Но доктор Мак Эндрю не принадлежал к тем собеседникам, которые послушно прекращают беседу, когда им еще есть что сказать. Он пристально смотрел на меня, но глаза его были добрыми.
- Мисс Лейси, - настойчиво продолжал он, - я наблюдал за вами в дни болезни и, конечно, хотя вы можете считать меня слишком молодым и неопытным, но я прошу вас доверять моим советам.
Я внимательно взглянула на него. Его обычно бледное лицо северянина покраснело от смущения, даже уши порозовели, но честные голубые глаза смотрели решительно.
- Вы чем-то сильно встревожены, - ровно продолжал он. - Либо чем-то воображаемым, либо существующим реально. Я рекомендую вам взглянуть на это открыто и преодолеть страх. Что бы ни пугало вас, вы имеете любящую семью и, я уверен, много друзей. Вы не должны бояться одиночества. Скажите мне, если я не прав, но я думаю, что это так. Я считаю, что вы напуганы кем-то, и вы не преодолеете этот страх, пока не встретитесь с опасностью лицом к лицу.
Хотя день был ясный и в комнату заглядывало солнце, я вздрогнула от одной только мысли встретиться лицом к лицу с Ральфом, с моим доверчивым любовником, которого я обрекла на нищету, сделала непригодным ни для какой работы. Мое воображение отказывалось принять даже тень картины нашей воображаемой встречи.
- Вы ошибаетесь, - ровным безжизненным голосом сказала я, опустив глаза, чтобы он не заметил мелькнувшего в них ужаса. - Я ничего не боюсь. Видите ли, я ношу траур по моему отцу и все еще не могу оправиться после этого удара.
Молодой доктор покраснел еще гуще, придвинул к себе саквояж и открыл его.
- Я даю вам это против воли, - сказал он и вложил в мои пальцы маленький флакончик с лауданумом. - Это поможет вам заснуть, но прошу вас быть осторожной. Только по две капли на ночь и никогда днем. С его помощью вы справитесь с трудностями в период подготовки к свадьбе вашего брата и к путешествию. Когда вы покинете Англию, вы должны прекратить принимать его.
- Оно не понадобится мне, когда я покину Англию, - необдуманно сказала я.
- О? - он положительно был слишком внимателен, этот доктор. - Значит, ваши страхи, как и привидения, не могут пересекать океан?..
Я опять опустила глаза. Этот молодой человек умел наблюдать и видел слишком много.
- Оставим это, - сказал он, вставая. Я протянула руку, но он, к моему удивлению, не пожал ее, а наклонился и поцеловал. Выпрямившись, он задержал мою руку в своей.
- Я хотел бы быть вашим другом, мисс Лейси, - тихо проговорил он. - Пока что я пользуюсь вашим доверием как врач, но я чувствую, что мы могли бы разговаривать с вами как друзья.
Затем он поклонился и вышел из комнаты.
Я замерла в своем кресле. Меня взволновала теплота, прозвучавшая в его голосе, и я повернулась к зеркалу, чтобы взглянуть на свое отражение. Его слова и поцелуй вернули краску на мои щеки, а тени под глазами придавали моему облику некоторую хрупкость. Разумеется, доктор не вызывал во мне никакого волнения - ведь он не владел Вайдекром, - но какая из женщин могла бы остаться равнодушной к устремленным на нее глазам мужчины. Я улыбнулась своему отражению, и радость согрела мои глаза. В эту минуту в комнату вошла мама, и мы обменялись улыбками.
- Это была двуколка доктора Мак Эндрю? - спросила она, усаживаясь и открывая корзинку для рукоделия.
- Да, - ответила я.
- Тебе следовало позвать меня, Беатрис, - проговорила она с мягким упреком. - Не следует видеться с ним наедине.
- Он только зашел проведать меня, - сдержанно возразила я. - Я бы не подумала звать тебя. Он оказался здесь по пути, направляясь к Спрингхэмам, так как заболел один из их мальчиков.
Мама внимательно вдевала нитку в иголку и кивнула мне, до конца не убежденная.
- Мне не совсем нравится, когда доктора наносят светские визиты, - продолжала она. - В мои молодые годы аптекари являлись только когда за ними посылали, и то только через черный вход.
- О, мама! - это было уже почти смешно. - Мак Эндрю совсем не аптекарь. Он - доктор и закончил Эдинбургский университет. Нам повезло, что он обосновался по соседству и теперь не приходится каждый раз посылать за врачом в Лондон. Кроме того, он джентльмен, и разговаривать с ним приятно.
- Ну, хорошо, - моя мама была настроена миролюбиво. - Мне это кажется несколько странным, но Бог с ним. Д рада, что он присматривает за тобой, моя дорогая. Но я и слышать о нем не захочу, когда для С ел и и придет ее время.
- Боже мой! - раздраженно воскликнула я. - До свадьбы еще две недели, а ты уже говоришь об акушерке.
- Беатрис, что ты такое городишь, - мама говорила с упреком, но глаза ее смеялись: - Раз ты так свободно выражаешься, значит мне пора подумать и о твоей свадьбе.
