Все его прежние приятели были отправлены на каторгу в Австралию. Билли не знал, что сейчас происходило в лондонских трущобах, в которых он когда-то жил. Однако он собирался вскоре навести справки о положении дел в криминальном мире. О'Делл, без сомнения, думал, что одержал победу, но это было далеко не так.
Заметив легкое движение за спиной, Билли резко повернулся. Но это был всего лишь его камердинер, Филберт, лысеющий человек невысокого роста. Войдя в комнату, он остановился на почтительном расстоянии, держа в руках белый шелковый жилет.
Рэкфорд жил в роскошных апартаментах в кирпичном особняке своего отца, расположенном у площади Линкольнс-Инн-Филдс.
Стены комнаты, в которой сейчас находился Билли, были украшены зеркалами в позолоченных рамах и обиты французским шелком с золотыми и серебряными узорами. Медальон на потолке был расписан. На двух симметричных окнах висели тяжелые синие бархатные занавески с золотыми кисточками. Обстановка была очень милой, и все же Рэкфорд чувствовал, что находится в клетке.
- Ваш жилет, милорд, - промолвил Филберт.
Рэкфорд просунул руки в проймы, позволил камердинеру надеть на себя жилет и застегнуть его. Он постепенно начинал понимать, что ему нет необходимости делать что-либо самому. Он полностью подчинялся заведенному в доме порядку, подозревая, что Филберт был ушами и глазами маркиза. Рэкфорд никому не верил, даже матери, которая начинала плакать каждый раз, как только видела сына.
Две первые недели после своего возвращения в семью он провел с родителями во втором имении отца в графстве Суррей. Там он учился хорошим манерам, привыкал к новой одежде. Почти каждый день его навещал сэр Энтони и люди с Боу-стрит. Полицейские вели с ним долгие беседы. Родители тоже постоянно разговаривали с Рэкфордом, советуя ему, какую девушку выбрать себе в жены. В конце концов Билли понял, что выбор невесты ничем существенным не отличается от покупки дойной коровы на рынке.
Рокфорд был рад, что снова оказался в Лондоне, несмотря на то что здесь его подстерегала опасность. Он не выносил жизнь в деревне. Там было слишком тихо и спокойно. Первые выезды в свет прошли гладко. Хотя Рэкфорду пришлось пережить несколько неприятных минут, когда его официально представляли Эйсеру Лорингу. К счастью, денди не узнал в нем того "варвара", с которым столкнулся в Гайд-парке.
Любопытство и ажиотаж, который вызвало его появление в обществе лондонской знати, казалось Рэкфорду забавным, Надевая с помощью слуги черный фрак, он думал о том, что был полностью готов к встрече с Джесиндой Найт. Наследник Труро намеревался поймать ее в свои сети.
Все это время ее не было в Лондоне, но Рэкфорд слышал, что леди Джесинда должна была появиться сегодня вечером на Девонширском балу. Ему не терпелось увидеть выражение ее лица, когда она узнает его. Надевая перед зеркалом бело-смежные перчатки, Рэкфорд улыбался, предвкушая встречу. Да, сегодня он от души повеселится. Он заинтригует и немного помучит ее. Рэкфорд позволит себе поиграть с ней, как когда-то она играла с ним.
Рэкфорд хотел отомстить леди Найт не только за то, что в Гайд-парке она повела себя высокомерно, - он обвинял ее в том, что произошло с ним. Это она перевернула ему душу своим презрением и заставила искать забвения в бесконечных преступлениях. Именно из-за нее он утратил бдительность и попал в засаду. Из-за леди Джесинды Билли вновь оказался под пятой отца. Все мысли Билли были заняты этой особой, поэтому он не прислушался к словам Найта, предупреждавшего об опасности. В ту роковую ночь он выбрал для ограбления дом Тейлоров не случайно. В одном из разговоров Джесинда упоминала это имя. Билли хотел наказать эту семью потому, что Дафна Тейлор плохо относилась к леди Найт.
Да, Рэкфорд намеревался отомстить Джесинде. Однако вместе с тем он хотел добиться, чтобы она вышла за него замуж. При этом Рэкфорд преследовал практические цели, хотя, конечно, его чувства к ней нельзя было сбрасывать со счетов. Ему необходимы были гарантии того, что Джесинда будет молчать о его прошлом. Если они станут мужем и женой, у них будут общие интересы, и тогда она наверняка сохранит в тайне все, что знает о Рэкфорде. Кроме того, ему необходима была ее помощь для того, чтобы правильно ориентироваться в новом для него мире.
Джесинда наверняка встретит в штыки его предложение. Она, несомненно, все еще сердилась на него за то, что он вернул ее домой, в семью. Но Рэкфорд хорошо знал ее характер - он понял, что девушкой движут страсти, огонь которых пылает в ее крови. Пусть она считает его грубым и подлым, однако Рэкфорд убедился, что Джесинда испытывает к нему физическое влечение, которое не сможет обуздать. И он хотел воспользоваться ее слабостью.
- Ну как я выгляжу, Филберт? - спросил Рэкфорд и, одернув фрак, окинул свое отражение в зеркале критическим взглядом.
- Превосходно, сэр.
