Он еще долго говорил, подробно объясняя своим подручным, что нужно принести. Те внимательно слушали своего наставника и, держа в руках кусочки березовой бересты, что-то на них острыми железными палочками процарапывали.
– Так, все записали? – спросил, наконец, Велемил.
– Записали, батюшка, – пробормотали подручные.
– Ну, тогда идите, но ненадолго! – приказал Велемил. – Надо побыстрей вылечить нашего князя!
Когда лекарские подручные удалились, Велемил потянулся к своей сумке, извлек из нее глиняный горшок и резким движением сбил крышку. – Дайте мне какую-нибудь чашу, – сказал он, глядя на княжеского лекаря.
– Вот она, чаша, бери же, Велемил Радобудич, – сказал, волнуясь и дрожа, лекарь Позвизд.
– Ну, а теперь, княже, выпей эту воду, – улыбнулся Велемил, протягивая князю напиток. – Тебе сразу же станет легче!
Князь вытянул руки, взял обеими ладонями чашу и пригубил из нее немного темной густой жидкости. – Какая горькая! – скорчил он гримасу, подняв голову.
– Вода горька, – вздохнул Велемил, – зато жизнь от нее сладка! Пей же, княже!
Князь покорно допил лекарское снадобье и лег, обессилев, на мягкую татарскую подушку. – Мне стало легче, Велемилушка! – сказал он, улыбнувшись.
– Подожди еще немного, – усмехнулся старый знахарь. – Вот когда примешь еще одно снадобье, тогда забудешь обо всех своих болезнях!
Когда подручные Велемила прибыли в княжескую опочивальню, князь Василий уже восседал на своей кровати, весело разговаривая с красавицей Липкой и блистая глазами.
– Ты не забыла свои ласковые слова, Липушка? – спрашивал князь. – Ты готова меня любить до конца?
– Готова, княже, – весело отвечала румяная, смущенная красавица. – Лишь бы ты был жив!
– Ну, ладно, княже, – сказал, перебивая разговор, Велемил. – А теперь, давай-ка займемся твоим лечением…
К вечеру князь Василий действительно почувствовал, как его болезнь уходит. – Вся моя опухоль спала, а боли совсем нет! – радовался он. – Надо не забыть слова Липки и сегодня же ночью познать ее…
– Славный князь! – в опочивальню вошел его верный слуга. – К тебе тут просится один купец…
– Зачем я ему понадобился? – удивился князь. – Неужели мне, даже больному, нет покоя?
– Этот смешной купец, по имени Чепко Силич, – ответил слуга, – сказал, что пришел с опознанием того злобного покойника…
– Что ж, тогда пусть входит, – поднялся в постели князь и присел. – Выслушаю его со своего одра.
Купец вошел в княжескую опочивальню, перекрестился на иконы и низко, поясно, поклонился князю. – Здравствуй, батюшка князь! – сказал он.
– Здравствуй и ты, почтенный купец! – буркнул князь Василий. – Говори же! Неужели ты опознал того злодея?
– Опознал, опознал, батюшка, – сказал, крестясь, купец. – Скажу тебе всю правду, ничего не утаю! Я видел этого покойного человека в безбожном и лесном Карачеве! Меня там ограбили пять лет тому назад из-за моей собственной глупости! Княжеские люди…Того жестокого Святослава…
– Разве князь Святослав грабит торговых людей? – удивился Василий Брянский. – Неужели он докатился до такого?
– Именно так, мой господин, – кивнул головой купец. – Этот безбожный князь Святослав-Пантелей занимается воровством и разбоем, словно "тать в нощи"! Его люди жестоко меня ограбили, а тот покойник, тело которого ты выставил на площади, был среди грабителей!
– Ты хорошо его помнишь? – вздрогнул князь Василий.
– Хорошо, батюшка князь! – ответил, крестясь, купец. – Этого злодея я вовек не забуду! Это он ударил меня с размаху в щеку да так, что я свалился прямо в грязь, где лежал, пока те злодеи не умчались! Они утащили все мое имущество…Слава Господу, что я тогда не вывез все свое добро и спрятал часть его у родственников в складах. А потом, вечером, я случайно проходил по главной городской площади и увидел княжеских дружинников. Среди них сидел, верхом на коне, уже в одежде княжеского человека, тот, убитый тобой, черноволосый тать! Говорю правду, княже, как на духу, что он не простой княжеский дружинник, а его наипервейший приближенный! Я тогда пошел к своему карачевскому родственнику и все ему рассказал. Он и другие карачевцы подтвердили, что князь со своими людьми занимается разбоем…Я собрал свои вещи и товар и вскоре с помощью Господа унес свои ноги в наш родимый Брянск!
– Так значит, это человек Святослава Карачевского, – пробормотал, хмурясь, князь Василий. – Ты, почтенный купец, принес мне очень важную весть! Благодарю тебя за слова правды!
