Он произнес эти слова таким неприятным тоном, что Фортуна взглянула на него с удивлением. Потом она неуверенно произнесла:
- Был один молодой фермер, заходивший к нам в гости. Он приглашал меня покататься с ним в экипаже, но Гилли однажды поговорила с ним, как мне кажется, очень резко, и с тех пор он перестал у нас бывать.
- А вам самой не хотелось с ним прокатиться? - спросил маркиз.
- Нет, он мне совсем не нравился, и к тому же он плохо управлял экипажем, а верхом ездил еще хуже.
- А вы, конечно, большой знаток этого дела, - язвительно произнес маркиз.
- Я умею ездить верхом, - просто ответила Фортуна, - и знаю, как надо управлять экипажем. Люди, живущие в деревне, тоже кое в чем разбираются.
Услышав легкий вызов в ее голосе и заметив огонек в ее глазах, маркиз скривил губы и учтиво произнес:
- Признаю, что был не прав.
- Я что-то сказала не так? - быстро спросила Фортуна. - Я вовсе не собиралась грубить вам, просто не люблю, когда людей, живущих в деревне, считают неотесанными болванами.
- Я никогда так не считал, - заверил ее маркиз. - Тем более тех, кто учился у Гилли.
- Жаль, что она вас не слышит, - то-то бы порадовалась! - Фортуна уже снова улыбалась. Она оглядела комнату. - И как бы она ликовала, узнав, что я очутилась здесь, в этом красивом доме. Она так часто рассказывала мне о сокровищах вашего замка.
- А вам не кажется, что Гилли нашла бы странным, что вы будете жить в одном доме с холостым мужчиной? - спросил маркиз, тщательно подбирая слова.
Фортуна повернулась к нему и взглянула на него широко раскрытыми от удивления глазами:
- Почему? Она же сама велела мне ехать к вам! Думаю, она не сомневалась в том, что после ее смерти вы позаботитесь обо мне. Она всегда говорила мне, что вы - замечательный человек, очень добрый и внимательный к людям, который никому никогда не отказывает в помощи. Гилли знала, что вы ее… не подведете.
Маркиз нахмурился. Фортуне показалось, что он собирается ей сказать что-то очень важное, но тут открылась дверь и вошла миссис Денверс.
Это была маленькая худая седая женщина, одетая, как и все экономки, в неизменное черное шелковое платье и черный фартук. С пояса свешивалась связка ключей, мелодично позвякивавших при ходьбе. Она присела перед маркизом в реверансе.
- Добрый вечер, миссис Денверс, - произнес маркиз. - Мисс Фортуна будет жить у нас. Пожалуйста, позаботьтесь о ней сегодня сами, а назавтра подыщите ей горничную.
- Жить… у нас, милорд?
Миссис Денверс вся напряглась, а ее голос свидетельствовал о том, что она считает это совершенно недопустимым.
- Такова моя воля, миссис Денверс, - сказал маркиз. - У нас ведь полно пустых спален, правда?
- Да, милорд.
- Тогда проводите мисс Гримвуд наверх, - распорядился маркиз, - и еще - с обедом придется подождать, пока не доставят ее багаж и она не сможет переодеться. Надеюсь, вы поможете мисс Гримвуд освоиться.
- Я выполню ваше пожелание, милорд.
Она произнесла эти слова ничего не выражающим тоном, но прямая спина красноречиво свидетельствовала о том, что она не одобряет решения своего господина.
- Прошу вас пройти сюда, мисс.
Услышав ледяной тон экономки, Фортуна взглянула на маркиза в поисках поддержки, но он рассматривал свою табакерку, потеряв, очевидно, всякий интерес к гостье. Фортуна сделала реверанс и подошла к миссис Денверс.
- Идите за мной, я покажу вам дорогу, мисс, - сказала экономка.
- Покажите, пожалуйста, - попросила Фортуна. - Какой огромный дом! Я никогда не думала, что человеческое жилище может быть таким впечатляющим!
Миссис Денверс ничего не ответила, и они стали молча подниматься по широкой двойной лестнице, покрытой мягким ковром. На втором этаже Фортуна увидела сквозь приоткрытые двери комнату, стены которой были увешаны прекрасными гобеленами, а позолоченная мебель обита голубым бархатом.
- Это салон? - спросила она. - Можно мне взглянуть? Я слыхала, что он необыкновенно элегантен.
- Раз уж вы будете здесь жить, мисс, то его светлость непременно покажет вам салон, - ответила миссис Денверс, поднимаясь по лестнице, ведущей на третий этаж.
Почувствовав холод в ее голосе, Фортуна поняла, что задавать вопросы больше не стоит. На следующей площадке миссис Денверс на мгновение задержалась, словно раздумывая, в какую комнату поселить девушку.
Поджав губы, она направилась к маленькой комнатке, окна которой выходили на задворки. Но когда она открыла дверь, Фортуна спросила:
- Скажите, а кровать, похожая на серебряную раковину, все еще здесь, в доме маркиза? Гилли часто рассказывала мне об этой удивительной кровати.
