- Да, но тогда я этого еще не знал. - Дункан помедлил, подыскивая слова. - Взять тебя прямо там, на улице, быстро и бесцеремонно, как последнюю проститутку, - вот таким низким способом. Я видел в этом возможность отплатить твоему отцу за ту несправедливость, которую он учинил по отношению к моей семье.
Элизабет хотела возмутиться и защитить своего отца. Он ведь не сделал ничего плохого! Отец сказал ей, что это был несчастный случай! Но она сдержалась и молча ждала, что хотел сказать ей Дункан.
- Ты знаешь, я ему, так сказать, объявил об этом заранее. В том году, когда умерли твоя мать и сестры, я пошел к нему и представился, сказав, что я был тем самым маленьким мальчиком, чьих родителей он прогнал со своей земли. Я спросил его, как он себя чувствует, перенося такие страдания. Он схватился за сердце и начал тяжело дышать. Однако затем он задрал подбородок и предложил мне сатисфакцию. - Дункан невесело улыбнулся. - Я повернулся и ушел прочь, но перед этим я сказал ему, что это слишком легко для него, потому что то, что он сделал с моей семьей, невозможно возместить быстрой смертью какого-то старика. Однако у него ведь есть еще и красивая молодая дочь. И с этими словами я оставил его.
Элизабет судорожно вздохнула.
- Как ты мог быть таким жестоким?
- Выслушай меня до конца, Лиззи, - попросил Дункан. - Это был всего лишь один эпизод из той истории. По-настоящему самое важное произошло намного раньше, двадцать семь лет назад. Тогда мне было четыре года. Я тебе уже рассказывал, с чего все началось. Надзиратель твоего отца с помощью пары батраков ударами палок выгнал моих родителей и бабушку из нашего коттеджа, потому что мы задолжали за аренду. Бабушку при этом избили так, что она вскоре умерла.
- Это был несчастный случай! - категорически возразила Элизабет. - Мой отец сам так сказал!
- Нет, это не был несчастный случай. Я ведь находился рядом и все видел, и эта картина до сих пор стоит перед моими глазами. Они избили ее, потому что она замешкалась и не могла быстро выйти из дома. Один удар попал в голову, после чего она потеряла сознание и уже больше не пришла в себя.
Дункан вздохнул и тихим голосом продолжил свое повествование:
- Мы спрятались у родственников моего отца в ближайшей деревне, однако они тоже были такими же бедняками, как и мы, и ничем не могли помочь нам. Мы все страдали от голода. Я до сих пор помню это болезненное ощущение в животе. Голод - это очень больно, Лиззи. Если бы нам хотя бы разрешили остаться в коттедже и пользоваться лодкой… Мы могли бы ловить рыбу или хотя бы собирать яблоки в саду… Но… Мы ели солому, Лиззи. А моя мать была на последних месяцах беременности.
Элизабет, потрясенная до глубины души, смотрела на него расширенными глазами. Лицо Дункана, освещенное луной, казалось твердым и неподвижным.
- Мой отец ни за что не допустил бы, чтобы его арендаторы так страдали от нужды!
- Ну, нам было сказано, что он не может поступить по-другому, поскольку этого требует справедливость.
Элизабет вспомнила, что отец действительно упоминал нечто подобное. И вдруг ей стало холодно.
- И это еще не все, - сказал Дункан. - Моя мать боялась, что мы все умрем с голоду. И она придумала план, как попросить у виконта милости. Таким образом, она, не предупредив отца, который ни за что не потерпел бы такого, мужественно отправилась в поместье Рейли-Манор, чтобы броситься в пыль к ногам твоего отца. Так она и сделала, когда он как раз возвращался с охоты. Он сбил ее на землю и просто растоптал лошадью. Моя мать умерла на месте.
Элизабет словно окаменела. Она даже говорить не могла. Значит, вот каким был несчастный случай, о котором говорил ей отец! И только она хотела сказать об этом Дункану, как он опередил ее:
- Мой отец словно сошел с ума от горя и гнева. Он вооружился вертелом и хотел убить им виконта. Однако твой отец был намного быстрее, чем мой, - тогда виконт был умелым фехтовальщиком, а мой отец - голодным, исхудавшим рыбаком, который мог упасть от дуновения ветра. Виконт просто заколол его, как готовую для забоя скотину. Мой отец истек кровью у его ног.
Элизабет больше всего хотелось закрыть уши руками. Как же ей вынести все, что она услышала о своем родном отце?
- Я понимаю, что ты, наверное, ужасно ненавидишь его, - с трудом вымолвила она. - Но я ведь тебе ничего плохого не сделала.
- Ты думаешь, что я этого не знаю? Однако в тот момент, когда ты появилась возле старого коттеджа и смотрела на меня так, словно я спустился с небес, я не мог думать ни о чем ином, кроме как использовать эту ситуацию. Мне показалось, что это удачный момент, чтобы отомстить твоему отцу, все равно каким способом.
