Перед Домиником стоял элегантный особняк. По обе стороны от парадного входа мягко и призывно горели факелы, но ему не нужен был свет. Ночное время всегда обостряло его чувства. Он слышал, вернее, чувствовал, как за ним кто-то крадется на расстоянии нескольких ярдов. Доминик наслаждался томительным ожиданием того мгновения, когда охотник превратится в жертву.
Насвистывая менуэт, он любовно поглядывал на гладкое серебристое дуло своего пистолета, сверкавшего в бледном лунном свете. Все его внимание сосредоточилось на тени, преследовавшей его. К счастью, Доминик прекрасно стрелял и левой рукой.
Услышав тихий угрожающий звук взводимого курка, он стремительно обернулся и выстрелил в тень чуть раньше, чем враг нажал на курок. Пуля преследователя просвистела мимо его головы, и глаза Доминика вспыхнули от возбуждения. Прозвучал короткий крик, человек упал, а его оружие ударилось о каменную дорожку. Доминик подбежал к врагу, схватил и вытащил на свет.
- Кто твой хозяин? Как его зовут?
Человек молчал, и Доминик встряхнул его левой рукой.
- Говори же!
- Дьявол! - выдохнул здоровенный парень, грудь которого заливала кровь. Доминик побледнел.
- Что ты хочешь сказать, грязная тварь?
- Дьявол.
- Он не дьявол, - фыркнул Доминик. - Он человек из плоти и крови.
Раненый захрипел и вздрогнул.
- Не смей умирать, сукин сын. Мне нужны ответы! Но через мгновение наемник был мертв.
Доминик с отвращением оттолкнул тело.
- Дьявол, - повторил он. - Сатана?
Это все же лучше, чем история, распространявшаяся со скоростью пожара среди бунтующих крестьян. Они утверждали, что черноглазый дикарь - не кто иной, как принц Лазар ди Фиори, воскресший из мертвых.
Убежденные в том, что видели последнего уцелевшего Фиори, люди ненавидели нового губернатора еще больше, чем прежнего. Но виконт Клемент не из тех, кто потерпит подобное отношение к себе.
Достаточно и того, что ему приходится вести дела, находясь в загородном доме, - ведь тот злодей сжег дом губернатора дотла.
Восстановление Маленькой Генуи, вероятно, продлится еще месяца два, примерно столько, сколько, по словам доктора, понадобится для того, чтобы зажила его кисть. Слава Богу, ее не пришлось ампутировать.
Доминик пнул ногой тело, крикнул слуге и направился к особняку, крайне раздраженный. Когда его сонный слуга вылез из своей каморки, Доминик ударил его и велел убрать тело.
"Нападайте же на меня снова, - нетерпеливо подумал он, глядя в темноту. - В следующий раз необходимо взять наемника живым".
Он доберется до сути. Принц или не принц, но Доминик не отдаст власть теперь, когда наконец получил ее. Но он не защитится от этого таинственного врага, пока не поймает тех, кого тот послал убить его.
А когда Доминик узнает имя врага, черноглазый дикарь пожалеет, что ступил на землю острова Вознесения.
Лазар решил ночью стоять на вахте, зная, что, оставшись в постели рядом с Аллегрой, не сможет удержаться и овладеет ею. После сладостных мук предыдущего вечера на него обрушились все страдания, связанные с воздержанием.
Наконец забрезжил рассвет, и темный горизонт окрасили золотистые лучи солнца.
Утомленный бессонной ночью, Лазар едва удерживал штурвал. Ему было тоскливо, и он думал только о том, когда, где и как овладеть Аллегрой.
Впрочем, это лучше размышлений о том, что корабль вскоре пересечет нулевую долготу, как раз к северу от Аль-Кума. Лазар предпочел бы, держаться подальше от этого места.
Ночь была теплой, но к утру повеяло прохладой. Луна сияла во влажном ореоле. Интересно, спит ли Аллегра, скучает ли от того, что его нет рядом? Лазар отогнал эту мысль. Да что с ним такое?
Он не припомнит, чтобы так по-идиотски вел себя хоть с одной женщиной, кроме той, которая лишила его невинности в шестнадцать лет. Она была старше Лазара, и теперь он почти забыл ее лицо. Потом у него было много женщин. Стремясь избавиться от терзавших его демонов, Лазар стал ценителем женского тела. Однако то, что он испытывал к Аллегре, показало ему, как пусты были его прежние увлечения. К тому же до Аллегры он не интересовался мнением о себе ни одной женщины. Лазар искал в них одного - покорности и податливости.
Он все еще не понимал, что побудило его скрыть от Аллегры свое истинное лицо.
Она поверила бы ему, если бы он придерживался правды. Лазару очень не хотелось, чтобы маленькая пленница осуждала его и говорила, как далек он от своего великого тезки.
Лазар мечтал об одном - овладеть девушкой и, если получится, излечиться от нее. Одержимость ею пугала его, и он уверял себя, что вскоре устанет от Аллегры.
Вместе с тем Лазар сомневался, что среди его друзей на Мартинике найдется человек, достойный этой девушки.
