Он подумал, как мужественно она вынесла бешеную скачку в Лондон, не проронив ни слезинки. Только сумасшедший мог так рисковать, и, возможно, только сумасшедший мог уцелеть в такой гонке.
Маркизу было стыдно, а поскольку это чувство посещало его очень редко, он решил извиниться перед Фортуной.
Интересно, что она делала прошлым вечером, когда он, переодевшись, уехал из дома все в том же мрачном настроении, которое заставило его прервать свое пребывание в замке и вернуться в Лондон.
Уходя из дома, маркиз не оглянулся на Фортуну, но он и так знал, что она стоит испуганная, потерянная и расстроенная - все потому, что он вел себя как свинья.
Он тихонько выругался, но не грубо и злобно, как ругался всегда, а мягко, словно его мучила какая-то затаенная боль, которая и заставила его выругаться, и словно он знал, что грубые слова на этот раз не принесут облегчения.
Он поехал с площади Беркли в "Белый клуб". Там спросил Алистера Мерила и, узнав, что в клубе его нет, отправился к нему домой, надеясь, что полковник уже вернулся из Мерил-Парка.
Слуга сообщил маркизу, что его хозяин еще не приехал, но должен появиться с минуты на минуту, так что маркиз попросил принести ему бутылку вина и, усевшись в кресло, принялся ждать Алистера.
Полковник вернулся в третьем часу утра и, войдя в свою маленькую гостиную, увидел маркиза, который, вытянув ноги, крепко спал в кресле, а рядом с ним стояла наполовину опустошенная бутылка кларета.
Несколько мгновений он смотрел на своего друга, пока, наконец, тот не зашевелился и не проснулся. Еще на войне он научился просыпаться сразу, полностью готовым к действиям.
- Поздненько же ты заявился! - воскликнул он, не дав полковнику заговорить.
- Это же можно сказать и о тебе, - с улыбкой ответил Алистер Мерил. - Я не ждал сегодня гостей.
- Где ты был? - спросил маркиз.
- Выслушивал неприятные истории о тебе из уст одной из твоих дам сердца, - ответил полковник.
- Очевидно, Шарлотты Хедли, - заявил маркиз.
- Так точно, - ответил Алистер Мерил. - Ты сильно огорчил ее милость - ты бы только слышал, как она возмущалась! А поскольку мне было очень интересно, я остался в Мерил-Парке на ужин. Но даже после этого я приехал бы гораздо раньше, если бы проклятая лошадь не потеряла подкову. Мне пришлось разбудить деревенского кузнеца. Он провозился довольно долго, а я, естественно, и не подозревал, что ты сидишь тут и ждешь меня, как мамаша, которая кудахчет над своими детьми.
- Пошел ты к черту со своими дурацкими шутками! - взорвался маркиз. - У меня для тебя есть потрясающая новость - кое-что поинтереснее болтовни ревнивой светской дамочки.
- Ты что-то узнал? - спросил полковник.
- Да, я узнал, куда уехали Гримвуды, - ответил маркиз.
- И куда же?
- Твой дядя когда-нибудь говорил об острове Мэн? - поинтересовался маркиз.
- Об острове Мэн, - медленно повторил полковник, - теперь я припоминаю, что много лет назад он выиграл большую часть этого острова в карты. Не помню имени того человека, которого он обыграл, но смутно припоминаю, какие ходили шутки, каким образом моему дяде удалось обставить его.
- Вот туда-то он и отправил Гримвудов, - сказал маркиз.
- И как же ты об этом узнал?
- Нет нужды об этом рассказывать, - сухо ответил маркиз. - Ты должен немедленно ехать на остров, Алистер, добиться письменного признания от Гримвудов, и, не мешкая, привезти его сюда.
- Сейчас же отправлюсь, - согласился полковник. - Но, стыдно признаться, мне нужны деньги на лошадей и, возможно, чтобы зафрахтовать судно, которое перевезет меня через пролив.
- На твоем письменном столе лежат двести фунтов банкнотами, - заявил маркиз, - и в придачу кошелек с соверенами. Если тебе понадобятся еще деньги, ты знаешь, что я всегда их дам.
- Мне ужасно неловко, что я вынужден просить тебя о ссуде, - сказал Алистер.
- Нам обоим сейчас туго, - отрывисто бросил маркиз. - Речь идет о том, потонем ли мы или выплывем, а с нами и Фортуна.
- Как же ты собираешься заставить его светлость признать, что эта девушка - его дочь? - с любопытством спросил полковник.
- Это мы решим после того, как ты привезешь признание Гримвудов, - резким тоном ответил маркиз.
- Я смотрю, ты не сомневаешься, что мне удастся его заполучить? - спросил Мерил.
- У нас нет причин полагать, что Гримвуды умерли, - заявил маркиз. - Один из них уж наверняка еще жив. Если тебе удастся заполучить их признание, подписанное Парсоном или еще кем-нибудь вроде него, тем лучше, хотя осмелюсь предположить, что это не так уж важно. Когда мы предъявим герцогу признание фермеров вместе с Фортуной, ему будет трудно отпереться.
- Вернувшись в Мерил-Парк, он непременно узнает о Фортуне, - сказал Алистер Мерил.
- А что там произошло?
