- А разве не все знают его? - ответила она вопросом на вопрос.
- Росс Фалкон глава семейства, Тамара. Все знают это. Все знают его как честного человека, который понимает, какое место он занимает в обществе и чего от него ждут. Но я хочу сказать о другом. Ты ведь знала его лично, не так ли?
Тамара обернулась, но в это мгновение дверь комнаты бесцеремонно распахнулась и на пороге появился мужчина - высокий и стройный, смуглый, темноглазый и темноволосый, с резкими и твердыми чертами лица - именно такой, как говорила Эмма. Он был одет в темные брюки и темную автомобильную куртку. Его непокорные волосы закрывали лоб, несмотря на то что он их все время откидывал. Он быстро оглядел комнату и остановил взгляд на Тамаре. Он грубо выругался.
- Так и есть! Кинрейвен не солгал!
Тамара почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам. Именно Росс Фалкон - из всех! Старше, чем она помнила. Конечно, ему теперь, должно быть, около сорока, но он выглядел таким же могучим, подвижным и высокомерным.
Отец Донахью, казалось, взволновался:
- Росс, что вы здесь делаете?
Росс Фалкон бросил на него дерзкий взгляд:
- Вы шутите! Я должен был сам убедиться, что это Тамара Шеридан!
Отец Донахью стиснул свои руки:
- Ну а теперь, когда вы убедились, разве не надо поздороваться?
Тамара отшатнулась - такая жестокая ненависть горела в темных глазах, устремленных на нее.
- Что я должен сказать, отец? - резко спросил он. - Вы считаете, что я должен приветствовать ее возвращение? Может быть, вы даже думаете, что я рад видеть ее?
Тамара замерла. Это было хуже, чем она могла себе представить.
- Росс! - воскликнул отец Донахью с осуждением. - Это ведь Божий дом, дом любви, а не ненависти!
Глаза Росса Фалкона обратились на священника.
- Да, отец, это так. Но эта деревня принадлежит мне, не так ли? Поэтому я имею право… - Его лицо исказила гримаса. - Я имею право знать, кто ее посещает! - В каждом слове, которое он произносил так, будто бил хлыстом, звучало презрение.
Он выпрямился во весь свой рост:
- Но, как вы говорите, этот дом - Божий, и я не смею нарушать его святость! - И, не говоря больше ни слова, он повернулся и быстро вышел из комнаты.
После его ухода в комнате повисла ужасная напряженная тишина. Тамаре хотелось, чтобы пол под ее ногами немедленно разверзся и она провалилась бы вниз. Она не раз проигрывала в воображении, как встретится с Россом: встреча будет холодно-вежливой, она поведет себя по отношению к нему так же, как и он привык вести себя с другими. Но никогда, даже в самых ужасных снах, она не представляла себе, что он прореагирует именно так. Он ее ненавидел, по-настоящему ненавидел! Но почему? Что она сделала, чтобы вызвать такое презрение? Да, сейчас она действительно почувствовала его неукротимую ненависть. Теперь у нее не осталось никаких иллюзий по отношению к этому человеку. Как и всегда, Росс Фалкон был непредсказуем, так же необуздан и непредсказуем, как его древние предки-испанцы, которые давным-давно осели на этом западном побережье, когда их корабль налетел на скалы, высившиеся у берега.
Отец Донахью медленно пересек комнату, тихо прикрыл дверь. Он давал ей время собраться, прийти в себя после потрясения. Тамара была ему за это благодарна.
Она порылась в своей сумочке, достала сигареты и дрожащими пальцами зажгла одну. Глубоко затянувшись, она подошла к огню и внезапно, как ребенок, протянула к нему ладони.
Отец Донахью прислонился к двери и наблюдал за ней. Наконец он тяжело вздохнул.
- Мне очень жаль, Тамара, - сказал он глухо.
Тамара обернулась.
- Вам жаль? Вы извиняетесь? - воскликнула она. - Но это не ваша вина. Мне не следовало никогда приезжать сюда. Все явно не так, как я себе представляла.
Священник тоже подошел к камину и потер руки.
- Может быть, может быть, - сказал он задумчиво. - Фалконы очень гордые люди.
Тамара покачала головой.
- Он говорил с такой горечью! - прошептала она почти про себя.
- Да. - Отец Донахью беспомощно поднял плечи. - У Росса много оснований испытывать горечь.
- Почему? - удивленно уставилась на него Тамара.
Отец Донахью покачал головой:
- Ты уехала, Тамара. Ты решила это самостоятельно. Ты оторвалась от наших здешних дел. Ты действовала по своим соображениям, я полагаю. И все же я думаю, что, даже несмотря на твою такую долгую связь с этой деревней, сейчас ты в ней только, что называется, проездом. И не мое дело воскрешать личные обстоятельства, касающиеся человека, которого я уважаю и которым восхищаюсь.
Щеки Тамары горели.
- Вы, конечно, правы, - грустно произнесла она, - мне не следовало спрашивать вас. - Она сжала губы.
В дверях появилась миссис Лири с известием, что обед подан.