ГЛАВА 13
ЗАБОТЫ КНЯЗЯ ЮРИЯ
Князь Юрий Даниилович Московский готовился к отъезду. Позднее лето 1304 года было самым подходящим временем для поездки в Орду. – Успею раньше Михаила Тверского, – думал он, сидя в своей теремной светлице и потирая рукой багровую потную голову. Восседавшие вокруг него московские бояре молчали, ожидая княжеского слова.
Князь Юрий, казавшийся до смерти отца грубым, неуклюжим и угловатым, довольно быстро вошел во власть и "взял в руки" всех своих бояр накрепко. Когда он думал, все молчали, а когда говорил – покорно слушали. Они давали князю совет лишь тогда, когда он сам этого требовал, да и то отвечали первыми только те, кто был старше или ближе к самому князю.
Московскому князю было о чем задуматься. Совсем недавно скончался великий суздальский князь Андрей Александрович. Его смерть никого не огорчила. Все хорошо помнили татарские набеги на суздальские земли по вине князя Андрея.
Не один раз шли на многострадальные суздальские города степные воины, возглавляемые, порой, самим князем Андреем.
До самой смерти своего старшего брата Дмитрия князь Андрей враждовал с ним, сжигал города брата, выдавал русских людей в татарский плен и, фактически, довел его до смерти. Однако после того как князь Андрей завладел стольным городом великого суздальского княжества Владимиром, русские люди не почувствовали облегчения. Поборы, которые взимал новый великий князь Андрей со своего тяглового населения, были чудовищны: помимо "выхода" в Орду, население удела платило такую же мзду и ему. Но даже эти платежи не гарантировали тишины и покоя несчастным суздальцам: их великий князь постоянно угрожал соперникам, мелким князьям своего удела, татарским вторжением и продолжал досаждать ордынскому хану просьбами о военной помощи против своих родственников. Правда, в последние годы он настолько надоел татарам, к тому же занятым собственными делами и "замятней" между Тохтой и Ногаем, что они ограничивались лишь присылкой во Владимир или Тверь тех или иных мурз, игравших роль не карателей, но судей…
Тяжелая жизнь суздальцев влекла за собой массовые уходы лучших ремесленников, крестьян и даже бояр в другие уделы.
И сами князья, властители мелких уделов суздальской земли, были недовольны своим великим князем. По этой причине не было желавших принять участие в похоронах великого князя Андрея. И даже погребать его решили не в общей княжеской усыпальнице, но в церкви святого Михаила Архангела в наследном Городце.
– Пусть хотя бы покойники лежат в мире и тишине, – сказал по этому поводу князь Михаил Тверской, – без этого безбожного и беспокойного Андрея!
– Пусть отправляется в свой Городец, – говорил московский князь Юрий, – а то наши переяславльские покойники передерутся!
Так и увезли из Владимира гроб с телом "чернеца в схиме", бывшего великого суздальского князя, в Городец и тут же его забыли. Но смерть нелюбимого всей землей князя не принесла никому радости. Напротив, как только владимирский "стол" освободился, началась борьба за него между великим тверским князем Михаилом Ярославовичем и племянником умершего – Юрием Данииловичем Московским.
Князь Михаил Тверской имел больше прав на великое княжение, чем Юрий Московский. По установившейся древней традиции – "лествичному" порядку наследования – владимирский престол принадлежал князю Михаилу. Ведь Михаил был сыном Ярослава Ярославовича, родного брата Александра Ярославовича, отца покойного Даниила Московского. В то время как Юрий Даниилович был всего лишь внуком князя Александра Ярославовича. Таким образом, князь Михаил обходил по старшинству князя Юрия на целое колено!
Вот почему суздальская знать, сразу же по смерти великого князя Андрея, отправилась в Тверь поздравлять "с законным правом" князя Михаила Ярославовича. В свою очередь, уверенный в своей правоте молодой князь Михаил приехал в суздальские земли и занял своими войсками крупнейшие города – стольный Владимир и Суздаль. Но князь Юрий Даниилович не признал законных прав князя Михаила Тверского и, подстрекаемый своими боярами и женой, решил поехать в Сарай к хану Тохтэ, где попытаться доказать свое право на владимирский "стол", а если надо, и выкупить это право!
Вот и думал князь Юрий "тяжкую думу" в этот нелегкий день, вспоминая весь свой прежний жизненный путь, отца и его наставления, первое знакомство и последующие встречи с князем Михаилом…
– Этот "стол" не для Михаила, – выдавил он из себя, нарушив молчание, – ибо он не потомок моего славного деда Александра! Законное право на Владимир имеют только его внуки! Пусть он мой дядька по своему батюшке, но не родной! Разве не так, мои верные люди?
– Так, так, батюшка, – пробормотали хором бояре.
– Ты прав, брат, – кивнул головой следующий по старшинству брат, князь Александр. – Владимир предназначен только тебе!
– Это, конечно, так, – буркнул согласный со всем князь Борис.
– Не надо из-за этого спорить! – громко сказал князь Иван. – Так установлено самим Господом! Это тебе надо быть великим князем и посадить своих братьев по всем суздальским городам!