– Не увидят, княгинюшка, – молвил рослый молодой дружинник, потирая большую русую бороду. – Там тоже сидят наши стражники и никого туда не пускают!
– А как же они сами? – усмехнулась княгиня. – Ведь там одни мужи? Неужели они будут отворачиваться от таких красавиц?
– Будут, матушка, – кивнул головой дружинник. – Им не велело глазеть на тебя и твоих женок!
– Как тебя зовут? – спросила княгиня, покраснев. – Почему я тебя раньше не видела?
– Мое имя – Ходына, – поклонился молодой воин. – Я прибыл сюда совсем недавно из Можайска. Меня сюда прислал князь Святослав Глебыч…
– Ну, тогда хорошо, Ходына, – весело сказала княгиня. – Стой же тут, за забором, с другими людьми и не пускай сюда смердов и прочую чернь! – И княгиня быстро вошла в широко раскрытые дружинниками ворота, а за ней проследовали молодые женщины.
– Матушка княгиня! – крикнула радостно Веверка, войдя в довольно обширное огороженное пространство. – Вот уж какая благодать! Песок чист и бел, и совсем нет простолюдинов!
– И какие хорошие для нас скамьи! – вторила ей Полева. – Даже закрыты сверху от жаркого солнца!
– Тут у нас есть все необходимое, – кивнула головой княгиня, садясь в свое мягкое, укрытое сверху большим белым тентом, кресло. – Садитесь, девицы! Мои люди притащили сюда и меды, и светлое пиво! А тут в кустах поставили целый бочонок кваса. Купайтесь себе на здоровье!
– Можно раздеваться, матушка? – спросила вдруг, стоя босыми ногами на теплом белом песке, Зарена. – Неужели нет поблизости мужей?
– Здесь нет мужей, – усмехнулась княгиня. – Наша стража и дружина расселись по местам, недоступным глазу. Спокойно раздевайтесь!
Молодые красавицы не заставили себя долго ждать и быстро сбросили с себя легкие летние сарафаны, оставшись нагишом. Разделась и княгиня, обнажив перед солнцем свое прекрасное белоснежное тело.
– Какая же ты красавица, матушка! – воскликнула Веверка, жадно оглядывая ее стройную фигуру. – Какое прекрасное лоно, какие округлые и твердые груди! Да красивей тебя нет ни одной женки ни в городе, ни на всей святой Руси!
– У тебя совсем нет живота, матушка прелестница! – восхищенно вскричала Боряна. – И нет волос на лобке! Неужели у благородных княгинь не растут там волосы?
– Какая ты потешная! – засмеялась княгиня. – Все волосы на моем теле чисто выбриты! Так положено для княгини! На теле благородной женки не должно быть никаких следов от волос! Это не грубый муж, а нежная и знатная женка!
– Где же найти такое острое железо, чтобы брить эти волосы? – Задумчиво спросила Зарена, оглядывая остальных женщин. – Мы такие темные, сущие простушки!
– А зачем вам убирать эти волосы? – усмехнулась княгиня. – Они не портят ваших прелестей и не отталкивают ваших мужей. Эта повинность достается только княгиням! – Она засмеялась, но вдруг резко затихла и нахмурилась: Липка, грациозно подняв вверх руки, высвободилась из своего длинного цветастого сарафана. Перед красавицами предстало, сверкая белизной и невыразимой прелестью, тело такой необычайной красоты, что все женщины буквально оцепенели.
– Это не женка, а сущая ведьма! – говорила себе княгиня, глядя на Липку и не имея силы оторвать своего взгляда. – У нее не только чудесные лицо и голос, но какое тело! А какие груди, тугие и круглые, с прекрасными сосками! И зад у нее немал и какой плоский живот! А волоса на лобке, как серенький уголок, не только не убавляют ее красоты, но еще больше усиливают чувство восхищения! – У-ух! – вздохнула княгиня и поняла, что она теперь не уживется с прекрасной Липкой ни в своем Брянске, ни на земле вообще! Острая душевная боль охватила княгиню, и она окаменела в своем кресле, забыв, для чего сюда пришла.
– Тебе стало жарко, матушка? – сказала, подойдя к ней, Веверка. – Или тебе плохо?
– Плохо, Веверушка, – пробормотала княгиня, очарованная красотой тела Липки, которая, между тем, огляделась и быстро подошла к воде.
– Да, матушка, – буркнула Веверка, – мы еще не видели такой красоты! Это не женка, а проклятая нечисть! В ее теле нет ни одного изъяна! Понятно, что она заворожила нашего князя нечеловеческой красотой!
– Слушай же, Веверушка, – очнулась княгиня и дала знак приблизиться к своему лицу. – Не надо пугать эту Липку, – шепнула она прямо в ухо красавице. – Это пользы не даст! Надо ее совсем…лишить жизни!
– Лишить жизни? – пробормотала Веверка, краснея. – Ну, что ж, матушка, тогда не выдавай меня! – И она решительно направилась к реке.
