Его язык дразнящими движениями касался ее языка, а рука проникла под тонкую рубашку, освободив груди от стесняющего бюстгальтера. Приподняв ее рубашку, он втянул сначала один, потом второй сосок во влажную глубину рта, лаская их языком. Карли почувствовала, что внутри ее что-то взорвалось.
Его рука легла на ее талию, расстегнула пояс. Обтягивающие джинсы вдруг показались ей надругательством над телом, она должна была освободиться от них. Она села, и в этот момент Джонатан одним движением стащил ее рубашку через голову.
Карли слышала его дыхание - такое же тяжелое и прерывистое, как ее собственное. В темноте твердые очертания его лица были едва различимы. Он коснулся губами ее ресниц и покрыл все лицо легкими, как прикосновение птичьего пера, поцелуями. Карли дрожала под его ласками - то такими настойчивыми, то невыразимо нежными.
- Как ты красива, - прошептал он. - Моя прекрасная Карли-Энн.
Словно в трансе он наклонился и снова припал губами к ее соску, лаская другую грудь рукой, погружая ее в бездну удивительных ощущений.
"Нет, мы подходим друг другу, - мелькнуло у нее в голове. - То, что сейчас происходит, правильно, и мы правы". Волна возбуждения все росла.
Он с сожалением отпустил ее грудь и рывком стащил с себя рубашку. Его рука нашла ее руку и положила на пряжку ремня. Когда она расстегнула ее, джинсы соскользнули с его узких бедер, а в следующее мгновение вся еще остававшаяся на них одежда оказалась на переднем сиденье.
Джонатан привлек ее к себе и снова поцеловал. Карли лежала на боку и старалась не двигаться, но это было невозможно - по ее телу пробегали горячие волны желания, такого неистового, что ей хотелось вонзить ногти в его кожу.
В страстном порыве она перекинула ногу через его бедро и стала тереться о его тело, отодвигаясь только для того, чтобы опять прижаться к нему еще крепче.
Когда он положил Карли на спину, кипящая лава ее страсти уже была готова излиться.
- Пожалуйста, Джонатан, - простонала она. - Пожалуйста!
Но он стал покрывать поцелуями все ее тело - шею, грудь, живот. Когда его губы и язык добрались до средоточия ее страсти, она почувствовала, что не может больше терпеть.
- Люби меня, Джонатан, люби.
От этого странного человека, который сумел завладеть ее разумом и телом, ей нужно было гораздо большее, чем удовлетворение. Ей нужно было почувствовать полное слияние его мужественности с ее женственностью.
Осознавая ее желание, Джонатан оторвался от нее и поднял голову. Потом его тело нависло над ней как щит, прикрывающий ее от окружающего мира. В следующее мгновение он опустился, входя в нее и накрыв ее губы своими.
Понимая, что она близка к взрыву, он замер, шепча:
- Не сейчас, дорогая, подожди.
Его голос звучал как шелест шелка.
Его движения замедлились, остановились, потом снова возобновились в другом ритме.
Карли погрузилась в бездну неизведанных ощущений. Его глубокий голос и умелые движения - то проникающие в самую глубину тела, то ласкающие ее снаружи, чередования ритма - держали их обоих на грани небывалого по силе экстаза.
Она потеряла счет времени. Часы казались минутами, а минуты мгновениями. Она чувствовала себя сверкающим бриллиантом, несущимся в вечность через черную пучину космоса.
Снаружи до нее донесся, едва осознаваемый в затмении экстаза, рев La Bufadora, и, словно в ответ на содрогания земли, движения Джонатана стали быстрее и достигали самых глубин ее естества.
А потом она почувствовала, что взмывает над океаном в самом центре вздымающегося к небу водяного столба.
По ее телу вновь и вновь пробегали волны судорог наслаждения, и наконец она услышала глухой стон Джонатана, вырвавшийся на вершине экстаза.
Она неподвижно лежала в его объятиях до тех пор, пока ее тело не перестала сотрясать дрожь.
Когда она почувствовала, что Джонатан хочет приподняться, она крепче обняла его, шепнув:
- Подожди.
Ей не хотелось расставаться с потрясающим ощущением их полного единства.
Она открыла глаза и увидела, что Джонатан смотрит на нее как завороженный.
- Это было удивительно, - пробормотал он.
- Настолько удивительно, что, кажется, я никогда не захочу пошевелиться.
В машину струился лунный свет, делая все вокруг слегка призрачным и таинственным.
Карли чувствовала на щеке его теплое свежее дыхание.
- Тебе, наверное, тяжело. - Он приподнялся на локтях.
Она полежала еще немного, не двигаясь, но чувствуя, что бедра и ноги затекли. Потом улыбнулась Джонатану:
- Да, немного.
Он улыбнулся в ответ и лег рядом с ней. На мгновение ей стало грустно от того, что все кончилось, разорвалась волшебная нить, связавшая их в одно существо. Вздохнув, она потянулась за одеждой, но Джонатан остановил ее.
- Потом, - сказал он, а в его глазах заплясали озорные искорки.