Прошлым вечером, после их интерлюдии, она краснела за ужином и смотрела в свою тарелку. Лазар следил за ней через огромный стол, как изголодавшийся человек, и подумывал о том, не смахнуть ли ему на пол кулинарные шедевры Эмилио и не овладеть ли ею прямо на столе. Викарий был весьма позабавлен, наблюдая за обоими. Однако, наслаждаясь терзаниями Лазара, он отважно пытался завести учтивую беседу.
Если для Лазара было неожиданным первое робкое прикосновение Аллегры к его изуродованной спине, то зарождавшийся в ней огонь страсти и вовсе ошеломил его. Она оказалась неистовой и нежной, чувственной и чистой. Аллегра жаждала удовлетворения. Она открыла Лазару свои объятия, и это наполнило его такой радостью, что уже одно это почти удовлетворило его.
"Почему?" - думал Лазар.
Она ведь не самая красивая женщина из тех, кого он добивался. Кроме того, Аллегра - дочь его врага, и, испытывая такие чувства к члену клана Монтеверди, он оскорбляет память своей семьи. Но она смелая и честная, а ее идеализм казался Лазару таким трогательным и наивным, что ему до боли захотелось защитить ее.
Задумчивый взгляд Аллегры завораживал его. В ее глазах была какая-то тайна, грусть о чем-то несбыточном. Наконец, Лазар выкидывал самые дурацкие штучки, лишь бы увидеть улыбку Аллегры.
Он никогда еще не овладевал девственницей, но для нее хотел сделать путь от девочки к женщине гладким. Вот тогда она будет принадлежать ему. Лазар знал, что так будет, с того момента, как увидел у костра этого маленького заблудившегося котенка.
Он вспомнил ее слезы с благоговением. В тот миг она допустила его в свою душу, а это куда лучше обычного грубого вторжения.
Аллегра подарила Лазару свою страсть, но он будет продвигаться неторопливо, убеждая ее подарить ему и самое ценное - доверие, ту единственную драгоценность в мире, которую не может украсть ни один пират и разбойник.
- Доброе утро, - произнес мягкий нежный голос позади него.
Лазар обернулся и увидел ее стройный силуэт.
- А, вот и мой котенок! Ты рано встала.
- Я принесла тебе кофе. - Аллегра осторожно направилась к нему по слегка качающейся палубе. - И вот еще печенье, если ты проголодался. О, бери быстрее. - Она слегка поморщилась, и Лазар понял, что девушка пролила горячий кофе на пальцы. - Я не нашла сахар. Здесь только сливки.
Он поцеловал Аллегру, забирая у нее глиняную кружу.
- Вот мой сахар.
- Ты такой льстец, - пробормотала она.
Лазар улыбнулся, заметив, что девушка покраснела.
- Печенье? - спросил он.
- Вот. - Она протянула ему маленькую тарелочку. Лазар перевел глаза на штурвал.
- Тебя не затруднит, дорогая, положить печенье мне в рот?
- О! - Взволнованная Аллегра взяла миндальное печенье, обмакнула его в кофе и поднесла ко рту Лазара.
Его забавляла ее застенчивость.
Аллегра взглянула на паруса, пытаясь найти тему для беседы.
- Ужин вчера был просто великолепен. Твой Эмилио прекрасный повар.
- Рад, что тебе понравилось. Эмилио посещал школу ди Медичи в Тоскане. Мне больше всего по вкусу итальянская кухня. - Лазар пожалел, что не может игриво ущипнуть ее за попку, когда она, повернувшись, взглянула на мачту.
- Признаться, меня поражает, что ты гурман.
- Мы, любители наслаждений, серьезно относимся к удовольствиям. Еще дашь откусить?
Аллегра повернулась к нему и повторила весь процесс, окуная печенье в кофе. На этот раз ее пальцы оказались в опасной близости от его губ. Они помолчали. Лазар пил кофе, а она смотрела, как ветерок колышет паруса над их головой.
- Какой прекрасный у тебя корабль, - задумчиво проговорила Аллегра.
- Иди сюда, - сказал Лазар, - и попробуй управлять им.
- Я?
- Да.
- Но я не знаю, как это делается!
- Я научу тебя. - Она отдала ему последний кусочек печенья, и Лазар, игриво куснув Аллегру за палец, притянул ее к себе и поставил перед штурвалом. - Это несложно. Просто держи вот здесь. - Он положил ее нежные руки на штурвальное колесо. Его левая рука, освободившись, уже потянулась к ее бедру, но он вовремя остановил себя.
Было бы крайне неразумно распускать руки сейчас, когда Аллегра наконец начала доверять ему. Прислонившись к рубке, Лазар пил кофе и наблюдал за ней.
- Неужели я управляю им? - поразилась девушка. - И все правильно делаю? Лазар засмеялся:
- Ты настоящий морской волк.
Приподнявшись на цыпочки, она устремила взгляд в открытое море и расплылась в улыбке.
- А потом можешь отдраить палубу, - пошутил он.
- Лазар! - воскликнула она и поспешно поправила себя: - То есть капитан!
Он был рад, что Аллегра невольно назвала его по имени.
- Осторожно, айсберг, - снова пошутил Лазар.
Она взглянула вперед и фыркнула.
"А, - подумал он, - Аллегра начинает откликаться".