- Нет. Возможно, выйди я за него замуж, все было бы иначе, а так… - она пожала плечами. - Тебе нужно непременно жениться, Павлин.
- Я спрашиваю не о себе. Речь идет о моем друге. Его имя Траян.
- Разумеется.
Павлин слегка пришпорил коня. Ему было проще ехать впереди носилок, нежели ощущать на себе взгляд этих пронзительных глаз.
Тея
Учитывая неприхотливые вкусы Домициана, я была удивлена красотой его виллы в Тиволи.
Это был настоящее произведение искусства из белого мрамора: украшенные колоннами дорожки, террасы садов, вазы с лилиями и тихие пруды, мозаики, серебряные нимфы в нишах. Роскошное и уютное гнездышко, спрятанное в горах всего в миле от прекрасного города Тиволи, где даже тот, кто всегда на виду у всех, может наконец побыть в одиночестве. Домициан прибыл сюда на день или два позже меня. В кои веки рядом с ним не было толп придворных или роя усердных секретарей. Не считая молчаливых рабов, император Рима и я были совсем одни. Как это странно и непривычно.
- Я приказал подать обед на террасе, - сказал он мне. - Через час.
Я тщательно выбрала свой наряд в комнате из розового мрамора, которая когда-то могла принадлежать Юлии: простое белое платье с серебряным поясом под грудью. Распущенные волосы ниспадали на спину. Никаких украшений, кроме бронзового перстня Ларция на одной руке и массивной жемчужины на другой. Как приятно после всех этих пышных нарядов ради разнообразия облечься в простое платье. Я отодвинула в сторону баночки с румянами и босиком вышла на террасу. Под ивовым деревом стояли два серебряных ложа, тишину и покой нарушало лишь журчание струй.
Император уже ждал меня: облокотившись на одно из лож, он быстро пробегал глазами свитки, небольшой горкой лежавшие перед ним.
- Весталка, - произнес он, увидев мой белоснежный наряд.
- Нет, просто девушка на загородной вилле.
Я прилегла с ногами на соседнее ложе и принялась за угощения, которые на блюдах бесконечной вереницей приносили молчаливые рабы. Тут были и страусиные яйца, и языки фламинго, и оленина с розмарином, и засахаренные орехи, и пирожные с кремом, и старое красное вино в инкрустированном драгоценными камнями графине - как это не похоже на обычную трапезу Домициана, состоявшую их куска мяса с хлебом и кружки пива! Не скрылись от меня и другие перемены: шелковые подушки на ложах, хотя обычно император презирал роскошь и негу, массивные серебряные блюда, хотя обычно он ел с глиняных тарелок, а вместо обычной шерстяной туники на нем было яркое одеяние из роскошного восточного шелка.
Он оторвал взгляд от свитков и посмотрел мне в глаза.
- Ну как, я тебе нравлюсь?
- Да, - улыбнулась я.
- Да, - он словно пробовал на вкус это слово. - Ты скажешь это любому мужчине. Кстати, сколько их у тебя было?
- Что?
- Сколько, - спрашиваю я.
Его взгляд привел меня в замешательство: не то чтобы совсем отсутствующий, но какой-то далекий.
- Довольно притворяться, Афина. Хорошо, попробую угадать. Сто?
- Не знаю, - сказала я и добавила спокойно: - Нет, только ты.
- Отличный ответ. Быстрый, убедительный, уклончивый. Ты могла бы заседать в Сенате, не будь ты шлюхой.
- Я…
- Сколько тебе? Двадцать четыре? Ты наверняка начала рано…
- Цезарь…
- Во сколько? В двенадцать лет? В тринадцать? Когда ты научилась столь превосходно лгать?
Я поставила кубок на стол.
- Какой у тебя отсюда открывается прекрасный вид. Можно взглянуть?
Не дожидаясь ответа, я подошла к краю террасы. По небу пролегла зловещая красная полоса - это все, что осталось от заката, а из-за крыши виллы неспешно выплывала луна. Я посмотрела вниз, мимо моих босых ног. Терраса не имела балюстрады, лишь только этот мраморный край, который обрывался примерно на десять локтей вниз, если не больше, к неспешно текущей реке.
- Опасно, не правда ли? - раздался за моей спиной голос Домициана.
- Верно, опасно. - Я обернулась и посмотрела на него. - Но у меня хорошее чувство равновесия.
Он на мгновение пристально посмотрел на меня, затем поднялся с ложа и, перейдя террасу, встал рядом со мной. Было слышно, как на нем шуршит восточный шелк.
- Какой великолепный вид, - произнес он. - Утром от реки облаком поднимается туман - словно Юпитер, пришедший к Данае. Воистину великолепный, - повторил он и потрогал мои волосы.
- Ты часто приезжал сюда с Юлией? - не удержалась я от вопроса.
- С Юлией? - он произнес это имя так, как будто слышал его в первый раз. - Нет. Она не любила эту террасу, боялась сорваться вниз. Не то что ты.
Домициан намотал мои волосы себе на руку.