- Я приехал туда сегодня утром, - начал полковник. - Сказал, что проезжал мимо, и спросил, могу ли пообедать у них. Герцогиня была очень мила, впрочем, она всегда такая. Герцог еще не приезжал из Лондона, и мы разговорились с ее светлостью. Я рассказал ей о своей встрече с Фортуной и о том, что в ее жилах, как бы странно это ни прозвучало, наверняка течет кровь О'Киари.
Он на мгновение замолчал, вспомнив, как серые глаза герцогини уставились на него.
- Я только начал рассказывать ей о Фортуне, - продолжал он, - как прибыл наш старый знакомый, сэр Хьюго Хэррингтон. Он рассказал герцогине, что ужинал у тебя в замке вчера вечером и увидел там девушку с белыми волосами. Ему даже на мгновение показалось, что это была сама герцогиня.
- И что же она сказала на это? - спросил маркиз.
- Почти ничего, - ответил полковник, - пока сэр Хьюго не уехал. Потом она повернулась ко мне и спросила: "Что это за девушка? Вы говорили с ней, она образованна или нет?"
Я подумал, что лучше всего рассказать ей правду, - сказал полковник. - Я сообщил, что Фортуну воспитала твоя старая гувернантка, и добавил: "Она еще совсем ребенок, ваша светлость, юная, неискушенная, с очень мягким и добрым характером. Но если она будет продолжать жить так, как сейчас, то очень скоро изменится".
Я сделал вид, что раздосадован, - заявил полковник, - и сказал: "Мне не следовало бы говорить вам об этом, моя дорогая тетя, но вы знаете, что мой отец всегда восхищался цветом волос О'Киари. Я думаю, что, если бы он увидел эту девушку, он был бы очень заинтригован, как заинтригованы мы все".
"Вы что-то сказали о жизни, которую она ведет, - снова вернулась к прежней теме тетя. - Что вы имели в виду?"
"Ну, если коротко, - ответил я, - то она живет в доме Тейна. А вы не хуже меня знаете, что его прозвали Молодым Дьяволом и, по моему мнению, проживание в его доме на площади Беркли и посещение заведений вроде Дворца удачи вовсе не приличествует девушке семнадцати лет".
- И что же сказала на это герцогиня? - быстро спросил маркиз.
- Она вскочила на ноги, и мне показалось, что она смертельно побледнела.
"Нет-нет, только не это!" - воскликнула она и вышла из комнаты.
Маркиз опустился на стул.
- Значит, герцог ничего ей не сказал.
- Да, мне кажется, ее светлость до моего приезда в Мерил-Парк ничего о ней не слыхала, - согласился полковник. - Но до моего отъезда она наслушалась о ней предостаточно. Твоя дама сердца просто клокотала от ярости.
- Охотно этому верю, - заметил маркиз с сарказмом.
- Она была так зла, - продолжал полковник, - что, разговаривая с герцогиней, забыла, что следует выбирать слова. Ее взбесило то, что ты привез эту "шлюху", как она ее назвала, в замок. Она рассказала герцогине о твоей пирушке, где танцовщицы развлекали гостей "живыми картинами".
Полковник улыбнулся.
- Судя по ее словам, - продолжал он, - можно было подумать, что все гости, не говоря уж о танцовщицах, к концу вечера скинули с себя всю одежду. А потом она долго распространялась о том, что она сказала тебе по поводу пребывания Фортуны в замке.
- Умоляю, избавь меня от повторного выслушивания всех этих гадостей, - взмолился маркиз, подняв обе руки вверх.
- Да уж, поберегу твои уши, - со смехом сказал полковник. - Герцогиня мрачно слушала ее. По выражению ее лица я так и не понял, о чем она думает. Быть может, она была в шоке, а может быть, ей было противно.
Маркиз встал.
- Теперь она, по крайней мере, знает о существовании Фортуны, - произнес он. - Пойди поспи немного, Алистер, а потом без промедления отправляйся на остров Мэн. Я пошлю тебе одну из самых лучших лошадей - на ней и поедешь.
- Это очень мило с твоей стороны, Сильванус.
- Мило?! - взорвался маркиз. - Да во всей этой затее нет ничего хорошего. Хочешь знать правду, Алистер? Мне все это глубоко противно, но, к сожалению, иного пути у нас нет.
Полковник ничего не сказал - что-то в голосе маркиза остановило его.
Маркиз пошел к выходу и оглянулся на Алистера только тогда, когда был уже в дверях.
- Удачной охоты, Алистер, - сказал он и вышел.
Когда он подъезжал к площади Беркли, уже занимался рассвет. Интересно, спит ли Фортуна? Он уже было решил подняться к ней и выяснить это, но тут вспомнил, что миссис Денверс запирает на ночь ее дверь, и понял, что его действия могут превратно истолковать.
Возвращаясь в Лондон, он твердо решил извиниться, но все равно не смог бы объяснить Фортуне, почему он так сильно разозлился и уехал из замка в такой ярости.
После боев он пообедал с друзьями в местной гостинице, заплатил своему бойцу и проследил, чтобы его раны были перевязаны - а на все это ушло время, - и только после этого поехал домой.
Когда маркиз добрался до площади Беркли, было уже около четырех часов дня.