Карли прикрылась одеялом, гадая, что ее ждет. Сегодня Джонатан был полон неожиданностей.
Он пошарил в ящике со льдом, где хранился их завтрак, и что-то достал.
- Я попросил Розу положить свежий лед и немного мороженого.
- Мороженого? - Карли едва не рассмеялась. - Пари держу, что вы с Роберто после каждого восхождения лакомились мороженым.
- Каждый раз, - серьезно подтвердил он. - Сегодня у Элен не было десерта, вот я и подумал, что мы можем получить его здесь.
Он протянул ей ложечку.
- Поскольку я все равно не одет к обеду, Может, обойдемся без церемоний и поедим из упаковки?
Не сводя взгляда с его обнаженного тела, она радостно рассмеялась.
- Поскольку мой наряд тоже не гармонирует с хрустальными вазочками, я настаиваю на том, чтобы мы ели прямо из коробки.
Они сели на одеяло и стали есть мороженое из большой пластиковой упаковки. Кусочек кофейного мороженого с миндалем вдруг упал Карли на живот. Джонатан слизнул его, и от удивительного сочетания холода и тепла, шероховатости языка и мягкости мороженого по - ее телу снова побежал ток желания.
Мороженое таяло в коробке, а они опять занимались любовью. На этот раз Джонатан позволил ей испытать агонию наслаждения столько раз, сколько ей хотелось, и только почувствовав, что она полностью удовлетворена, достиг своего пика. Потом он спокойно лежал рядом, обнимая ее, пока она не уснула.
Джонатан смотрел в лицо женщины, дремавшей в его объятиях. Закрытые глаза, длинные опущенные ресницы и побледневшие щеки делали ее беззащитной и уязвимой, вызывая желание всегда быть с ней рядом и оберегать от окружающего мира.
Не надо было заходить так далеко, мрачно думал он. Он ведь знал, что она неопытна и уязвима. Почему он не оставил ее в покое?
Он сам не понимал, что с ним. При одном воспоминании о том, что между ними происходило несколько минут назад, он ощущал странные узы, связывающие его с этой женщиной. Ничего подобного он прежде не испытывал. Удивительная глубина ее страсти поразила его тем сильнее, что эта страсть была такой чистой и невинной. И теперь, когда она спала у него на руках, ему казалось, что по-другому и быть не может. И в этом заключалась главная опасность. "Что ты наделал, старина?" - с горечью спросил он себя. Он не хотел связывать свою жизнь навсегда ни с одной женщиной, но расстаться с Карли-Энн было бы, наверное, самым трудным шагом в его жизни.
Ночные звуки, не существовавшие всего несколько минут назад, заполнили тишину. Волны с шумом разбивались о скалы, где-то вдалеке проехала машина. Карли слышала их сквозь сон, не пропуская в сознание, чтобы они не нарушили магию момента.
Вдруг до ее слуха донеслось жалобное повизгивание.
Она тут же проснулась и села, воскликнув:
- Генри! Прошло уже столько времени с тех пор, как мы уехали от Элен, а он ничего не ел и не пил.
- О собаках не беспокойся, - сказал Джонатан. - Твою ты только что слышала, а моя, я уверен, охраняет машину. Сегодня прохладно, и от жажды они не умрут.
Карли резко обернулась, нашла бюстгальтер и трусики, потом все остальное и быстро оделась.
- Они слишком давно сидят одни на улице. К тому же если мы сейчас не выедем, то не доберемся до дома раньше утра.
Когда она открыла дверь, в ее руку тут же ткнулся холодный нос Генри. Она выскочила наружу и приласкала обеих собак, а когда всего несколько секунд спустя заглянула в машину, Джонатан, уже скатав и убрав матрац, сидел на скамейке одетый и натягивал второй носок.
- Ты настоящий специалист по превращению машины в спальню и обратно, - заметила Карли.
- Мне приходилось это проделывать в походах сотни раз, - небрежно сказал Джонатан. - Но до сих пор единственный, кто видел, как я стелю постель, это Шеба. А ты единственная женщина, которую я приводил сюда. Ее будто охватило приятным теплом.
- Я рада, - мягко произнесла Карли. Конечно, она не первая женщина в его жизни, но первая, кто делит с ним радость пребывания в любимом уголке природы. Почему ее так волнует мысль об этом?
Джонатан поманил ее пальцем.
- Иди сюда.
- Нам пора ехать, - запротестовала она, но увидела на его твердом лицо выражение такой нежности, что подошла.
Джонатан посадил ее на колени.
- Последнее объятие, - шепнул он, - и поедем. - Поцеловав ее в кончик носа, он взглянул на часы. - Если не случится ничего неожиданного, я доставлю тебя домой не позднее трех.
Спустя мгновение, когда собаки запрыгнули внутрь, Джонатан включил двигатель, и машина ожила. Выехав на шоссе, он взял Карли за руку.
Она радовалась, что по крайней мере еще несколько часов Джонатан будет рядом.
Он не из тех мужчин, которые женятся. Она инстинктивно это чувствовала и старалась не думать о будущем.