Уитни устало улыбнулась, и вскоре они шли по лесу, сквозь поднимавшийся туман всматриваясь в знакомые места и уверенно спускаясь по склонам холмов. Когда они оказались недалеко от фермы Данберов, дядюшка Джулиус ушел, и она продолжила одна брести через лес к дороге. Засунув руки поглубже в карманы, она шла, едва передвигая ноги, но наконец впереди между деревьями мелькнул проблеск дороги. Уитни думала только о том, чтобы поскорее добраться до фермы, где она ляжет спать в одной кровати с сестренкой Чарли.
Вдруг треснула ветка, и вокруг нее раздались шум и крики. Ее схватили чьи-то грубые руки, и, узнав напавших, она стала вырываться изо всех сил.
Солдаты!
Шум борьбы, крики солдат и Уитни, которая требовала немедленно ее отпустить, перекрыл громоподобный голос с командными интонациями. Все затихли, и было слышно только учащенное дыхание участников схватки.
- Ну и ну! - В голосе майора звучало неприкрытое торжество, и с высоты своего роста он уставился на напряженную фигуру своей пленницы. - Что мы имеем…
- Немедленно отпустите меня! - На Уитни угрожающе надвинулось возникшее из тумана его мощное крупное тело. Крайняя усталость и остатки воздействия виски мешали ей сражаться с ним в полную силу. - Это… Это просто возмутительно! Напасть на молодую женщину на глазах у всех.
Когда она подняла голову, майор узнал ее, и у него в груди словно что-то взорвалось. Самогонщики, бунтари против закона, контрабандисты, даже обычные воры - в это раннее утро он ожидал встретить любого из них, но Уиски Дэниелс, растрепанную, раскрасневшуюся и вызывающую… Нет, к этой встрече он совершенно не был готов.
- Может, и молодую. - Ему удалось выдавить презрительную ухмылку, и он откинулся назад в седле, чтобы быть от нее подальше. Каждый онемевший и ноющий от долгой езды верхом мускул, каждый его нерв мгновенно ожили от одного факта ее присутствия, и он сразу встревожился. - Но не сказать, чтобы женщина. Какого дьявола вы делаете в лесу в такую рань, барышня?
- Я… проверяла капканы, - ответила она, стараясь говорить как можно убедительнее, так как это признание было отчасти правдивым. "Проверяла капканы, которые расставляли солдаты… и старалась их обойти", - сказала она себе.
- В самом деле? - Он обвел пристальным взглядом ее испачканную в земле куртку, промокшие башмаки, растрепанные волосы и испытал неожиданное облегчение при мысли, что Чарли содержится в плену в его лагере. Действуя под влиянием импульса, он обратился к своему сержанту: - Сержант Лексоулт, отведите людей в лагерь. Я сам допрошу Дэниелс, пока буду провожать ее домой.
Вскоре на узкой лесной тропе Уитни оказалась наедине с Железным майором, и сердце у нее учащенно забилось. Он крепко сжимал ее руку, а его глаза стали жесткими и холодными.
Гарнер Таунсенд обнаружил, что держит Уитни Дэниелс за руку, что его сердце бьется судорожно и часто, и понял, что совершенно потерял власть над своим рассудком. Было настоящей глупостью касаться этой девчонки: каждый раз, когда он ее касается, она наносит ему какие-нибудь увечья. Он еще крепче сжал поводья лошади и руку девушки.
- Идемте, барышня. - Он повернул ее в сторону фермы Дэниелсов.
- Нет. - Сопротивляясь ему, Уитни уперлась в землю каблуками и с силой дернула свою руку. - Я иду не домой, я проведу эту ночь у тетушки Сары.
- Черта с два! - Он круто развернул ее к себе и почувствовал исходящее от нее тепло и слабый запах виски от ее дыхания. - Вы уже провели ночь с кем-то другим, барышня. С кем же? С кем, черт побери, вы были в лесу?
- Я уже сказала! - выпалила она, возмущенная своей догадкой: он думает, что она была в лесу с каким-то парнем. Но ее возмущение тут же сменилось облегчением. Если он так думает, значит, не подозревает, что она имеет отношение к крупнейшему производству виски в Рэпчер-Вэлли. - Я проверяла капканы… одна.
- Ничуть этому не верю, - проворчал он, ощущая под своими пальцами ее теплую руку, удивительно теплую в это холодное утро, отчего у него часто заколотилось сердце.
- Мне все равно, чему вы верите, майор. - У Уитни от волнения перехватило горло, голова странно закружилась, и его глаза стали казаться сверкающими пятнами на предрассветном небе с проглядывающими в нем утренними звездами.
- Вы пили… виски. - Говоря это, он вдыхал его пары. В его представлении этот запах ассоциировался с компанией грубых мужчин, с драками и разгульными пирушками, с их чувством товарищества и вызова. От этого запаха кровь в его венах заструилась еще быстрее и мускулы судорожно сжались в ожидании. Почему-то казалось естественным, чтобы от Уиски Дэниелс исходил запах виски, поскольку она была его противником во всех смыслах. Она бросала смелый вызов его воинскому долгу и искусству, а также мужскому достоинству. И несмотря на предостережение этого последнего довода, прозвучавшего у него в голове, он притянул ее еще ближе к своему напряженному телу.
