– Не скромничайте! На работе вы ведь привыкли все делать основательно и серьезно.
Вы и судья, и жюри присяжных, и палач – все в одном лице. При условии, что обвиняемый кто-то другой, разумеется. – Она перевела дыхание. – Я думаю, что у вас это уже настолько вошло в привычку, что вы ведете себя точно так же и в личной жизни.
– Не помню, чтобы кто-то говорил мне об этом.
– Да просто не осмеливались! – бросила Тереза.
– Я могу понять, что у вас мало денег, – сказал Уолтер после короткой паузы. – Нью-йоркские цены всегда шокируют приезжих, но…
– Никаких «но»! – оборвала она его. – И не надо разговаривать со мной в покровительственном тоне. Я знала, куда ехала, и у меня достаточно денег, чтобы оплачивать эту квартиру. Но сегодня я совершенно случайно узнала, что Летишия берет с меня в два раза меньше рыночной цены. Она, наверное, не знает, что стоимость аренды поднялась. Об этом я и хотела ей сказать. А теперь оставьте меня в покое!
– Я уйду после того, как мы уладим этот вопрос. – Уолтер взял со стула полотенце и подал его Терезе. – Вы замерзли. Идите оденьтесь; а потом мы поговорим.
– Не командуйте тут!
– Я боюсь, что вы подхватите простуду и заразите меня! – рявкнул Уолтер.
– Идите, идите!
Тереза метнула на него воинственный взгляд и, схватив джинсы и свитер, направилась в ванную. Она оделась, зачесала влажные волосы назад и перехватила их лентой. Уолтер сидел в кресле, когда Тереза вошла в комнату, но при ее появлении встал.
– Я увернул огонь под сковородкой, – сообщил он. – Чтобы вы не остались без ужина.
– Какая трогательная забота! – ехидно заметила Тереза.
Уолтер смиренно поднял обе руки вверх.
– Ради Бога, давайте заключим перемирие! Признаю, что неправильно истолковал вашу записку.
– Но вы считаете себя вправе осуждать меня за остальные мои грехи! – В ее голосе чувствовалась горечь. – Как вы вообще оказались в доме Летишии?
Наверное, шпионили за мной?
– Не переоценивайте свою значимость, – посоветовал Уолтер. – Раз в месяц я помогаю Летишии привести в порядок ее бухгалтерию. У нее плохо с цифрами.
– Меня это не удивляет – она не взимает с постояльцев даже того, что положено.
– Зато у нее доброе сердце. Если она считает, что у человека мало денег, она берет с него меньше. Летишия любит, когда ее дом заполнен жильцами.
Прибыль ее не слишком волнует.
– Как же так? – удивилась Тереза. – Одно содержание дома требует немалых расходов. Она где-то работает?
– На сцене она больше не выступает, но ее приглашают вести класс и ставить танцы в драматических театрах.
– Значит, Летишия достаточно зарабатывает на этом?
– Думаю, что нет. Но у нее есть еще один источник дохода. – Уолтер вопросительно посмотрел на нее. – Хотите узнать что-нибудь еще?
Тереза покраснела.
– Вы считаете, что я сую нос в чужие дела! А я просто хочу убедиться в том, что Летишия из-за меня не теряет деньги.
– Не беспокойтесь об этом. К тому же вы здесь ненадолго, насколько я понимаю?
У Терезы внезапно сдавило горло.
– Нет… надеюсь, что нет, – невнятно пробормотала она, с ненавистью заметив на его лице усмешечку. – Но я все же не понимаю, какое отношение вы имеете к Летишии.
– А вам и не надо понимать. Считайте, что мы с ней старые друзья.
– Ей повезло. – Эта фраза вырвалась у Терезы невольно, и ее лицо снова залила краска. – Я имею в виду, вы так заняты… Удивительно, что вы еще находите время на то, чтобы помогать ей.
– Я всегда нахожу время для людей, которых люблю, – тихо сказал Уолтер.
Их глаза встретились. Тереза почувствовала, как у нее участилось дыхание, а тело напряглось от внезапно нахлынувшего волнения. Она подумала вдруг, что сейчас они стоят очень близко друг к другу, хотя в действительности между ними лежит пропасть.