Обед был накрыт в маленькой столовой, и, хотя суп, форель и салат из свежих фруктов были великолепны, Тамара едва прикоснулась к блюдам. Из вежливости она с трудом проглотила кусочек рыбы и две ложки салата. Но даже вода, которой она запивала чуть ли не каждый глоток, не принесла ей облегчения. Она чувствовала, что горло ее стиснуто и она не может расслабиться.
Когда обед был наконец закончен и они встали из-за стола, Тамара сказала:
- Я думаю, что, пожалуй, будет лучше, если я сегодня же вернусь в Лимерик.
Отец Донахью решительно покачал головой:
- О нет, мое дорогое дитя, пожалуйста! Не уезжай из-за Росса. Я уверен, что позже он извинится за свой поступок.
- Нет! - воскликнула Тамара. - Я в этом сомневаюсь, отец. - И она добавила спокойнее: - Он ведь убежден, что я не должна была возвращаться сюда, и, честно говоря, я, кажется, согласна с ним.
- Зачем же ты приехала, Тамара? - внезапно спросил он. - Ты ведь мне так и не сказала!
Она пожала плечами.
- Мои причины действительно глупы, - прошептала она. - В Лондоне есть мужчина - Бен Гастингс, он хочет на мне жениться.
- Да?
- Да. - Тамара закусила губу. - Я никогда вообще не собиралась выходить замуж за кого бы то ни было. Я его не люблю. Я не думаю, что могу полюбить кого-нибудь еще.
Отец Донахью проницательно взглянул на нее:
- Кого-нибудь еще, Тамара?
- Да, я думаю, что я стала холодной.
Отец Донахью ответил ей полуулыбкой:
- При таких волосах? Я сомневаюсь.
Тамара улыбнулась немного грустно:
- И все же это место меня преследует. У меня есть картина - вы помните ее? Это пейзаж, который я сделала перед тем, как уехать, на утесе "Фалкон-Хэд". Я думаю, что я хотела приехать сюда, прежде чем начать новую жизнь. - Она вздохнула. - Вы можете понять это?
Отец Донахью нахмурился:
- Ты считаешь, что тебя преследует это место, Тамара? Или, может быть, Росс Фалкон?
- Я не понимаю, что вы имеете в виду.
Отец Донахью произнес вполголоса:
- Боже, прости меня. Ты, конечно, простишь меня! - Он ударил кулаком по ладони своей руки. - Разве не я сейчас был свидетелем того, как ты встретилась с ним?
Тамара сжала кулаки. Ей нравился отец Донахью, он был единственным человеком в Фалкон-Уэрри, с которым она могла быть сама собой, но даже он не мог знать глубины одиночества, которое она когда-то пережила из-за Росса Фалкона.
- Вы не правы, отец, - сказала она, тщательно подбирая слова. - Моя реакция на поступок Росса Фалкона была естественным ответом на действия человека, который выразил по отношению ко мне такую бешеную ненависть. Я не знаю, почему Росс Фалкон ненавидит меня, но если ненавидит, то мне, право, лучше уехать. Я не хочу быть причиной каких-либо неприятностей.
Отец Донахью нетерпеливо взглянул на нее:
- Тамара, неприятностей было уже достаточно семь лет тому назад. Хорошо, уезжай! Убегай во второй раз, но не говори мне тогда, что Росс Фалкон тебе безразличен, потому что я тебе просто не верю. - Он сердито посмотрел на нее, выведенный из своего обычного хладнокровного равновесия. - Ты тоже можешь его ненавидеть, насколько я понимаю, но то, что я видел, находясь в этой комнате, называется как угодно, только не безразличием.
Тамара отвернулась:
- Вы ошибаетесь, отец.
Отец Донахью скептически улыбнулся.
- Хорошо, хорошо, - сказал он, - но если так, почему ты хочешь уехать? Твои действия противоречат твоим словам?
Тамара стиснула руки. Конечно, отец Донахью был прав. Если она сбежит во второй раз, она уже никогда не вернется и никогда не сможет до конца разобраться в своих чувствах.
Но что она хочет выяснить? Не страшится ли она втайне от самой себя того, что может обнаружить? А если она уедет, "Фалкон-Хэд" навсегда останется на картинке и будет ее преследовать. Неужели она была такой слабой и прежний опыт ничему ее не научил? Ведь она должна уметь защищаться от таких ситуаций! Она глупа и слаба, и отец Донахью прав - она уезжает потому, что боится!
Она обернулась.
- Мне негде остановиться! - сказала она.
- Это слабое извинение. Ты можешь остановиться здесь, по крайней мере на время. - Он оглянулся. - У меня достаточно места. И мы сумеем найти тебе домик или коттедж, который ты смогла бы нанять. Там, на берегу, есть один коттедж старого Флинна. Он уехал навестить свою сестру в Корке еще в марте и не вернулся.
Тамара почувствовала, что нервы ее напряжены до предела. Она глубоко вздохнула и пожала плечами.
- Хорошо, - наконец устало сказала она. - Я остаюсь.
Отец Донахью одобрительно кивнул:
- Вот и хорошо. Не выпить ли нам по стаканчику вина, чтобы это отпраздновать?