Дункан выпрямился и тяжело закряхтел, потому что у него болела спина, - не следовало ему так долго лежать на стволах деревьев и на твердой скале, все же для таких упражнений он, наверное, действительно уже слишком стар, в отличие от Элизабет. И с закрадывающейся в душу тревогой он вдруг подумал, что ей всего лишь двадцать лет, а ему на добрую дюжину больше. Однако если он уже сейчас начнет показывать свою слабость… Исполненный железной решимости, он поднялся и пошел вслед за ней. Когда она, громко вскрикнув, прыгнула в воду вниз головой, он осторожно, не спеша зашел в волны. По крайней мере Элизабет не должна догадаться о том, что он, капитан корабля, отважный капер, боится воды. Дункан научился плавать всего лишь полгода назад, но ей об этом знать необязательно. Однако молодая женщина моментально заметила его неуверенность и неловкие движения, хотя он за это время довольно много тренировался.
- Ты держишь голову над водой, как утка, - заявила она, плавая вокруг него на спине и насмешливо ухмыляясь. - Мне кажется, ты не так уж давно научился плавать.
- Моряков, которые умеют плавать, почти не бывает. Я - один из очень немногих, - заявил Дункан и, тут же выбившись из ритма тщательно натренированных движений, нахлебался воды, - по всей видимости, он не умел одновременно разговаривать и плавать. Он услышал, как Элизабет захихикала, отфыркиваясь. Он представил, как она расхохоталась бы, если бы узнала, что он только ради нее начал учиться плавать.
Он узнал от Клер, а та, в свою очередь, узнала от Гарольда Данмора, что Элизабет регулярно ходит плавать в сопровождении служанки-ирландки и что за это время она научилась плавать, как рыба. Странно, но с той поры мысль о том, что он сам не умел плавать, не давала ему покоя и даже угнетала его. Джону Иверсу пришлось потратить изрядное количество свободных от службы часов, чтобы научить Дункана плавать.
- Плавание - вещь небезопасная, - с достоинством пояснил Дункан. - И к тому же это довольно тяжелый способ передвижения, - добавил он, однако сразу же заметил, как глупо прозвучало его утверждение, тем более что Элизабет в это время плавала вокруг него с такой легкостью, словно всю свою жизнь не занималась ничем иным, кроме плавания.
Она смеялась над ним.
- Это же очень легко. Даже Джонни уже умеет плавать.
Дункан с тревогой посмотрел на нее.
- Ты заходишь с моим сыном в воду?
Господи, лучше бы он помалкивал, потому что волна опять ударила ему в лицо и он наглотался воды. Что ж, с него довольно, решил Дункан и, прекратив бессмысленное плескание, выпрямился. Как-никак, он все же достаточно осторожен, чтобы никогда во время плавания не терять почву под ногами.
- Я сейчас заберу наши вещи и лошадей, - сказал он, отправляясь вброд назад к пляжу.
Элизабет уже не слушала его. Уверенными движениями рассекая волны, она кролем уплыла далеко в море. Когда ее голова исчезла под водой и какое-то время не появлялась на поверхности, Дункан остановился как вкопанный, готовый броситься в волны, подвергая себя смертельному риску, чтобы спасти ее от акул или других чудовищ. Однако затем он увидел, что она плавает под водой у самого дна, словно намереваясь совершить там, внизу, какое-нибудь стоящее открытие, и время от времени выныривает на поверхность. Она явно не только прекрасно плавала, но еще и великолепно ныряла. Он с облегчением вздохнул, когда ее голова снова появилась над волнами.
- Выходи из воды! - крикнул он. - У нас еще много дел!
- Дункан! - смеясь, сказала она, когда уже брела к пляжу. - Ты ненасытен!
- В данном случае я вынужден разочаровать тебя, - заявил он, хотя не мог оторвать взгляда от ее нежно колыхающейся груди, усеянной блестящими каплями воды.
Он смотрел, как Элизабет обеими руками выжимала воду из волос, как вода стекала по ее ребрам и животу на курчавый треугольник между бедрами.
Дункан прокашлялся:
- Я хочу научить тебя пользоваться оружием, чтобы ты лучше могла защитить себя. Когда мы будем после этого уезжать отсюда, ты будешь знать, как обращаться с кинжалом и пистолетом.
- Ох, - сказала она. И это прозвучало почти разочарованно.
Затем ее взгляд скользнул по его телу и задержался чуть ниже живота.
- А ты уверен, что имеешь в виду не другое оружие?
Он невольно улыбнулся. Жизнь с ней будет доставлять ему много удовольствия. И вдруг он почувствовал себя счастливым, как бы это глупо ни выглядело. Неужели это любовь? Ему не с чем было сравнить свои чувства к этой женщине, однако очень было похоже на то. Несколько лет назад Джон Иверс описал ему, какова она, настоящая любовь: "Это когда висишь на крючке и спасение невозможно, но ты не хочешь слезать с этого крючка".