- Я никогда не обожествляла тебя! - возмущенно возразила Элизабет.
- Лиззи, тебе очень хотелось сделать это со мной, я знаю, что говорю, хотя редко встречал такое у женщин. Я и вправду думал, что ты перед свадьбой хочешь, чтобы тебя еще разок поимели по-настоящему.
- О! - Она, разозлившись, попыталась оттолкнуть его от себя. - Отпусти меня, ты, жалкий, самодовольный, противный, вонючий… - Ей уже не хватало слов, которыми она могла бы достойным образом описать его.
- Все это уже закончилось, Лиззи, - сказал Дункан, не обращая внимания на ее попытки высвободиться из его объятий.
Как и прежде, он крепко обнимал ее за плечи.
- Мне стало немного легче, когда умерли твоя мать и сестры. И когда твой отец после смены власти вынужден был бояться за свою жизнь. Я все время знал, как обстоят его дела. И в тот момент, когда до меня дошла весть о его смерти, я навсегда покончил с прошлым.
Элизабет в смятенных чувствах слушала его рассказ. Как он мог с облегчением воспринимать то, что разрывало ей сердце? Хотя, как он не смог бы воспринимать это иначе после всего, что произошло с его семьей? С му́кой в сердце она прибегла к спасительному чувству, которое сейчас было ближе всего ей, - к своему гневу.
- Значит, я могу считать себя счастливой, что ты той ночью на берегу занимался со мной любовью не из чувства мести, а только лишь из похоти? - язвительно произнесла она.
- Похоть у меня всегда играла большую роль, - парировал он.
- А как насчет того раза, на корабле? Тебе это тоже нужно было только для твоей мести?
Дункан тихо застонал.
- Лиззи, нам обязательно сейчас вспоминать ту давнюю историю?
- Да! Если хочешь быть честным, тогда будь им до конца! Итак, зачем ты еще раз сделал это со мной на корабле?
- Если я тебе скажу, это может обидеть тебя.
Она презрительно засмеялась:
- Для этого нужно, чтобы я испытывала к тебе более глубокие чувства, а их, конечно, у меня нет. Я абсолютно равнодушна к тебе и надеюсь, что ты не внушил себе, что у меня есть такая слабость.
И, немного помолчав, грубо добавила:
- Единственное, что меня в тебе привлекало, так это твой х…
От этого похабного слова у нее самой зазвенело в ушах, но ей было приятно именно таким образом поставить его на место. Она получила удовольствие, увидев, как он при этом вздрогнул.
- Ну и чудесно, - сказал Дункан. Голос его приобрел агрессивный оттенок. - По крайней мере ты хотя бы раз в этом откровенно призналась. Если ты действительно хочешь знать, то эту встречу на "Элизе" я подстроил, потому что хотел доказать тебе и себе, что я могу иметь тебя в любое время, когда и где мне только этого захочется. Точно так же, как и любую другую женщину.
Элизабет онемела от ужаса.
- И ты говоришь мне такое прямо в лицо?
- Ты же сама непременно хотела это услышать.
Она хотела вскочить, однако он удержал ее.
- Подожди, на самом деле это было не так. Или, по крайней мере, не совсем так! Собственно, то, что я тебе сейчас сказал, было лишь предлогом.
- Предлогом?
- Да, потому что мне нужно было какое-нибудь оправдание, чтобы я не выглядел таким чертовски слабым в своих собственных глазах. - Он некоторое время помолчал, прежде чем закончить ироническим тоном: - Я, кажется, безнадежно влюбился в тебя.
Она подняла голову.
- Там кто-то идет.
Дункан сразу же вскочил на ноги и помог ей встать.
- Тут кто-нибудь есть?
Это был голос Уильяма Норингэма. У него с собой был фонарь, мерцающий свет которого появился позади ближайшего поворота тропы.
- Он не должен видеть нас вместе, - прошептала Элизабет.
- Не беспокойся, - прошептал Дункан в ответ. Он наклонился к ней и плотно прижался своими губами к ее рту, прежде чем она успела отстраниться. - Меня уже нет. Поговорим в другой раз.
Она молча застыла посреди дороги, а Дункан поспешно скрылся в кустах.
- Это я, Уильям! - крикнула Элизабет. - Боюсь, что я заблудилась.
В этот момент Уильям появился перед ней. Его худощавая фигура в светлой рубашке казалась привидением, а на его лице, освещенном фонарем, читались озабоченность и одновременно облегчение.
- Элизабет, ради Бога! Что вы здесь делаете, когда все спят! Я ищу вас все это время. Фелисити разбудила меня. Она проснулась, а вас не было.
- О, действительно? Хм, я просто хотела прогуляться и подышать ночным воздухом, но, наверное, сбилась с пути. Хорошо, что вы меня нашли.
- Да, видимо, так оно и есть. Кто знает, кто здесь шатается ночью вблизи джунглей!
Он заботливо подал ей руку, чтобы она могла опереться на нее, и они вместе пошли к дому.