- К этому я совсем не стремлюсь, - рассмеялась я. - Я не хочу оставлять Вайдекр, и мне не нужен муж. Мне лучше остаться здесь и быть сестрой для Селии и тетушкой для их будущих детей.
- Все девушки так говорят, - тепло сказала мама. - Придет время, и ты с удовольствием покинешь нас.
Я улыбалась. Тон беседы был несерьезным, и мне нечего было опасаться. Эти дни мы занимались тем, что подрубали галстуки для Гарри. Мое умение несколько возросло за последнее время, и я делала аккуратные ровные стежки, представляя при этом, что именно мой галстук он наденет на свадьбу, а потом именно я, а не застенчивая маленькая Селия, сниму его в первую ночь.
- Гарри готовит сюрприз для тебя к вашему возвращению, - прервала мама мои дневные сны. - Я упоминаю об этом только для того, чтобы знать, что это не будет тебе неприятно.
Я подняла голову, ожидая продолжения.
- Гарри хочет отдать в твое распоряжение несколько комнат в западном крыле дома, - в ее голосе я почувствовала нотку тревоги. - Я думаю, ты скажешь ему, что это тебя не устраивает.
Она ждала моей реакции, но я ничего не отвечала.
- Ты знала об этом плане, Беатрис?
- Гарри предложил мне эти комнаты некоторое время назад, - подтвердила я. - Мне показалось, что это неплохо, но я не знала, что он уже велел начать работы.
- Вы оба планировали эти перемены и никто из вас даже не посоветовался со мной? - мама казалась очень взволнованной. Для меня было очень важным, по возможности, успокоить ее.
- Мама, это совершенно вылетело у меня из головы, - спокойно сказала я. - Гарри решил, что пока я здесь, мне будет удобнее занимать свои собственные комнаты. У нас с Селией будет общая гостиная, и я этому рада, так как мы с ней очень дружны. Ведь у тебя, мама, есть и своя гостиная, и туалетная комната, и спальня наверху, а у меня только спальня.
Как обычно, мамины возражения касались только внешней стороны вещей.
- Это выглядит довольно неприлично, - объяснила она. - Для девушки твоего возраста странно даже думать о своих комнатах. У тебя нет в них необходимости.
- Я знаю, мама, - успокаивала я ее. - Но у нас и ситуация необычная. Гарри нуждается в помощи, и, как ты знаешь, у меня находятся все счета по имению. Пройдет еще несколько лет, пока он научится управлять поместьем самостоятельно, а до тех пор, я думаю, нам придется вместе заниматься цифрами и урожаями. Конечно, это странно для молодой девушки, но, тем не менее, я это делаю и мне необходимо место для работы. К тому же я не хотела бы мешать Селии. Мама склонилась над шитьем.
- Я ничего не понимаю в делах, - убежденно заговорила она. - Но я все-таки думаю, что Гарри мог бы сам управиться с этим. Он здесь хозяин и он должен справляться с этими проблемами без своей сестры.
Я чувствовала, что уже победила, и это знание сделало меня чуткой. Я взяла маму за руки.
- Почему ты так говоришь? - спросила я теплым, успокаивающим голосом. - Он ведь не может жить без своей ненаглядной мамочки, как и без сестры. Ты избаловала его, мама, и мы теперь даем Селии в мужья какого-то султана, которому требуется целый гарем в доме.
Мама улыбнулась, и тревога ушла из ее глаз.
- Ну, хорошо, - успокоение сказала она. - Если это то, что хочет Гарри, Селия и ты, тогда я согласна. Но все это окажется сделанным впустую, когда ты выйдешь замуж и уедешь жить куда-нибудь в Ирландию.
- Нет, нет - я выйду замуж только за итальянского принца, - засмеялась я, стремясь закончить разговор на веселой ноте. - На меньшее я не согласна. Подумай только о возможностях, которые у меня будут в Париже и Риме.
Мы обе рассмеялись и сосредоточились на галстуках для Гарри. В этом направлении мы предприняли столько усилий, что к концу второй недели моему брату пришлось упаковать штук пятьдесят галстуков в свой дорожный сундук. В почтовой карете рядом с ним плотно стали четыре сундука с приданым Селии и мои, более скромные, пара сундуков и три коробки. Этот тяжелый багаж должен был в сопровождении лакея Гарри и наших с Селией горничных следовать за нами по Франции и Италии. Мы представляли собой странное трио: девственная жена, спокойный и умиротворенный муж и эффектная сестра.
- Не могу дождаться нашего отъезда, - сказала я и невольно прислонилась к Гарри. Мы в это время стояли, наблюдая за погрузкой нашего багажа. Рука Гарри незаметно для всех гладила мою спину. Я чуть не мурлыкала от удовольствия.
- Два месяца, - тихо проговорил он. - Мы любим друг друга уже два месяца, и никто ничего не заметил. - Он продолжал украдкой ласкать меня, и я с трудом старалась сохранить равнодушный вид. Слуги торопливо сновали взад и вперед, ничего не замечая.
- Я приду к тебе сегодня ночью? - спросил Гарри едва слышно. Его губы находились так близко от моего уха, что я чувствовала тепло его дыхания. Мы редко оставались наедине за последние несколько недель моей болезни из-за тяжелого наркотического сна, и теперь я чувствовала, как просыпается во мне желание.