Рэкфорд недоверчиво посмотрел на камердинера, а затем повернулся и зашагал к двери. На полпути он остановился у столика, на котором стояла ваза с живыми цветами - по приказу матери почти в каждую комнату особняка ежедневно ставили свежие букеты, - и, выбрав красную гвоздику, оторвал длинный стебель и вставил цветок в петлицу.
Это было невыносимо! Граф совершенно не замечал ее флирта.
Если бы на месте лорда Драммонда был один из ее поклонников, то он уже давно бы встал на колени и сделал ей предложение. Джесинда в глубине души сердилась на слишком осторожного, мудрого в житейских делах графа, который, казалось, пропускал мимо ушей все ее комплименты и не замечал недвусмысленных знаком внимания. Он обращался с ней как с милым ребенком. Джесинде порой казалось, что он считает ее своей внучкой.
- Давайте лучше полюбуемся фейерверком, милая, - сказал граф, когда она попросила его потанцевать. - Я слишком стар для танцев.
Джесинда обиженно надула губки. Через некоторое время она попыталась очаровать его своим изяществом. Перегнувшись через балюстраду, Джесинда дотянулась до ветки цветущей вишни и стала вдыхать ее аромат. Однако граф разочаровал ее. Краем глаза она заметила, что, стоя на веранде и не обращая никакого внимания на окружающие дом цветущие сады, он продолжает оживленно беседовать со старыми знакомыми, своими сверстниками, и несколькими иностранными сановниками. Граф даже не повернул головы в ее сторону. Сжав зубы, девушка скрестила на груди руки в длинных перчатках и стала любоваться фейерверком.
В половине десятого начался салют. Раздались оглушительные залпы дворцовых орудий и пушек Тауэра, зазвонили все церковные колокола, заглушая звуки прелестного менуэта Гайдна, который играл на балу оркестр. Вся Англия в этот вечер праздновала свадьбу своей любимицы - веселой толстушки принцессы Шарлотты и красивого принца Леопольда Саксен-Кобургского. По общему мнению, это был брак по любви.
Мысль об этом задела романтические струнки в душе Джесинды, и она тихо вздохнула. Однако решение было принято, и леди Найт не желала отступать от него. Она мечтала о свободе, которую, как она полагала, могла обрести, лишь выйдя замуж за графа.
Тесные дружеские отношения, которые в последнее время связали пожилого лорда Драммонда и юную леди Джесинду, удивляли многих. Врач графа, доктор Кросс, по секрету сказал Джесинде, что за последние два десятилетия лишь ей удалось заставить старого лорда смеяться. Девушка воспрянула духом, решив, что сумеет воплотить свой замысел, если граф поверит в серьезность ее намерений.
И все же сейчас, прислушиваясь к шуму всеобщего веселья, она вдруг ощутила себя страшно одинокой. Запрокинув голову, она посмотрела на диск полной бледной луны, источавшей холодный свет. Джесинде не верилось, что прошел уже месяц со дня ее приключений в лондонских трущобах.
Она грустно взглянула вдаль, туда, где на горизонте гасли последние отблески заката. Отсюда, с веранды Девонширского дворца, открывалась величественная панорама. Куда ни кинь взгляд, всюду расстилались сады. Девонширские сады плавно переходили в лансдаунские, а недалеко от них находилась зеленая зона Баркли-сквер.
В вечернем воздухе разливался аромат цветущей сирени. С вишневых деревьев, словно снег, осыпались лепестки, казавшиеся в темноте жемчужно-белыми. У дома благоухали заросли жасмина. Вдоль аккуратных дорожек росли скромные ландыши и кусты роз, на которых уже распустились первые бутоны.
Стоя у балюстрады, Джесинда наслаждалась вечерней прохладой. Легкий ветерок развевал юбку ее кремового бального платья с высокой талией. Неожиданно девушка услышала смех и звук шагов. Обернувшись, она увидела, что двустворчатая застекленная дверь распахнулась настежь и на веранду вышли близкие друзья Дафны Тейлор. Обмахиваясь веерами, девушки поспешили к Джесинде.
- Джесинда! Вот ты где прячешься! Пойдем скорее в зал! - воскликнула Эллен. Ее платье из розовой тафты при каждом движении издавало шуршание.
За ней шла Эмилия. Она была в наряде из бледно-желтого индийского муслина с оборками, идущими по подолу.
- Она здесь, Дафна!
- Да, я здесь! В чем дело?
Узнав, что Джесинда не выходит замуж за лорда Гриффита, Дафна Тейлор резко изменила отношение к ней. Теперь она набилась к леди Найт в подруги.
Джесинда прекрасно понимала, что все это значит. Красавица Дафна мечтала выйти замуж за Йена. Однако как бы ни старалась бывшая недоброжелательница задобрить Джесинду, та не хотела выступать в качестве сводни и устраивать брак Дафны и лорда Гриффита. Йен, верный друг семьи Найт, заслуживал лучшей доли.
- Ах вот ты где! - воскликнула Дафна, выходя вслед за своими подругами на веранду. - Мы повсюду ищем тебя.
Высокая, стройная рыжеволосая красавица была одета в платье из бледно-зеленого атласа с вышитыми по подолу большими розовыми цветами и короткими рукавами-фонариками.