Что ж, это вполне соответствовало действительности. Наверное, ему следовало бы сразу же смириться с этим и извлечь из этого максимальную пользу.
39
Силия лежала на нарах в углу своей камеры и смотрела в темноту. Звук барабанов было слышно целый вечер, иногда ближе, иногда дальше. Но теперь он стих. Она знала, что теперь уже недолго ждать, однако, возможно, для нее все будет слишком поздно.
Сначала она думала, что хозяин поможет ей. Лорд Норингэм был здесь пару раз. Он посмотрел на нее и пообещал, что обратится к губернатору и будет ходатайствовать о помиловании, что он постарается вытащить ее отсюда.
Леди Гэрриет передала ей через него чистое платье, немного белья и одеяло, и, когда он ушел, у Силии, несмотря на то, что она все знала, появился проблеск надежды. Он дал охранникам деньги, чтобы те с ней хорошо обращались. Однако он был здесь в последний раз четыре дня назад, а позавчера на службу заступили двое новых охранников. Томас и Френсис. Она знала их имена так же хорошо, как и их сексуальные предпочтения.
Тянущая боль внизу ее живота немножко стихла, однако кровотечение продолжалось. Томас и Френсис в последний раз насиловали ее вдвоем, и ее тело не выдержало. Вскоре после этого у нее начались боли, затем появилась кровь, и в конце концов произошел выкидыш. Она доползла до ведра, села на него и со стонами и плачем еле-еле выдержала эти судороги. Потом, скорчившись от боли, она дотащилась до нар, ожидая темноты и молясь, чтобы это продлилось недолго. В какой-то момент в камеру зашел Томас. Он уже из коридора увидел кровавый след и стал орать во все горло, как будто это она была виновата в том, что здесь произошло.
- Проклятье, ты что, собралась здесь и сейчас подохнуть? - ругался он.
Она ничего не ответила, и тогда он открыл зарешеченную дверь и с помощью фонаря сначала осмотрел Силию, а затем и ведро с близкого расстояния. Затем он стал ругаться еще громче и позвал Френсиса, чтобы тот тоже посмотрел на эту картину.
- Если она сдохнет, то вину возложат на нас, - озабоченно сказал Френсис. - Все увидят, что мы с ней сделали.
- Чушь! У баб может произойти выкидыш ни с того ни с сего. Можешь спросить мою старуху. У нее их было уже три, а меня даже не было и близко, когда это произошло.
- Фу, как это противно. Если бы я знал, что она на сносях, то никогда бы к ней не притронулся!
- Только не делай вид, что ты ни при чем. Ты же получил убийственное удовольствие, или нет? Ты же не меньше трех раз залезал на нее, и это всего за час.
Силия притворилась, что спит, а оба надзирателя удалились, все еще споря о том, кто виноват, и о том, что, может быть, лучше просто убить ее, а потом сказать, что она умерла сама по себе.
- Это было бы очень кстати для совета, - сказал Томас. - В конце концов, ее все равно должны повесить. А мы сэкономим им деньги за палача. Им даже не нужно будет ремонтировать виселицу.
- Но ведь может всплыть, что мы убили ее! У нас будут большие неприятности!
- Значит, нам нужно сделать это так, чтобы никто ничего не заметил. Чтобы все выглядело таким образом, будто она умерла от выкидыша. Такое бывает постоянно, я уж точно знаю. Моя старуха в прошлый раз чуть не истекла кровью.
- Хм, - задумчиво произнес Френсис. - Я слышал, что если прижать подушку к лицу, то потом никто не догадается, что человек отдал концы с чьей-то помощью.
Томас издевательски рассмеялся:
- У тебя что, есть подушка?
- Нет, тут нет. Но есть в моей постели. Принести ее?
- Кусок материи тоже сгодится. Придавить к лицу, и все закончится очень быстро. Снимай-ка свою жилетку.
- Это хорошая материя, - возразил Френсис. - Я не хочу, чтобы она испачкалась.
- Чего ты хочешь? - рассердился Томас. - Чтобы она пожаловалась на нас или чтобы она замолчала на веки вечные?
- Ты же говорил, что ей все равно никто не поверит.
- Это было до того, как из нее начала литься кровь, как из зарезанной!
Френсис помедлил, но затем с отвращением сказал:
- Ну ладно, но делать это будешь ты.
- Значит, тебе придется ее держать.
Силия услышала звуки шагов и какой-то материи. Она выпрямилась, села на нарах и закричала. Мужчины сразу же подскочили к ней. Френсис прижал ее спиной к нарам, уперся коленями в ее ноги и схватил за руки, а Томас изо всей силы прижал свернутую жилетку к ее лицу. Колючая материя отвратительно воняла потом, и уже через несколько мгновений Силия почувствовала, что теряет сознание. Томас был прав. Это кончается очень быстро.