- Именно сейчас самое подходящее время и место для любви, поскольку жизнь полна неожиданностей и коротка, - проговорил он, приблизив свое лицо к ней, и от неожиданности она даже не попыталась оказать сопротивление. - Я боготворил вас, но вы ответили мне насмешкой. Однако, клянусь, вы полюбите меня - даже вопреки самой себе.
Она откинула голову назад настолько, насколько позволяла его хватка, и лишь слабо причитала: "Пустите! Пустите!"
- Не волнуйтесь, я отпущу вас, - с глухим смешком ответил он. - Но сперва выслушайте меня, не ради меня или себя - ради Ричарда. Я знаю, как спасти и жизнь, и честь Ричарда. Вы тоже знаете, но хотите, чтобы я сам сказал об этом. Вы не учли только одного - моей любви. Одно ваше слово, Руфь, и Ричарду нечего будет бояться, а сегодня вечером, когда мы с ним встретимся, я сам принесу извинения и признаюсь, что его вчерашний поступок был заслуженным наказанием за упоминание вашего имени в неподходящей компании. Все это я исполню, если ответите на мои чувства.
Она взглянула на него со страхом и надеждой одновременно.
- Каким образом? - еле слышно спросила она.
- Обещайте стать моей женой.
- Вашей женой?! - с негодованием воскликнула она и попыталась вырваться из его объятий. - Пустите меня, трус! - с этими словами ей удалось освободить одну руку, которой в следующее мгновение она ударила его по лицу.
Его руки бессильно опустились, и он, бледный и дрожащий, сделал шаг назад. Пламя, сверкавшее в его глазах, потухло, словно задутое ледяным порывом ветра, и они смотрели теперь тупо и безжизненно.
- Пусть будет так, - проговорил он и быстро подошел к висевшему около двери шнурку для колокольчика. - Я не хочу больше оскорблять вас, и ни за что не оскорбил бы, - словно поясняя, продолжал он, и его голос звучал холодно и безразлично, - если бы мне не казалось, что в тот момент, когда я возник в вашей жизни, вы отнеслись ко мне благосклонно.
Его пальцы сомкнулись на шнурке, и она догадалась о его намерении.
- Подождите! - вскричала она, протягивая к нему руки. Он помедлил. - Вы… вы не убьете Ричарда? - спросила она.
Его резко взлетевшие брови были для нее красноречивее любого ответа. Он дернул за шнурок. Где-то в глубине дома мелодично звякнул колокольчик.
- О, подождите, подождите! - взмолилась она, прижимая руки к щекам. - Если… если я соглашусь… то как скоро?..
Уайлдинг понял смысл этого неоконченного вопроса, и его глаза оживились. Он сделал к ней шаг, но вновь остановился, увидев ее смятение.
- Если вы пообещаете выйти за меня замуж на этой неделе, то Ричард может не беспокоиться ни за свою жизнь, ни за честь.
Она почувствовала, как к ней возвращается ее привычное самообладание.
- Хорошо, - неожиданно твердо произнесла она, - заключим сделку: если вы пощадите жизнь и честь Ричарда - и то и другое, запомните, то в следующее воскресенье…
На последних словах обретенное было мужество изменило ей и ее голос сорвался. Не в силах добавить ничего больше, она замолчала, так и оставив последние слова висеть в воздухе.
Мистер Уайлдинг судорожно вздохнул и сделал еще один шаг к ней.
- Руфь! - с чувством раскаяния в голосе вскричал он, готовый в эту секунду к безоговорочной капитуляции. Чуть не сгорая от стыда, он уже собирался сказать ей, что пощадит Ричарда и ничего не потребует от нее взамен, но ее красноречивый, полный презрения жест, которым она как бы запрещала ему подходить ближе, остановил его. Пытаясь справиться с собой, он замер на месте. Дверь отворилась, и на пороге появился Уолтер.
- Госпожа Уэстмакотт уезжает, - сообщил ему Уайлдинг и низко поклонился ей в знак прощания. Она прошла мимо него, не проронив ни слова, и старый слуга последовал за ней. Не сходя с места, мистер Уайлдинг проводил ее взглядом и погрузился в глубокую задумчивость, из которой его вывело только появление Ника Тренчарда.
- К старости мои глаза, Энтони, стали изменять мне, - сказал тот, пристально взглянув на своего друга. - Не обманули ли они меня и на этот раз? Я имею в виду твою посетительницу.
- Леди, которая только что ушла отсюда, - несколько сурово произнес Уайлдинг, - будет через неделю госпожой Уайлдинг.
Мистер Тренчард вынул изо рта длинную глиняную трубку, с которой не расставался ни при каких обстоятельствах, и выпустил огромный клуб дыма.
- Черт побери! - изумился он, - Как можно жениться сейчас, когда вот-вот объявится Монмут?
Уайлдинг с досадой взмахнул рукой.
- Я уже говорил тебе, Ник, что это все вранье, зря ты мне не веришь, - проговорил он, усаживаясь в кресло за своим письменным столом.
Ник подошел к нему и взгромоздился на край стола.
- А что ты скажешь насчет перехваченного письма из Лондона к нашим друзьям в Тонтоне? - спросил он.
- Ничего. Но я совершенно уверен, что его светлость тут ни при чем. Пока Баттискомб не вернется в Голландию, он будет лежать тихо, а Баттискомб все еще в Чешире.
