Рей вновь потерял сознание, едва мы оказались на поверхности. Мы еще долго продирались потом через лес, стремясь оказаться подальше от подземных пещер и спокойно заняться раненым, но присутствие Эдрика с Айденом меня непомерно воодушевляло и успокаивало. Теперь все будет хорошо.
– Он испил saara.
– Что, прости?
– Снадобье, дающее жизнь.
– Это что, оно и мертвых воскресить может?
– Может. На время. Оно пробуждает тело, не душу.
– Ничего себе, – вздохнула я. – Вы… столько всего знаете. Сколько же лет вы эти знания собирали и преумножали?
Эра не была настроена обсуждать со мной таинства своего народа, что и продемонстрировала, повернувшись ко мне спиной. Я вздохнула, извинилась, что помешала, и направилась к Эдрику.
– Ромашка, мы чуть с ума не сошли, – сообщил мне гном, едва я показалась в поле его зрения.
– Я не…
– Да не виновата, конечно. Рей прилетел, точно на метле, буквально через несколько минут, будто почуял… Жаль, его мы остановить не успели.
– Мне до сих пор совершенно непонятно, как они смогли поймать его, он ведь такой… – я мечтательно вздохнула, – ну такой…
– Такой-такой. – Эдрик грустно улыбнулся. – Сначала чуть нам с блондинчиком головы не поотрывал за то, что тебя не уберегли. А потом сам в ловушку попался. Специально.
– Специально? – непонимающе переспросила я.
– Чтобы те, кто эти ловушки расставил, его к тебе отвели. Дурной…
– Дурной… – вновь повторила я изумленно. – Так его не поймали, получается? Это он ради…
– Ради тебя, Ромашка, ради тебя. Как обезумел. Дорогого это стоит, сдается мне, – подмигнул мне Эдрик и протянул горячую кружку.
– Я… да… – Душа вспорхнула, развернулась, заискрилась фейерверком, и все это внутреннее светопредставление окончательно лишило меня возможности связно выражаться.
– Кажется, нам придется вернуться в подземную пещеру, – вдруг совершенно серьезно и сочувственно произнес приятель.
– Э… но… – хлопнула глазками я.
– Ты там потеряла кое-что очень нужное. Свой словарный запас.
На пару секунд повисла тишина, которую тут же прорезал наш дружный смех. У меня даже слезы выступили на глазах, и, кажется, забылось все плохое, что было с нами, все те ужасы, что пришлось увидеть и пережить.
– Он ведь тоже тебе нравится, – даже не спросил, а утвердительно сказал Эдрик, когда я успокоилась. Вместо ответа я хлюпнула травяным чаем, забегала взглядом по лагерю, покусала губу, пару раз глупо хихикнула, чем вызвала у гнома лишь вздох.
– Все с тобой ясно, Ромашка. По уши.
Упомянутые уши вспыхнули, а я зажмурилась, собираясь врать напропалую, и… кивнула. Нравится. По уши. Да так, что душу хочется вырвать и ему отдать на хранение. Навсегда. И пусть распоряжается ей так, как только пожелает. Носит с собой, как талисман. Закинет в дальний ящик и забудет. Выбросит. Пусть! Потому что она все равно разлетится на осколки, если он уйдет.
– Он поправится, – спокойно отошел от темы Эдрик, коснувшись моего плеча. – Айден сказал, что вовремя успели, и поверь мне, он не пытается таким образом нас утешить. Уж кто-кто, а он бы не постеснялся в красках рассказать, будь все плохо.
– А увидеть его можно? – робко спросила я.
– Сходи узнай. Блондинчик тебя не съест, – улыбнулся гном, и я, на радостях придушив гнома объятием, убежала на другой конец лагеря.
Благодаря предупреждению Рея, вовремя донесенному до головного лагеря нашей экспедиции, в ловушку попались лишь двое. Одного гнома успел спасти Эдрик с товарищами, пробираясь к нам, второй уже был к тому моменту мертв. Эта смерть пошатнула общий боевой настрой команды. И до неправильного странно звучало "всего один погибший". Ведь для кого-то этот "всего один" – целая жизнь. И для кого-то мир уже никогда не станет прежним из-за этой "всего одной" смерти.
Уставший Айден, карауливший у палатки, понял все по моему взгляду, слабо улыбнулся и кивнул "иди, конечно".
Рей спал, осунувшийся, непривычно бледный. Грудь его и живот были перевязаны, кое-где бинты уже пропитались эликсирами, оставившими разноцветные разводы. Я села рядом, сложив на край лежака руки, а на руки – голову, и вздохнула.
– Рано еще меня оплакивать.
Я даже вздрогнула от его голоса. Сколько не слышала, сколько боялась, что больше не услышу!
Он осторожно повернулся ко мне, скривился, заняв неудобную позу, но с горем пополам все же приподнялся на одном локте и… щелкнул меня по носу! По носу! В такой драматический момент! Ну что за человек…
– Как вы… ты себя чувствуешь? – спросила я. – Может, что-нибудь принести? Воды, например?..