Княжеские дружинники в это время сидели в кустах на противоположной стороне Десны и жадно глядели, невидимые обнаженными женщинами, на купальщиц.
– Какая красота! – бормотал молодой дружинник Радята. – Жаль только, что они далеко и не все видно так, как хотелось бы…
– Еще как видно! – усмехнулся его товарищ Корж. – Перед нами такая красота, что я не в силах удержать от напряжения свой дрын!
– За что нам такое испытание? – буркнул третий юноша, Драшко. – Невозможно оторвать глаз от этих прелестниц!
– Видишь, Радята, это плывет зазноба нашего князя, красавица Липка! Вот уже добралась почти до середины реки! Вот это красавица! Жаль, что видна только ее голова!
– А вот ее догоняет другая красавица с красивыми и длинными ножками, Веверка! А там и остальные женки полезли в Десну! Только одна княгиня сидит нагишом под своей тряпицей! Прячет от нас свое прекрасное тело! – сказал, дрожа от возбуждения, Радята. – Где еще можно увидеть нагую княгиню?
– Не говори так, брат, – буркнул, покраснев от увиденного зрелища, Корж. – Нам, скромным дружинникам, недозволено все это видеть! Отвернитесь же, бесстыжие!
Вдруг до брянских воинов, увлекшихся разговором, донеслись звуки приглушенной речи спорящих женщин.
– Эй! Не балуй! – неожиданно крикнула одна из них. – Это очень опасно!
– Неужели это кричит Липка? – спросил Радята, пристально вглядываясь в воду. – Может, она тонет?
– И та длинноногая Веверка скрылась из виду! – буркнул Драшко. – Неужели утонула?! И Липка тоже в Десну погружается! Спасайте же их, братья!
Молодые дружинники, сбросив с себя легкие летние рубашки и порты, оставив на берегу свои мечи и луки, кинулись, очертя голову, в прозрачные воды Десны. В это время несчастная Липка еще не скрылась в воде: ее голова судорожно то поднималась на поверхность, то вновь погружалась. Казалось, что в воде шла какая-то борьба.
Наконец, несчастная молодая женщина, издав хриплый, нечленораздельный вопль, окончательно погрузилась в воду.
– Караул! Спасайте! – орали во всю силу плывшие к тому месту, где скрылась Липка, княжеские дружинники. – Девица исчезла! Утонула!
Крики быстро плывших молодцев разбудили окрестности. К берегу подбежали еще с десяток дружинников и, осмотревшись, бросились в реку.
– Брат, поймал! Здесь девица! – закричал вдруг Радята. – Однако же нет моих сил! Помогите!
– Сейчас, сынок! – пробасил быстро приближавшийся к нему пожилой, но сильный воин. – Только держись!
Тут подоспели и остальные молодые дружинники.
– Хватайте за волосы! – крикнул Драшко. – Иначе не поднимем!
– Да там еще коряга или что-то неладное прицепилось! – вопил Радята. – Помогите!
Княгиня, сидевшая в своем кресле на другом берегу реки, спокойно смотрела на происходившее.
– Матушка, наши славные девицы утонули! – вопили метавшиеся по берегу бывшие княжеские любовницы. Обезумев от ужаса, они забыли, что пребывают нагишом на глазах у плывших неподалеку мужчин.
Первой опомнилась княгиня и, подняв с земли свой легкий греческий сарафан, быстро его надела.
– Одевайтесь, дурищи! – крикнула она отчаявшимся женщинам. – Или вы не видите княжеских мужей?
Услышав ее слова, женщины пронзительно завизжали и помчались к своим одеждам.
Дружинники, тем временем, с превеликим трудом, обхватив со всех сторон утонувшую Липку, плыли к берегу.
– Эта девица настолько тяжела, что ее невозможно поднять над водой! – жаловался, с трудом загребая одной рукой воду, Радята.
– Да, впятером едва тащим! – бормотал старший дружинник Калин Добрович. – Вся моя седая борода погрузилась в Десну, и я плыву из последних сил! Видно, к этой Липке прицепилась та длинноногая женка!
Так и случилось. Как только брянские воины достигли мели и встали на ноги, они, поднатужившись, подняли из воды два тела: Липки, скорчившейся в судорогах смерти, и Веверки, прочно вцепившейся ей в ноги и тоже окоченевшей.
– Неужели эти женки подрались? – спросил Радята, быстро укладывая тело несчастной Липки на траву и пытаясь привести ее в чувство.
– Вот какая беда! – буркнул Калин Добрович, оторвавший, наконец, от Липки руки длинноногой Веверки и несший тело последней. – Мы уже не спасем этих несчастных девиц! Несите сюда плащи! Надо прикрыть эту греховную наготу!
– Царствие им небесное! – пробормотал Драшко.
– Какое же им царствие, если они утонули? – возразил Калин Добрович. – Это дело греховное! Их даже нельзя нести на погост: попы не позволят!