлогодним. А учебе, длящейся несколько месяцев, нет ни конца, ни края. Конечно, учебный ритм не позволял мне забыть о манускрипте и о том, что связано с ним. Несмотря на продолжительное время, произошедшее со мной не казалось мне далекой мистикой. Я помнила каждую деталь, но с утра и до самого сна я занималась исключительно учебой. Иначе просто нельзя.
Для учебы в Кембридже находится все необходимое: уникальные приборы, всевозможное оборудование, насыщенные литературой библиотеки и, главное, лучшие умы. Когда попадаешь в такие идеальные для учебы условия, автоматически отпадают ограничительные правила поведения, и на первый план выходит самодисциплина. В таких условиях отпадает желание хитрить, чтобы не посещать занятия. Потому как быть отчисленным за неуспеваемость – вполне реальная перспектива. И дабы этого не произошло со мной, следовало работать усердно и напряженно.
Учебу в Кембридже характеризует одна деталь, я бы сказала – изюминка: в стенах учебного заведения освоение науки по учебникам считается дурным тоном. Поэтому мне приходилось "перерабатывать" не меньше, чем по дюжине научных монографий за неделю! И это являлось в стенах альма-матер нормой жизни. Со временем мне пришлось привыкнуть и к двум письменным сочинениям в неделю, и сразу же по нескольким предметам! Короче говоря, учеба в Кембридже – испытание не для лентяев.
Как и обещал мне Ллойд, не менее полугода ушло на то, чтобы я втянулась в учебный ритм. Кстати, Ло я так и не увидела. Тогда, во время двух перелетов, он шутил и веселился в компании парней; я же с ним после заката до сих пор так и не разговаривала.
Постепенно я настолько втянулась в учебный процесс, что дополнительно смогла заняться интересующей меня темой. Время, проведенное в Мексике, и события, связанные там со мной, наложили на меня отпечаток. Несмотря на пагубность всей ситуации для меня, я с тех пор приобрела неизменный интерес и, более того, увлечение цивилизацией и культурой майя.
Теперь уже как студентка-майянист я приступила к изучению цивилизации майя в древней Мезоамерике.
Меня интересовало все: письменность майя, археологические работы, анализ ономастики личных имен, антропологические исследования, опросы среди современных общин майя. В общем, то, что с этим связано. Я хотела хоть что-то найти для себя, чтобы снять этот груз ответственности, присутствующий во мне после разговора с Энлигтенетом.
В том числе я посещала семинары по цивилизации майя и уже готовила некоторые доклады.
На днях исполнилось ровно полгода, как Джэя отвезли в отдаленную общину. Теперь всякий раз, когда я присутствовала на семинаре, я надеялась с ним встретиться. Отныне я считала каждый час с того момента, как закончилось время его полугодичного пребывания в Мексике, понимая, что предстоящая с ним встреча неизбежна.
Завтра мне предстояло идти на семинар с докладом, и я уже час лежала в койке с закрытыми глазами и все никак не могла заснуть. Мысли о Джэе ласкали мое сознание, и я не хотела, чтобы это заканчивалось. Я закрыла глаза и вспомнила, как мы ходили по древнему городу Чичен-Ицаи…
Неожиданно комната погрузилось во тьму! Передо мной появился Оперенный Змей в ярком белом свете. Как и прежде, он не освещал тьму. Он смотрел прямо мне в глаза. Не раскрывая челюсть, он громогласно грозно произнес: "Согласно Воле Творца приближается Планетарное Галактическое Восхождение, дата уже обусловлена Им. Эта дата является предельным сроком Вознесения и не может быть перенесена на позднее время, поскольку находится в зависимости от завершающихся в этот период космических процессов. Помни об этом".
Я не испугалась его. Напротив, слова, сказанные им, вызвали во мне еще больший приступ ненависти, нежели я испытала к нему до его пришествия. Снова налетел ураганный ветер и поднялся неистовый злобный гул толпы за моей спиной. Я вместе со всеми бросилась к Змею, но он бесследно исчез.
Во мраке, где находилась я, все погрузилось в тишину, и я осталась одна.
– Наша Земля и человечество готовятся к квантовому скачку.
Я определенно где-то слышала этот голос, в припадке гнева заметалась по сторонам, чтобы найти его. Мне хотелось разорвать говорящего на мелкие части с его квантовым скачком.
– Квантовый скачок не будет похож ни на один из тех, которые происходили раньше на нашей Земле, и срок уже не изменить… Активизировать тело Света можно исключительно Любовью и Верой.
Я заметила силуэт, бледной серостью проявившийся в кромешной тьме. Того, кто говорил, я нашла в том же одеянии до пят, в чем когда-то предстал передо мной Энлигтенет. Теперь я поняла, что голос принадлежал ему. По воздуху я кинулась в его сторону – он бесследно исчез.
Вслед за неудачей расправы над Энлигтенетом мне захотелось хоть на кого-то выплеснуть всю ту ненависть, что возымела надо мной верх. Под действием засевших во мне слов о любви и вере я сразу же подумала о той, которая являлась причиной моей разлуки с Джэем. Теперь мною двигало желание мести и расправы над его женой. В то же мгновение я оказалась над темными улочками нашего города. После секундного зависания я метнулась вниз и начала носиться от дома к дому, с остервенением заглядывая в окна. С негодованием я всматривалась в спящие лица девушек, особенно тех из них, кто вынашивает ребенка. Во что бы то ни стало мне надо было найти ее! Мои поиски оказались тщетны, а негодование столь сильно возросло, что я выместила злобу на той, кто впервые готовился стать мамой.
Раздался пронзительный звук телефона, по утрам используемого мной в качестве будильника. Я открыла глаза. Пребывая в страхе, трясущейся рукой мгновенно его отключила. Время показывало пять тридцать утра. Я вспомнила, что с вечера запланировала провести два ближайших часа за повторением объемного доклада по теме майя к семинару.
Осознавая весь бред, приснившийся мне, я перебрала в памяти пережитый (по моим ощущениям – снова пятнадцатиминутный) ужас, как тогда, в Чичен-Ице, когда на самом деле прошло 3 часа 22 минуты. Я поджала под себя ноги и забилась в угол кровати. Натянув на себя одеяло, трясущиеся пальцы рук сжала в кулак, свела их вместе и прикусила кончики обоих больших пальцев. Мне было жутко и страшно. Безумие, которого я боялась полгода, вновь вернулось ко мне и теперь уже с новой силой.