Рей улыбнулся, отрицательно качнул головой.
– В следующий раз я тебя к дереву привяжу. На территории школы, – проговорил он. Совершенно серьезно, кстати, сказал. – Ты заставила меня переживать сильно.
– Это я-то заставила переживать?! – искренне возмутилась я. – Не мне в спину несколько стрел всадили, и не я валялась потом еле живая на холодном полу, норовя простудить себе все то, что еще цело! И не надо мной потом три часа колдовал целитель!..
Рей выглядел несколько удивленным. Даже бровь одну приподнял и усмехнуться забыл, чего обычно себе не позволял. Айла Литте, произносящая так много слов негодования, не запинаясь, никак не вписывалась в его картину мира. В собственную, впрочем, тоже.
– Не я бросалась, теряя голову, собирать все ловушки по лесу! И не я оставляла меня одну здесь, когда ты был мне так нужен!..
Последнее явно было лишним.
– Да, ты просто сходила за водой, поймала отравленный дротик и едва не отправилась на корм неведомой твари. Всего-то.
– По крайней мере, я это сделала не специально!
– А я специально. И что?
– И… – такого поворота я не ожидала. – И то! Ты должен был остаться с друзьями, вы могли придумать какой-нибудь план, и ты бы сейчас не валялся здесь весь перебинтованный, как… как мумия! И не смотрел бы на меня, как на полную идиотку… – голос мой стал тише, – когда я веду себя, как полная идиотка.
– Благодари богов, что я сейчас не могу позволить себе резких движений, – сообщил он, шумно выдохнув.
– И что было бы? – с вызовом вскинула голову я.
– А мучайся теперь. – Он самодовольно улыбнулся.
Я резко вскочила на ноги, скрестила на груди руки и выпалила:
– А вот и не буду! – собралась было гордо уйти, но потом вспомнила, что уходить я никуда не хотела, да и в общем-то вредничаю просто для сохранения образа, который впервые начал мне удаваться, пусть пока и не очень ровно. Но Рей воспринял угрозу реально, а оттого подался вперед, протянув ко мне руку.
– Постой…
От резкой боли, внезапно пронзившей тело, он зашипел и, зажмурившись, опрокинулся обратно на подушку, а я, разумеется, перепугавшись, в тот же удар сердца приземлилась рядом, едва не доломав его, и без того сейчас хрупкого.
С хрупким я, правда, очень сильно погорячилась. И поняла это в тот момент, когда его руки обхватили меня за талию и притянули одним рывком так, что оказались мы нос к носу.
– Только резких движений не совершай, умоляю, – победно улыбаясь, проговорил он.
– У тебя ребра, наверное, сломаны? – сочувственно пробормотала я, не отводя взгляда от его губ. Даже собственную нижнюю прикусила непроизвольно.
– Щекотки боюсь, – ехидно отозвался он.
Вот же вредный! Хотелось стукнуть его в грудь кулаком, попытаться вырваться из капкана, но я настолько боялась на самом деле сделать ему больно, что единственным телодвижением, которое я могла совершить, не причинив ему вреда, была попытка сурово нахмуриться.
И очень мучительно старалась не коснуться его губ. Хотя так хотелось… Даже не знаю, что сильнее – чтобы он первым подался мне навстречу или чтобы это вообще произошло.
И в этот момент я окончательно и безвозвратно призналась себе, что влюбилась.
Не знаю, как долго мне было суждено идти к этому прозрению, если бы ни один проницательный гном, от бдительного взора которого не ускользнет ни одна мелочь. А может быть, время пришло! Или страх потерять его так странно сказался.
Влюбилась.
Если честно, я ожидала, что гром вот-вот сотрясет весь остров, молнии расколют небо на части, испепелят все живое, что есть здесь, и ураганный ветер подхватит пепел, закружит над морем, превратившись в огромный черный вихрь, что смешает водную гладь и небосвод в единое целое… но вместо этого ощутила лишь мягкое прикосновение холодных пальцев к щеке, теплое дыхание в такой непростительной близости и осторожное касание губ…
А после шагнула в пропасть с самой высокой скалы, даже не пытаясь себя спасти. Надеясь, что никто никогда не спасет.
– Надо сделать перевязку, Айла, ты…
Голос Айдена гулким эхом промчался над моей бездной, миниатюрная молния сбила стоящую в углу кружку, а я отпрыгнула в сторону, словно на пружине, в роли которой выступил живот Рея. Раненый охнул и рывком сел, сначала смерив взглядом меня и успокаивающе улыбнувшись, а после – так угрожающе переметнувшись на Айдена, что тот даже поднял руки, но все же остался непреклонен.
– Перевязку действительно надо сделать, Рей!
– Вот за что я тебя ценю, друг, – саркастические нотки вплелись в бархат его голоса, – это за то, что ты всегда знаешь, что и когда мне нужно!