Прошло около получаса, прежде чем дверь палаты тихо открылась и оттуда выскользнул Вальтер. Он подошел к молодым людям и, подтащив кресло, сел напротив. Маша приподнялась с колен своего друга.
- Что со мной было? Я упала в обморок? Совершенно ничего не помню, - она сжала виски и прерывисто вздохнула, опасаясь возвращения тошноты. - Я так и не успела ей ничего сказать из того, что собиралась…
- Ошибаешься, - безжизненным голосом ответил Макс, - тебе даже переводчик не понадобился. Вальтер, - обратился он к мужчине напротив, стараясь говорить как можно спокойнее. - Вы поняли, что… оно говорило?
Маша испуганно повернула к нему лицо. "Что ты имеешь в виду?"
Вальтер ответил:
- Ваша спутница говорила на старинном ретороманском наречии, очень редком, понятном лишь коренным жителям. Хотя я живу в Куре уже лет двадцать, понял лишь отчасти…
- А я и вовсе не местный, не разобрал ни одной фразы. Вальтер, что… она говорила?
- Что-то вроде "Нет вины твоей передо мной, не тяни чужие грехи, они оплачены сполна. Отпусти меня… твоя боль снова держит в подвале". Подруга ваша была явно не в себе, но то, что произошло с Урсулой, когда вы вышли… В голове не укладывается.
Маша до крови впилась ногтями в руку Макса. Тот терпеливо молчал, потом, разжав ее побелевшую кисть, прошептал:
- Сиди тихо.
Вальтер некоторое время боролся с волнением.
- Она не могла плакать уже долгие годы. Обращения к врачу начались именно с этой физиологической особенности. У нее высохли слезы, а следом подкралось безумие. Просиживала днями и ночами на чердаке дома Иоганна Пруста, рылась в пыльных семейных хрониках. Урсула помешалась на проклятии и решила принести себя в жертву, чтобы ведьма оставила ее в покое. Она отказалась иметь детей, желая уберечь их от беды. Опустилась, превратила себя в развалину. А моей Урсуле всего сорок, и еще несколько лет назад друзья завидовали мне…
Так вот - сейчас она плачет, рыдает навзрыд, выплакивая слезы за все прожитые годы… И, возможно, мне это только кажется, возможно, я вижу лишь желаемое, но ее лицо меняется, взгляд становится более осмысленным… Фроляйн, я не знаю, какую цель имели ваши слова, но они оказались эффективнее многолетней интенсивной терапии.
Маша не мигая слушала признания Вальтера. Потом спросила:
- Можно мне увидеть ее?
- Думаю, да… только, умоляю, больше ни слова. Не спугните мою надежду.
Урсула Пруст продолжала сидеть в той же позе на краю кровати, свесив вниз полные ноги. Ее руки безвольно лежали на коленях, а слезы извилистыми змейками ползли по щекам.
Лицо больной было непроницаемо, торжественно спокойно. Выражение глаз действительно изменилось. Как будто из них вместе со слезами вытекла пустота, болезнь, затаившееся безумие. Благоговейно улыбаясь, она взглянула на Машу.
"Спасибо", - беззвучно прошептали ее губы.
Внезапно она вздрогнула, стряхнула с себя оцепенение и повернулась к мужу:
- Валли, а где Люсия? Где моя кукла?
Вальтер смертельно побледнел, его голос дрогнул:
- Ты же просила… сжечь ее… Ты не хотела ее больше видеть…
Лицо сорокалетней женщины страдальчески скривилось, и она зарыдала в голос, словно капризный раздосадованный малыш.
Испуганный не на шутку мужчина метнулся к пульту у двери и нажал особую комбинацию цифр. Лавандовая медсестра, появившаяся через пару минут, сделала рыдающей женщине укол успокоительного. Потом строго и требовательно взглянула на нежелательных гостей, приглашая их на выход.
Вальтер, оставшийся у изголовья кровати, гладил пухленькую кисть Урсулы, пока лекарство не подействовало. Наконец ее веки потяжелели, женщина успокоилась и уже сквозь сон тихо произнесла:
- В следующий раз обязательно принеси Люси…
Весь обратный путь от корпуса до парковки Вальтер молчал.
Маша тихо тронула его плечо.
- Вальтер, кто такая Люсия? Почему просьба принести ее вас расстроила?
- О бог мой!! - Вальтер в буквальном смысле схватился за голову, на его глаза навернулись слезы. - Я не знаю что делать. Понятия не имею, где мне искать эту чертову Люсию! Сумасшествие Урсулы началось неожиданно, именно с этой куклы. У нее возникла маниакальная идея, что несчастная игрушка, старинная, потрепанная, принадлежащая ранее ее матери, перешедшая к той еще раньше, вдруг ожила. Моей женушке взбрело в голову, что набитый ватой истукан следит за ней. Что глаза куклы двигаются и даже меняют цвет… А потом она заговорила. Урсула утверждала, что в игрушку вселился неспокойный дух Анны, и приказала сжечь ее.