- Уж очень холодно было ночью, майор. - Уитни изо всех сил старалась держать себя в руках, не поддаваться обаянию чувственной силы, исходившей от него. Но глаза ее невольно всматривались в смелые очертания его губ, а пальцам так и хотелось погладить темные завитки на его висках. Невольно ее голос смягчился. - Глоток хорошего виски согревает кровь.
- У вас и без того достаточно горячая кровь, барышня, - пробормотал он, сдерживая невыносимое желание провести рукой по ее щеке и по прямому носику, чуть вздернутому на кончике. Черт, у нее такая нежная и гладкая кожа… прямо шелковая. Данбер прав: что еще мог мужчина делать с ней в лесу, с этой опьяняющей Уиски Дэниелс? - Кто он? - требовательно спросил он вибрирующим от желания голосом. Он ждал и вместе с тем страшился ее ответа. - Он винокур, да?
- Кто? - Он гладил ее по губам, и это мешало ей сосредоточиться.
- Ваш мужчина.
- Но подумайте сами, майор… - Подавляя смущение, она постаралась говорить с присущим Дэниелсам дерзким вызовом. - Что мне может понадобиться от мужчины?
Это был самый провокационный вопрос, который только женщина могла задать мужчине, а Гарнер Таунсенд был не из тех, кто уклонялся от вызова, опасаясь возможных последствий.
- Гм… вот это, например…
Одной рукой обхватив девушку за затылок, а другой за талию, он прижал ее к своему худощавому мускулистому телу. Уитни обеими руками уперлась ему в грудь, но не нашла в себе сил оттолкнуть его. Она поняла, что он снова хочет ее поцеловать и что на этот раз уступит ему.
Она позволит ему поцеловать себя, понял он, глядя, как приоткрываются ее нежные полные губы, а голова инстинктивно чуть отклонилась, чтобы принять его поцелуй.
Именно этот момент проносился в их памяти при каждой встрече друг с другом, во время стычек в таверне и в лагере. Каждый пылающий взгляд, каждая минута напряженного молчания, каждый оскорбительный наскок призывал их проверить вкус ошеломляющего наслаждения, которое внезапно обрушилось на них в тот памятный первый день их встречи.
Она подрагивала от предвкушения, затем, когда он коснулся ее губ, ее обдало жаром. Его губы нежно порхали вокруг ее рта, словно уговаривая приоткрыться, а язык медленно, гипнотически прикасался к разделяющей губы полоске. Она тихо застонала от потрясения, смешанного с удовольствием, когда он наконец коснулся кончика ее языка своим, а затем обвил его. Руки ее бессильно соскользнули с его груди и обхватили его талию. Достаточно было этого слабого движения, чтобы внутри у него все взбунтовалось.
У него вырвался приглушенный страстный стон, он крепко прижал ее к груди, с головокружением погружаясь в терпкий горячий аромат ее рта. Она закрыла глаза, упиваясь невыразимой интимностью поцелуя.
Наконец Гарнер Таунсенд осознал, что у него дрожат широко расставленные ноги, он открыл глаза и понял, что стоит посередине дороги, неистово обнимая Уиски Дэниелс, как будто собирается овладеть ею прямо на этом месте, стоя. Он не собирался отпустить ее сейчас, когда дошел почти до крайней ступени возбуждения и когда чувствовал около себя ее нежное молодое тело. Не размыкая объятий, он стал подталкивать ее своим сильным телом назад, в лес.
Нежась в кольце его теплых сильных рук, захлестнутая морем пьянящих ощущений, Уитни не сопротивлялась. Они наткнулись на дерево, и он прижал ее к стволу всем своим напряженным телом. Она нерешительно шевельнула руками, и он поднял их и принудил ее обнять себя за шею, а сам снова опустил голову и встретил ее губы для поцелуя. Она с восхищением провела пальцами по его шее и выше, в самую гущу вьющихся волос. Они были удивительно похожи на детские, такие же мягкие, и словно в ответ на ее ласку шелковисто обвились вокруг пальцев.
Его поцелуи стали более страстными и горячими, он целовал ее нежное горло и шею под пышными волосами, а она, истаивая от его ласки, думала только о том, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал вот так пылко и жадно целовать ее. Соски Уитни, притиснутые к его телу, напряглись, и появилось уже знакомое ей покалывание. Недавний опыт подсказывал, что существует единственный способ утолить эту божественную муку. Она придвинулась к нему еще ближе. И, словно угадав ее желание и сам стремясь к тому же, он стал гладить ее по груди, по плечам. Затем его длинные тонкие пальцы проскользнули между ними, проникли под шерстяную куртку и быстро освободили напрягшиеся бутоны ее сосков.
Она всем телом содрогалась от желания, когда он начал касаться пышных бутонов ее грудей уверенными ласкающими движениями. Застонав, она выгнулась ему навстречу. Он выдернул из-за пояса разделявшую их рубашку, и его прохладная рука проникла под нее и скользнула к ее соскам; их бархатные лепестки вскоре стали твердыми от нежных ритмических поглаживаний его пальцев. Дрожь возбуждения пробежала по ее нервам, и она чувствовала, что он дрожит в унисон с ней.