- Но ведь ты не Юлия, верно? - Глядя отсутствующим взглядом куда-то на другой берег реки, он резко дернул мою голову назад. От боли у меня на глазах выступили слезы. - Юлия никогда бы не осмелилась встать у самого края.
Он высвободил руку из моих волос, и мне стало не так больно. Я стояла, застыв на краю террасы, а он тем временем провел пальцем по мой шее, я бы даже сказала, почти погладил, этот мужчина, который ни разу не прикасался ко мне игриво. Я ощущала его руку у себя на шее, ощущала его дыхание, и, тем не менее для меня явилось полной неожиданностью, когда пальцы Домициана взяли меня за горло и крепко сжали.
- Ну как, а теперь тебе страшно? - спросил он, и в глазах его читалось едва ли не детское любопытство.
Пальцами ног я ощущала холодный мрамор.
- Нет.
- Лжешь, - его пальцы еще сильнее сжали мне горло.
- Возможно.
- Ты скована ужасом.
- Нет.
- Тебе известно, как я поступаю со лжецами?
Кажется, я постепенно начинала получать представление об этом. Мы вместе качнулись на краю мраморного обрыва. Похоже, что я сейчас упаду вниз.
И я упала… опустилась на четвереньки на твердый холодный мрамор. Это Домициан оттолкнул меня от бездны. Я жадно ловила ртом воздух, дыхание рвалось из горла едва ли не хрипом. Затем посмотрела на него снизу вверх.
На какое-то мгновение он задержал на мне взгляд. Затем улыбнулся знаменитой улыбкой всех Флавиев, которая тотчас смягчила его черты.
- Ты еще это признаешь, - весело произнес он. - Ты еще признаешься, что тебе страшно. А теперь нас ждет постель.
И его сильная солдатская рука подхватила меня.
Я медленно открыла глаза. Синяки. Боль во всем теле. Мужская рука на моем голом плече.
Я отодвинулась и едва не упала с кровати. Однако этот мужчина был светловолосым греком, одетым в грубую тунику раба, и он почти дружески улыбнулся мне. Императора рядом не было.
- Кто ты? - услышала я собственный голос.
Но раб лишь улыбнулся мне в ответ и принялся приводить в порядок комнату: собирал подушки, аккуратно складывал простыни. Затем наклонился, чтобы поднять с пола платье и, посмотрев на пятна, поморщил нос.
- Можешь выбросить, - сказала я ему.
Он посмотрел на меня с таким искренним сочувствием, а потом вновь перевел взгляд на грязное платье, которое держал в руках. Я даже отвернулась от стыда. Впрочем, он уже не раз видел такое. Я не стала протестовать, когда он поднял меня с кровати. Сомневаюсь, что я была способна держаться на ногах без посторонней помощи.
Он отнес меня в небольшое банное помещение зеленого мрамора, примыкающее к моей спальне. Бассейн был уже полон горячей воды, от которой поднимался пар. Кто-то уже успел развести в жаровне огонь. Раб опустил меня в теплую воду и, словно маленького ребенка, искупал - потер меня лоскутком мягкой ткани, втер мне в волосы масло камелии. При этом он старался не давить на синяки, чтобы не сделать мне больно.
- Как твое имя? - поинтересовалась я.
Раб улыбнулся и приподнял меня из бассейна. Вытерев насухо полотенцем, он завернул меня в одежды и вынес на улицу. Я быстро покачала головой.
- Нет, я не хочу идти… - Только не на террасу. - Ты знаешь, где сейчас император?
Он издал какие-то звуки, призванные меня успокоить, и обвел рукой пустую террасу. Здесь стояло лишь одно ложе, а на столе - лишь одна чаша и один кубок. Над мраморным краем от серебристой реки, клубясь, поднимался туман - Юпитер спешил к Данае. Какая дивная красота!
Я зарылась лицом в ладони.
Я смутно отдавала себе отчет в том, что этот молчаливый грек со мной. Он усадил меня на ложе, приподнял мои влажные волосы, и я ощутила прикосновение гребня.
Я раскачивалась взад-вперед в лучах теплого майского солнца, зажмурившись и уткнувшись лицом в ладони, чтобы ничего не видеть.
- Приветствую тебя, моя дорогая.
Я так резко выпрямилась, что едва не свалилась с ложа. Но это был не Домициан, а толстый коротышка лет тридцати, круглолицый, с челкой приглаженных локонов надо лбом.
- Я Несс, - представился он, сияя улыбкой. - Астролог нашего императора. Как я полагаю, ты его новая наложница. Рад с тобой познакомиться. Кстати, императора здесь нет. Уехал по каким-то государственным делам и, если не ошибаюсь, будет отсутствовать весь день.
Я кивнула в знак приветствия. Правда, губы мои не смогли произнести ни единого слова, но, похоже, Несс этого не заметил. Потому что опустился на резной табурет напротив моего ложа и выставил вперед пухлые, обутые в сандалии ноги.
- Афина, кажется, так тебя зовут. Насколько мне известно, так звали одну богиню. Ага, вижу, ты уже познакомилась с Ганимедом. Это он причесывает тебе волосы. Согласись, ему идет это имя.