Это история двух подростков, Люси и Колина, которые влюблены друг в друга, но проблема в том, что... Люси – призрак. Постепенно она начинает вспоминать всё больше и больше о своей жизни и смерти, в то время как смельчак Колин приводит себя на край смерти, где их реальности совпадают до такой степени, что он может физически быть ближе к Люси. Люси начинает задаваться вопросом, является ли она спасением Колина или же причиной его смерти.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 3
Глава 4 4
Глава 5 5
Глава 6 7
Глава 7 8
Глава 8 8
Глава 9 9
Глава 10 9
Глава 11 12
Глава 12 14
Глава 13 16
Глава 14 17
Глава 15 17
Глава 16 18
Глава 17 18
Глава 18 19
Глава 19 20
Глава 20 22
Глава 21 24
Глава 22 25
Глава 23 26
Глава 24 27
Глава 25 28
Глава 26 30
Глава 27 31
Глава 28 32
Глава 29 32
Глава 30 34
Глава 31 34
Глава 32 36
Глава 33 36
Глава 34 38
Глава 35 40
Эпилог 40
Кристина Лорен
Возвышенное
Sublime:
1. Трансцендентное, совершенное, абсолютное.
2. Переход из твердого состояния в парообразное.
Мой дух занес как снегом сон,
Гася сознанья свет, -
Казалось в памяти спасен,
Любимых черт портрет.
Мне мнилось прах любимой спит,
Без чувств, мирских забот...
Но и его травы и плит
Увлек круговорот.
Уильям Вордсворт. Перевод Максима Егорова.
Глава 1
ОНА
Девушка лежит, изогнувшись под странными углами, когда она просыпается. Не может быть, чтобы она могла тут спать, в одиночестве, на грязной земле, в окружении листьев, травы и облаков. У нее такое чувство, будто она упала с неба.
Она садится, грязная и полностью дезориентированная. За ее спиной узкая тропа, окруженная деревьями с броскими пылающими цветами осени, она извивается и исчезает из поля зрения. Перед ней озеро. Оно спокойное и синее, рябь на поверхности только по краям, где мелководье гладит камни. Она инстинктивно ползет к озеру и всматривается в него, чувствуя тяжелую жалость к девушке напротив, в замешательстве уставившейся на нее.
Только встав на ноги, она видит огромные здания, нависшие над парком по периметру. Сделанные из серого камня, они возвышаются над верхушками огненно-красных деревьев, глядя вниз на то место, где она приземлилась. Здания довлеют над ней одновременно приветливо и угрожающе, как будто она была где-то между бодрствованием и сном, когда мечты и реальность существуют вместе.
Вместо страха она чувствует прилив волнения, текущего сквозь нее. Волнение, какое бывает при звуке выстрела у готового к бегу спринтера.
Вперед.
Она скользит вниз по тропе через грунтовую дорогу, где резко начинается тротуар. Она не помнит, как на ней оказалось мягкое платье из нежного цветочного ситца, складками спадающего к ее коленям. Она смотрит на незнакомые ей ноги, одетые в новые плотно сидящие сандалии. Хотя она не замерзла, мимо прошли одетые в форму студенты, укутанные в толстую шерстяную, темно-синюю и серую одежду. Они отличаются друг от друга небольшими нюансами: сапоги, серьги, вспышки красного шарфа. Но мало кто потрудился заметить девушку, которая, шаркая и горбатясь, боролась с ветром.
Знакомо пахло влажной землей, каменные здания с четырех сторон захватили все звуки и удерживали их, надолго замедляя время и разговоры. От того, как ветер хлещет вокруг нее и от ее новых драгоценных воспоминаний о деревьях в лесу, она понимает, что сейчас осень.
Но ничто вокруг не выглядело так, как вчера. А вчера была весна.
Впереди маячит арка, украшенная медными, с сине-зеленой патиной, буквами, которые, казалось, были написаны такого же цвета краской, что и небо.
ПОДГОТОВИТЕЛЬНАЯ ШКОЛА ИМ. СВЯТОЙ ОСАННЫ ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ И ДЕВОЧЕК.
КЛАССЫ К-12.
