Так, теперь опустись немного. Не бойся, делай все, как я скажу.
- Да, - прошептала она, млея от предвкушения. - Да, - повторяла она. - Делай все, что захочешь! Не спрашивай меня - делай!
Ей хотелось найти в себе способность погрузиться еще глубже в сознание того, что ее берут, совершенно отдаться на волю своего обладателя, быть его безвольной игрушкой, чтобы ее ни о чем не просили, а только приказывали быть слабой, покорной, послушно раскрывающейся навстречу любым желаниям. Существует ли, спрашивала она себя, большее счастье, чем счастье уступчивости, подчинения? И одной этой мысли было достаточно, чтобы приступ оргазма потряс ее.
И потом, когда она была точно подстрелянный зверек, окровавленный трофей в охотничьей сумке, она спросила охотника:
- Ты думаешь, я именно та женщина, какую ты хочешь? Вместо ответа он поцеловал ее.
- Но я хочу быть еще желанней!
- А ты с каждым днем становишься все желанней и желанней.
- Это правда?
Он так улыбнулся ей, что она поверила и успокоилась. Мелодичный ноктюрн плыл по ее жилам, смыкая ей глаза. Но она никак не могла победить те чувств, которые будоражили ее мозг.
- Это, наверное, Мари-Анж сбила меня с толку, - вдруг услышала она свой голос и удивилась: она уж никак не собиралась доверить это Жану.
Он встрепенулся:
- Мари-Анж? А она при чем тут?
- Она удивительно смела в обращении.
Больше Эммануэль ничего не хотелось говорить. Некое растение продолжало расти в ней, пускать корни, разбрасывать бесконечные ветви с силой более мощной, чем сила разума... Но муж захотел все же выяснить роль Мари-Анж.
- Ты думаешь, это она поможет тебе постичь тайны жизни?
- А почему бы и нет?
Жан усмехнулся, эта мысль его позабавила.
- А ты заметила у нее талант в этом смысле? Эммануэль, немного поколебавшись, ответила:
- Нет. - Но улыбнулась тем видениям, которые до сих пор так и не покидали берегов, где бродили ее мечты:
- Но я очень надеюсь его обнаружить.
Жан был настроен снисходительно. Он начал укачивать, дурачась, Эммануэль и петь ей колыбельную:
Я вижу, что моя маленькая девочка.
Хочет заняться любовью с Мари-Анж. Не так ли?
И потому моя маленькая девочка Мучается и мучается... Не так ли?
Эммануэль качала головой в такт его словам, словно поддакивая.
- Не только это, но и это, - призналась она. Он тихо рассмеялся:
- С такой сопливой девчонкой? Она сердито, как избалованный ребенок, надула губы, но голос звучал как бы издалека, устало и смутно:
- Я имею право этого хотеть! Разве нет? И Жан снова излился в нее, радуясь тому, что он может столько дать ей, так глубоко проникнуть в нее, так полно на сладиться ею. Радуясь их общей неутомимости...
Они лежали, вытянувшись, прижавшись плечами и бедрами, и Эммануэль боялась пошевелиться, чтобы ни одна капля не вылилась из нее. - Спи, - прошептал Жан.
Из дальней комнаты доносился бой часов. Полночь. Рука Эммануэль тянется к низу живота, пальцы трогают бутон плоти, раздвигают лепестки, на которых еще не высохли следы Жана. Перед глазами Эммануэль выплывают из тьмы раздвинутые бедра Мари-Анж, и каждому жесту видения Эммануэль отвечает таким же.