- И все-таки на твоем месте я повременил бы с женитьбой.
- На моем месте, - улыбнулся Уайлдинг, - ты ни за что не женился бы.
- Клянусь, никогда! - воскликнул Тренчард. - Я с большей охотой сыграю в прятки или в жмурки. Это куда веселее и скорей кончается.
Глава V
ДУЭЛЬ
Руфь Уэстмакотт ехала домой как во сне, едва ли отдавая себе отчет в том, что происходит вокруг. Она была настолько потрясена случившимся, что не вспомнила о Диане до тех пор, пока не увидела ее у себя дома. Она нашла свою кузину в слезах, в компании ее матери, сурово выговаривавшей ей. Оказалось, Диана прибыла в Люптон-хаус полчаса назад и выразила удивление - искреннее или наигранное - по поводу отсутствия Руфи. Почувствовав беспокойство, которое Диана постаралась не особенно скрывать, леди Гортон с пристрастием допросила дочь и, узнав обо всех деталях поведения своей племянницы, пришла в такое негодование, что пригрозила немедленно забрать Диану отсюда и отвезти ее домой, в Тонтон.
И теперь, когда Руфь наконец появилась, на ее голову посыпались упреки.
- Как я ошиблась в тебе, Руфь! - с пафосом воскликнула эта достойная дама, обычно мягкая и добродушная. - Я не могу поверить своим ушам. Ты всегда была образцом для Дианы - и вот на тебе! Ты одна отправляешься в дом мужчины, и не какого-нибудь, а мистера Уайлдинга!
- Некогда было думать об условностях, - с усталым безразличием ответила Руфь. - Надо было спасать Ричарда.
- А стоило ли губить себя ради этого? - спросила леди Гортон, повышая голос.
- Губить себя? - откликнулась Руфь и слабо улыбнулась. - Я и в самом деле погубила себя, но не так, как вы думаете.
Озадаченные мать и дочь уставились на нее.
- Прежде всего ты погубила свою репутацию, - сказала леди Гортон и, не удержавшись от насмешки, добавила: - Если только он не попросил тебя стать его женой.
- Именно это мистер Уайлдинг имел честь предложить мне, - с горечью проговорила Руфь. - Мы поженимся в следующее воскресенье.
Ее слова были встречены гробовым молчанием, обе женщины лишь остолбенело глазели на нее. Затем Диана медленно поднялась. Бледное, искаженное мукой лицо кузины наполнило ее сердце раскаянием и сожалением. Это была ее работа, результат ее интриги. Но она никак не могла предвидеть такой скорой развязки, и, хотя все случившееся как нельзя лучше совпадало с ее самыми сокровенными надеждами, в первый момент она испугалась и почувствовала себя виноватой.
- Руфь! - воскликнула она. - О, если бы я поехала с тобой!
- Но тебе ведь стало плохо, - ответила Руфь, вспоминая хитрость Дианы. - Как ты себя чувствуешь сейчас? - с неподдельной заботой спросила она кузину.
- Со мной все в порядке, - чуть ли не огрызнулась та, но затем, спохватившись, повторила с оттенком сожаления: - О, если бы я поехала с тобой!
- Ничего не изменилось бы, - с усилием проглотив комок в горле, заверила ее Руфь. - Мы заключили с мистером Уайлдингом сделку, и я заплатила за жизнь и честь Ричарда. Кстати, где он?
- Полчаса как ушел с мистером Вэлэнси и сэром Роландом, - ответила леди Гортон.
- Значит, сэр Роланд вернулся? - удивилась Руфь.
- Да, но лорд Джервейз ничем не помог ему, - ответила Диана. - Его светлость не намерены вмешиваться. Он поклялся, что мистер Уайлдинг сдерет со щенка шкуру живьем. Именно так его светлость выразились, и сэр Роланд очень беспокоится за Ричарда.
- Теперь ему не о чем беспокоиться, - с горькой улыбкой сказала мисс Уэстмакотт и, обессиленная, опустилась в кресло.
Леди Гортон, повинуясь неожиданно заговорившим в ней материнским чувствам, поспешила к ней, выросшей без матери, со словами утешения. Она усматривала в поведении Руфи слабость и безрассудство, хотя вряд ли еще какая-нибудь девушка смогла бы поступить в подобной ситуации более мужественно и разумно.
А тем временем Ричард и двое его друзей скакали в сторону лежащих за рекой болот, где должна была состояться дуэль. Но еще прежде, чем они выехали из Люптон-хауса, мистер Вэлэнси успел не раз пожалеть, что согласился ввязаться в эту ссору. Сегодня утром он нашел Ричарда в жалком состоянии, бледного и дрожащего, подавленного мыслью о неизбежной смерти и словно предвкушающего ее.
- Это твой день, Дик, - бодро приветствовал Вэлэнси Ричарда. - Повеса Уайлдинг уехал сегодня в Тонтон и вернется лишь к полудню. Подумать только! Более двадцати миль в седле, прежде чем взяться за оружие. Ты когда-нибудь слышал о подобном безумии? Да он станет как палка после такой гонки, и у тебя не будет с ним проблем.
Ричард рассеянно слушал и, заметив, что его секундант пристально наблюдает за ним, попытался улыбнуться.