Миссис Денверс, рука которой лежала на ручке двери, вдруг застыла на месте.
- Гилли? Вы сказали - Гилли, мисс?
- Да, я говорила о мисс Гиллингхэм, - подтвердила Фортуна. - Быть может, вы помните ее. Правда, она жила в этом доме очень давно, когда была гувернанткой его светлости.
- Конечно же я помню мисс Гиллингхэм, - сказала миссис Денверс, - и часто задаю себе вопрос - где она и что с ней сталось.
- Она умерла на прошлой неделе, - грустно произнесла Фортуна. - Поэтому я и оказалась здесь. Это она прислала меня к его светлости.
- Умерла?! - воскликнула миссис Денверс. - Я об этом не знала. Так вы жили у мисс Гиллингхэм? Тогда вы будете для нас дорогой гостьей, мисс. Пойдемте, я отведу вас в другую комнату, в которой побольше света. Там вам будет гораздо лучше. Это очень удобная комната. А завтра, когда вы выспитесь, я покажу вам спальню ее светлости. Она стоит закрытой с тех самых пор, как умерла маркиза.
Фортуна поразилась происшедшей с миссис Денверс переменой. Теперь экономка улыбалась и разговаривала с ней по-доброму и с уважением.
"Наверное, Гилли здесь очень любили, - подумала Фортуна. - Вот почему миссис Денверс стала относиться ко мне по-другому".
Фортуна принялась рассказывать миссис Денверс о женщине, которая заменила ей родителей. За разговором время пролетело очень быстро, и, когда Фортуна, наконец, спустилась в столовую, маркиз уже в третий раз посматривал на свои золотые часы.
Он был удивительно элегантен в голубом сюртуке с лацканами из синего атласа. Галстук его был ослепителен, а пуговицы жилета, украшенные сапфирами и алмазами, сверкали в лучах тонких свечей.
Войдя в небольшой салон, примыкавший к столовой, Фортуна подумала, как не соответствует обстановке ее наряд. Платье почистили, но оно помялось после долгого путешествия и выглядело убого.
Правда, миссис Денверс нашла для нее кружевную муслиновую косынку, которую Фортуна набросила на плечи, а волосы ей причесали и уложили в модную прическу. Но когда она вбежала в комнату, маркизу бросилась в глаза не ее одежда, а сияющие глаза, улыбка на устах и ямочки на щеках.
- Я опоздала? - зачем-то спросила она. - О, прошу вас, не ругайте меня. Я боялась, что вы не станете меня ждать, но я никак не могла прийти пораньше. Ваши слуги обступили меня и засыпали вопросами - я не могла уйти, не поговорив с ними.
- Мои слуги? - изумленно спросил маркиз.
- Да, все те, кто знал Гилли, - объяснила Фортуна. - Оказалось, что миссис Денверс очень хорошо ее помнит - ведь они были подругами. Ваши горничные и дворецкий Чамберс тоже помнят ее. Он рассказывал мне, как Гилли однажды вылечила его от ревматизма с помощью травяного отвара, который она сама приготовила.
- Я помогал ей готовить, и, когда Чамберс жалуется на свой ревматизм, я делаю ему эти отвары.
- Я уже шла в столовую, когда миссис Денверс сказала, что повар, который служит у вас уже тридцать пять лет, очень обидится, если я не заскочу на кухню и не повидаюсь с ним. Все они так много хотели рассказать мне, а я им, но Чамберс сказал, что его светлость, наверное, уже кипит от гнева. И тогда я убежала.
- Очень мило с вашей стороны, - сказал маркиз, но в его тоне не было слышно привычного сарказма.
- Значит, вы не сердитесь на меня? - умоляющим голосом спросила Фортуна.
- Я рассержусь, если вы своей болтовней испортите мне обед, - ответил маркиз, и Фортуна, улыбаясь, произнесла:
- Постараюсь не испортить. А вдруг я расскажу что-нибудь интересное?
Ответить маркиз не успел. Двери в столовую распахнулись, и Чамберс зычным голосом объявил:
- Обед подан, милорд.
- Вот видите! - воскликнула Фортуна. - Всего на пять с половиной минут позднее обычного.
Не ожидая ответа маркиза, она пошла впереди него в столовую. Она не шла, а плыла, и в посадке ее головы было столько изящества, что маркиз, следуя за ней, совсем позабыл, что ожидание этой деревенской девчонки разозлило его до крайности.
В столовой прислуживали четыре лакея, а стол, освещенный двумя огромными канделябрами, был украшен золотым орнаментом. В вазе стояли пурпурные и белые орхидеи. Фортуну охватил благоговейный страх.
- Какая роскошь, - робко произнесла она, немного придя в себя. - Вы всегда здесь обедаете?
- Когда бываю дома, - ответил маркиз с привычным выражением скуки на лице, - что случается, уверяю вас, довольно редко.
- Я польщена, - сказала Фортуна, - что из-за меня вы сегодня остались дома. Ведь это же… из-за меня, правда?
- Правда, - кратко ответил маркиз.