Дорина стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг миссис Томпсон обвила руками шею Максимуса Керби (а вторым был именно он) и притянула его к себе.
Дорина, не в силах пошевельнуться, увидела, как он сжал ее в объятиях и прильнул к ее губам.
Прежде Дорине не доводилось видеть страстно целующихся мужчину и женщину. Что-то в их застывших фигурах, в том, как белокурая головка миссис Томпсон склонилась на плечо Максимуса Керби, заставило ее затаить дыхание.
Она не могла объяснить даже самой себе, что именно она испытывала в этот момент.
Одно дело мысленно представлять себе пылкие объятия любовников, другое - видеть это своими собственными глазами. Неожиданно у нее промелькнула мысль, что, должно быть, Максимус так же искусен в любви, как и во всем остальном.
Глядя на непринужденную грацию его фигуры, изящный наклон головы, она подумала, что его поцелуи должны быть какими-то особенными…
И тут она поняла, что, по сути, шпионит за ним, и если он увидит ее, то сочтет ее поведение бестактным и назойливым.
Очень тихо Дорина вернулась в салон, с удивлением сознавая, что вместо отвращения и негодования она испытывает нечто совсем другое.
Игра только что закончилась. Мистер Томпсон расплачивался со своим партнером, а двое других джентльменов потягивали виски из высоких стаканов.
- Нам пора, - сказал мистер Томпсон. - Боюсь, шум голосов мешает спать леди Летиции.
- К тому же мне вставать ни свет ни заря, - заметил его партнер. - Я могу позволить себе поздно ложиться лишь по субботам.
Один из джентльменов бросил фразу, которую Дорина не расслышала, и все громко расхохотались. Как раз в этот момент в салон вошла миссис Томпсон в сопровождении Максимуса Керби.
На его лице было загадочное выражение, и Дорине показалось, что его губы слегка кривились в циничной усмешке. В голубых глазах миссис Томпсон она прочитала торжество, на ее губах порхала довольная улыбка.
"Она добивалась этого весь вечер, - подумала Дорина. - Она получила что, что хотела, и теперь вполне удовлетворена!"
Гости еще раз поблагодарили хозяина и пожелали спокойной ночи. Затем их на лодке отвезли на берег, где, как было известно Дорине, ожидали лошади и экипажи, а возможно, мальчики-рикши, которые доставят их домой на плантации.
Дорина стояла у перил, глядя, как лодка с фонарем на корме постепенно растворяется в темноте. Миссис Томпсон махала рукой, пока они окончательно не скрылись из виду.
Затем она увидела, как на берегу среди деревьев вспыхивают огоньки, но в яркости они уступали звездам, усыпавшим небо, и месяцу, который разгорался все сильнее.
Любуясь волшебной красотой, Дорина на мгновение забыла, что она не одна.
Но вдруг она услышала, как Максимус насмешливо произнес:
- Я жду!
Глава 5
- Ждете? - с изумлением спросила Дорина. - Но чего?
- Когда вы приметесь читать мне нравоучения!
Дорина не отвечала, и Максимус с насмешкой продолжал:
- Безусловно, ваша святая обязанность, как компаньонки, сделать мне выговор! Неужели вы ограничитесь банальным "оставляю это на вашей совести"?
- У меня нет никакого права критиковать или осуждать вас, мистер Керби.
Последовала непродолжительная пауза, а затем он спросил:
- Я вас шокировал?
Его тон изменился, и она вполне серьезно ответила ему:
- Не знаю… Не думаю, чтобы шокировали… Мне кажется… я вас понимаю…
При свете месяца ей почудилось, что его губы вновь скривила циничная усмешка, как в тот момент, когда он входил в салон вместе с миссис Томпсон.
Она видела, что он ждет объяснения ее слов, и почувствовала, что обязана дать ему искренний и правдивый ответ.
- Я вспоминаю, - медленно начала она, - как много лет назад мой отец отправился с одним своим довольно бесшабашным приятелем на скачки в Дерби. Этот джентльмен выиграл много денег, и когда мой отец подвозил его домой в своем фаэтоне, тот принялся швырять в толпу серебряные и золотые монеты, которыми были набиты его карманы. Это вызвало целый переполох, и мой отец спросил у него: "Зачем ты это делаешь?" Тот ответил: "Они их хотят, а у меня они есть!"
Дорина старалась не смотреть на Максимуса. Она устремила взгляд прямо перед собой, туда, где на фоне ночного неба едва вырисовывался силуэт горной цепи.
- Значит, вы считаете, что я очень щедро раздариваю свои поцелуи? - заметил Максимус. - Вы необычная девушка, мисс Хайд.
Она подумала, что он смеется над ней.
- Не знаю, почему вы так решили.
- У меня такое чувство, - сказал он, - хотя я не могу объяснить, даже себе, чем оно вызвано, будто вы пытаетесь казаться не той, кто вы есть на самом деле. За этим серым платьем и строгой внешностью скрывается, возможно, что-то совсем другое.