СЕВЕРОАМЕРИКАНСКОЕ ВОСТОЧНОЕ ВРЕМЯ 18:14.
Под ней широкая, раскачивающаяся на ветру железная табличка с надписью: "А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше для него, чтобы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море. Марк 9:42".
Кампус был больше, чем она ожидала, но почему-то она знала, где искать – справа, а не слева – чтобы найти группку небольших кирпичных зданий, а на некотором расстоянии и деревянный домик. Она движется вперед с тем трепетом, с которым входишь в теплый дом, где тебя ждут на обед. Со знакомым трепетом. Вот только совсем не понятно, где она.
Или кто.
Из четырех основных зданий она выбрала то, что слева, на границе с пустырем. На ступенях толпятся студенты, но несмотря на это, никто не помогает ей с дверью, которая, похоже, решила собственным весом вытолкнуть ее обратно на улицу. Свинцовая ручка тускло бликовала в ее руке, и рядом с ней ее кожа казалась мерцающей.
– Закрой дверь, – сказал кто-то. – Морозит!
Девушка ныряет внутрь, отводя взгляд от своей покрытой звездной пылью кожи. Внутри тепло, витают знакомые ароматы бекона и кофе в зернах. Она парит рядом с дверью, но никто не поднимает голову. Словно она – обычная студентка и просто идет сквозь толпу; жизнь продолжает бурлить в шумном обеденном зале, а она стоит совершенно неподвижно в каком-то странном безумии. Она не невидима – ей видно ее отражение в окне справа – но она может также и быть такой.
Наконец, она идет через лабиринт столов и стульев к пожилой женщине с планшетом в руках, которая стоит у входа в кухню. Она что-то вычеркивает в списке, ее ручка так и порхает над метками. Каждая новая метка идентична другим. Один вопрос вертится у девушки на языке, и она замирает там, не двигаясь, ожидая, когда пожилая женщина заметит ее.
Девушка боится заговорить. Она даже не знает, кто она, не говоря уже о том, как задать вопрос, в ответе на который она так нуждается. Взглянув вниз, она видит, что ее кожа слабо мерцает под медовым светом ламп, и впервые у нее возникает беспокойство, что она выглядит не совсем… нормально. Что, если она откроет рот и распадется на тысячу осколков? Что, если она потеряла возможность говорить вместе со своим прошлым?
Попробуем.
– Простите, – говорит она, затем громче повторяет.
Женщина понимает голову, она явно удивлена, увидев незнакомку стоящей так близко. Она кажется немного смущенной, глядя на ее пыльную одежду и листья в спутанных волосах. Она внимательно оглядывает лицо девушки.
– Ты… Чем могу помочь?
Девушка хотела было спросить: "Вы знаете меня?" Но вместо этого:
– Какой сегодня день?
Брови женщины сошлись на переносице, когда она посмотрела на девушку. Это был явно странный вопрос, но почему-то она все равно решила на него ответить.
– Вторник.
– Но какой вторник?
Указывая на календарь сзади, женщина говорит:
– Вторник, четвертое октября.
Только теперь девушка поняла, что сам факт знания сегодняшней даты не помогает, потому что, хотя эти цифры кажутся незнакомыми и неправильными – она не знает, какой сейчас год. Она чувствует себя приклеенной к этому зданию, как будто здесь она должна быть найдена.
"Это ты, – скажет кто-то, – ты вернулась. Наконец-то".
Но никто этого не говорит. В течение следующего часа столовая пустеет, только небольшая группа хихикающих девочек-подростков остается сидеть за круглым столом в углу. Теперь девушка чувствует, что явно что-то не так: они несколько раз посмотрели в ее сторону. Даже по своим съеденным молью воспоминаниям она знает, как быстро глаза подростков находят кого-то не такого, как все.
Из кухни выходит парень, потянув пояс красного фартука и завязывая его на ходу. Пряди взъерошенных темных волос падают ему на лоб, и привычным движением головы он отбрасывает их назад.
В этот момент ее безмолвное сердце встрепенулось под пустыми стенками грудной клетки. И она понимает, что в отсутствие голода или жажды, дискомфорта или холода, – это первое ее физическое ощущение, которое она испытала, с тех пор как проснулась под полным падающих листьев небом.