Я избавился от Люси самым простым способом - отправил ее в музей Ульрике в Дизентис. Но и там она пробыла недолго. Ульрике подарила ее заехавшему проведать дом Анны одному известному художнику, прославившемуся на весь мир декорациями и созданием образов пришельцев в знаменитом голливудском блокбастере. Следы Люсии затерялись окончательно… Ума не приложу, что мне сейчас делать. Как найти этого художника и жив ли вообще!
- Вы сказали, что глаза куклы были разные. Один голубой, а другой темный? - неожиданно спросила Мария.
Глаза Вальтера округлились:
- Да, именно так! Так вы ее видели? Где? Ради бога, скажите.
- Нет, сожалею, это лишь моя фантазия.
- А как зовут этого художника? - сменил тему Макс.
- Не уверен, что помню его имя, надо спросить Ульрике. Подождите, я позвоню ей.
Вальтер набрал номер на мобильном. Через пару минут разговора он обернулся к молодым людям, сидящим на заднем сидении его "Опеля".
- Говорит, что тоже плохо помнит, но скорее всего, герр Зиггер. Можно попробовать поискать информацию в Сети. Только вряд ли мы найдем адрес его обитания. Все пропало. Бедная Урсула. Я только начал надеяться.
Прощаясь с окончательно расстроенным Вальтером у вокзала, Макс взял номер его телефона и пообещал держать в курсе поисков. Возможно, художник немного наследил в Сети, оставил путеводные ниточки - ссылки на свои фан-сайты или упоминания в средствах массовой информации.
А пока пришло время найти очередной ночлег. Заглянув в туристический офис, расположенный в зале вокзала, и сделав запрос молодому щупленькому служащему с внушительным кристаллом Сваровски в левом ухе, молодые люди, предварительно посовещавшись, решили проблему за пару минут.
- Ты не против, если я сразу возьму один номер? - Максимильян заглянул в глаза девушке.
Маша порозовела от смущения и согласилась. В глазах закружились мотыльки.
Ее спутник с облегчением рассмеялся:
- А то решишь поговорить на ретороманском в одиночестве. Не могу лишить себя удовольствия послушать.
Румянец исчез без следа. Расшалившихся мотыльков сдуло ветром. Маша почувствовала, как волна холода пробежалась по спине.
- Макс, ты все видел, расскажи, что там произошло, умоляю. Не дай мне сойти с ума.
Парень глубоко вздохнул и грустно взглянул на свою спутницу.
- Вынужден признать, моя сугубо материалистическая картина мира трещит по швам. Когда ты взяла Урсулу за руки, я не удивился, полагая, что это один из ваших трюков, ну, чтобы добиться лучшего контакта. Но в следующее мгновение… Вначале я решил, ты разыгрываешь нас. Только такой жуткий голос, шипяще-утробный, подделать невозможно, это был голос нереального существа. Которое… ну…
- Которое воспользовалось моим телом, - тихо закончила Маша.
- А сейчас? - с тревогой спросил Макс.
- Сейчас Анна ушла. Это была она. Урсула отпустила ее, - несколько мгновений девушка молчала. - Я полагала, что призраки блуждают из-за чувства собственной вины, нереализованности предначертанного, но Анну, наоборот, держали на земле мучения невинных… Умение прощать - дар богов.
- Фройляйн Фогель, я скоро окончательно свихнусь с вами, но испить безумья чашу готов до дна, - неожиданно закончил молодой человек, приложив руку к сердцу и низко поклонившись.
Мария не могла сдержать улыбки. Мальчишка!
Уже засыпая, она услышала мелодию мобильного телефона Макса. Тот быстро поднялся с постели и ушел в ванную комнату, чтобы не разбудить девушку. Послышался его тихий голос:
- Привет, да, я оставлял сообщение, чтобы ты перезвонил. У нас небольшие проблемы…
За завтраком в скромном трехзвездочном отеле, приютившем их на ночь, Маша в полной задумчивости крошила в руках круассан.
Что делать дальше? Ее виза будет действительна еще несколько месяцев, а билеты забронированы на послезавтра.
Два дня рядом с ним.
Еще одну ночь. И все.
Пора возвращаться к исполнению профессиональных обязанностей, к покинутым больным, к дочке, которая уже соскучилась и ждет подарков. К родным скелетам в шкафу.
Чего грустить, цель ее поездки достигнута, душа Анны обрела покой и не будет являться в кошмарах. К Урсуле Пруст, ее последней невольной жертве, возвращается разум. Оставалось надеяться, что жизнь несчастной вскоре наладится.
Маше привиделся ребенок, которого счастливая Урсула укачивала на руках, и девушка, поверив на миг в чудо, как в далеком детстве, загадала желание и проглотила хлебный мякиш. Все будет хорошо!
Вот только пропавшая кукла… Странно, как подробно Клайв описал внешний вид игрушки в истории про Кристину, будто сам присутствовал на лесной опушке, когда Регина дарила ее своей преемнице. Где он ее видел?
"А почему ты решила, что речь идет об одной и той же кукле? Одна - творческий вымысел, другая существует в действительности. Ага! Как и то, что Виктория назвала тебя несколько дней назад Маленькой Птичкой. Бред какой-то…"