Дорина молчала.
"Он слишком проницателен", - подумала она, но в то же время ей показалось удивительным, что он вообще заметил ее.
- Вас когда-нибудь целовали? - неожиданно спросил он.
Дорина почувствовала, как ее щеки залил румянец; она лишь надеялась, что он не заметит этого в темноте.
- Вы не должны задавать мне подобных вопросов, мистер Керби, - сухо сказала она.
- Вы на самом деле так же суровы, как цвет ваших платьев, - продолжал он, - или правду говорят, что английские мужчины холодны и не умеют ухаживать за женщинами?
- Я думаю… мне лучше пойти спать, - тихо сказал Дорина.
- Я почти уверен, - продолжал Максимус, будто не слыша ее слов, - что под этой пуританской внешностью скрывается горячее сердце и огонь, который еще пока никто не смог разжечь. Мне лишь хотелось бы знать почему.
- Мы говорили о вас, мистер Керби, а не обо мне!
Он тихо рассмеялся.
- Я же говорил, мисс Хайд, что вы отличаетесь от других женщин. Я пока еще не встречал ни одной, которая не хотела бы говорить о себе.
- Это означает, что в конце концов основной темой разговора все равно становились вы! - сказала Дорина и тут же пожалела о вырвавшихся у нее словах.
Максимус снова рассмеялся.
- Как я вижу, вы девушка с характером! Я начинаю узнавать очень интересные вещи о вас, мисс Хайд!
- Боюсь, что я не оправдаю вашего интереса, - сказала Дорина, стараясь говорить равнодушным тоном. - В любом случае, у вас слишком мало времени, потому что через две недели состоится ваша свадьба, а после этого я вернусь в Англию.
Он не отвечал. Хотя он не двинулся с места, Дорина внезапно ощутила его близость.
Сердце бешено колотилось у нее в груди, и поскольку этот разговор взволновал ее, она чувствовала странное возбуждение, какого прежде никогда не испытывала.
- Во всем, что бы я ни делал, - сказал Максимус спустя какое-то время, - я всегда доверял своей интуиции. И сейчас она подсказывает мне, что я должен любым способом помешать вам вернуться в Англию, хотя сам не знаю зачем.
- Ну что ж, значит, у вас будет, над чем поломать голову, хотя боюсь, вам все равно не найти ответа, - с деланной легкостью сказала Дорина.
Только сейчас она обратила внимание на то, что пока они разговаривали, начался прилив, и яхту развернуло течением, так что теперь они смотрели не на гавань, а на море.
Внезапно она увидела, что с моря к ним направляются несколько небольших суденышек с квадратными парусами.
Их форма была необычна, и Дорина вспомнила, как доктор рассказывал ей, что эти паруса натягивают на бамбуковую раму и устанавливают на бамбуковую мачту, сделанную в форме треноги.
Но приближающиеся суда не занимали ее сейчас, она думала о том, что ей сказать дальше.
Ей хотелось продолжить их разговор, но в то же время она понимала, что ей давно следовало бы уйти к себе в каюту.
Она рассеянно наблюдала за подплывавшими все ближе судами, заметив, что на них есть и гребцы. Она насчитала по девять весел с каждого борта.
- Мне казалось, что столь легкого бриза недостаточно для того, чтобы они могли двигаться с такой скоростью, - заметила она.
Максимус Керби посмотрел на море. Внезапно она почувствовала, как он замер на месте.
- Прау! - воскликнул он.
- Вы хотите сказать, что это пираты? - спросила Дорина.
Он не ответил. Схватив ее за руку, он оттащил ее от перил и увлек за собой к трапу.
- Спускайтесь вниз!
Это был приказ, но пока Дорина стояла в нерешительности возле рубки, Керби уже исчез. Дорина снова взглянула на прау, которые быстро приближались к яхте.
Она пыталась вспомнить все, что ей рассказывали о пиратах. Насколько она знала, обычно их суда были вооружены пушками.
Ей не было страшно. Эти шесть прау, быстро и бесшумно приближавшиеся к ним, казались почти нереальными. Не было слышно даже плеска весел, которые ритмично взмывали в воздух и снова погружались в воду.
Стоя между стеной и створкой открытой двери, Дорина почувствовала, что вокруг нее началось какое-то движение.
Матросы, передвигаясь по-пластунски, занимали свои места на палубе.
Она догадалась, что приближавшиеся пираты не могут видеть их из-за пышных лиан, которыми были увиты перила.
Со своего места она могла разглядеть один из помостов, украшенных цветами, на котором днём стояла огромная клетка с попугайчиками.
На ночь, как и говорил Максимус, клетку сняли с помоста и надежно закрепили рядом с одной из мачт. Дорина полагала, что это было сделано на тот случай, если поднимется сильный ветер, который мог опрокинуть ее.
Дорина увидела, как чьи-то руки быстро срывают с помоста цветы, под которыми оказались пушки.