Вода обрушила вниз груду камней, местами деревянная крепь обвалилась, и потолки со стенами стали ненадежными. В старой книге по горному делу Росс прочитал, что "вода размывает мягкую породу, разносит повсюду и причиняет неприятности". Так оно и вышло. Поскольку, пока шахта в таком состоянии, обычные способы оплаты были неприемлемы, он ввел старую систему, когда каждый день подсчитывали число поднятых наверх корзин с рудой, глиной, мусором и камнями, а оплату производили за количество корзин, разделив поровну между всеми работниками.
Поначалу они гадали, сможет ли насос справиться с дополнительным объемом воды. Уровень в сорок саженей скоро расчистили, но прошло почти две недели после починки труб насоса, прежде чем вода стала уходить ниже. Дюйм за дюймом, днем за днем, всех не покидал страх, что с осенними дождями она снова начнет прибывать.
Ноябрь выдался непогожим и сырым, но дожди были мелкими, шквалы быстро их уносили. Временами ветер так завывал, что заглушал грохот моря. В бухте Хендрона в последнее время редко случались кораблекрушения, но в середине месяца сели на мель два корабля: маленькая шхуна, идущая из Труро в Дублин с грузом саржи, ковров и бумаги, и большой бриг с углем из Суонси.
Шхуна дрейфовала кормой вперед и разбилась около Уил-Лежер. Команда из четырех человек спаслась, но содержимое трюмов растворилось как по волшебству в дожде и ветре. Убедившись, что команда уцелела, Росс благоразумно остался дома: он не желал повторения обвинений 1790-го года. Бриг сел на мель чуть дальше, почти у Темных утесов, где никто не жил, и семеро из девяти человек экипажа утонули. Местный народ тоже поживился останками кораблекрушения, и той зимой у всех угля было в достатке. Весь следующий месяц желтый песок пляжа Хендрона обрамляли черные полосы, как карточку с извещением о похоронах.
В конце ноября Джереми подхватил простуду, у него, как обычно, начался кашель и жар. Для такого здорового организма грудь у него была на редкость слабой. В деревне распространилась чахотка, не только среди сорокалетних шахтеров, чьи симптомы были естественным следствием условий работы, но и среди молодежи, во многих семьях дети начинали один за другим кашлять. Иногда за пять лет в семье выкашивало всех пятерых детей, и два здоровых родителя оставались без продолжения рода. Иногда умирали пятеро или шестеро из восьми. И это дети, наперекор всем детским хворям дожившие до отрочества. Болезнь нападала неожиданно, причем обходила дом по соседству.
Но Джереми, в достатке получавший тепло и заботу, всегда был слаб грудью, потому родители сразу предположили худшее. Демельза упомянула об этом Дуайту, и тот заверил ее, что не видит никаких симптомов чахотки.
Двадцать восьмого числа, посидев около часа с Джереми, она спустилась вниз, и оказалось, что Росс уже вернулся. Он читал книгу, стоя у окна, где было светлее. Даже теперь они редко пользовались библиотекой помимо особых случаев. Демельза заметила, что Росс читает "Минералогию Корнуолла", опубликованную двадцать лет назад доктором из Редрата, неким Уильямом Прайсом, страницы этой книги Росс листал так же часто, как Сэм - Библию.
Демельза выглянула из другого окна. Этим вечером облака были под цвет пляжа: неровные мешки с углем неслись над долиной со скоростью вращающегося мира. Сирень у окна сгибалась и дрожала, сад выглядел уныло, неизвестное растение, подаренное Хью Армитаджем, распласталось листьями на стене библиотеки.
- Прошел еще один месяц, а мы по-прежнему работаем на уровне в пятьдесят саженей, - сказал Росс. - А это означает три месяца потери добычи, если говорить только о прибыли и убытках.
- Никто не говорит только об этом, Росс.
- Вот что мне интересно. Ты только послушай, что пишет Прайс: "В некоторых местах, в особенности когда новая штольня соединяется со старой, давно заброшенной, шахтеры наталкивались на источники воды настолько неожиданно, что почти мгновенно погибали. Поэтому стоит принимать серьезные меры предосторожности и пробивать отверстие с помощью железного стержня длиной в сажень или две, прежде чем отбивать породу молотком, чтобы вовремя заметить воду. Однако этот совет может не понравиться тем, кто желает поскорей обогатиться и ценит деньги больше человеческих жизней".
- И о чем это говорит? После драки кулаками не машут.
- Вероятно, я желал поскорей обогатиться и ценил деньги больше, чем людские жизни.
Демельза нетерпеливо откинула с лица волосы.
- Ты же знаешь, что это неправда, так зачем так говорить? Для тебя деньги никогда не имели значения. Даже в те времена, когда шахта не давала прибыли, когда мы еле сводили концы с концами и должны были рисковать. Тогда ты мог себя корить. Но не сейчас.
Росс закрыл книгу.
- Но всё равно, эти слова Прайса неприятно читать.
- Так не читай.
Росс криво улыбнулся.
- Чем больше твоих доводов я слышу, тем более фарисейскими они мне кажутся.
- Не знаю, что означает "фарисейские", - ответила Демельза, наматывая локон на палец.
- Ну, если честно, то я тоже. Благовидные, но неискренние - вот что я пытался сказать.
- Достаточно понятно. Что ж, твоя фарисейская жена считает, что пора тебе прекратить мучить совесть фарисейскими спорами о том, ты ли виноват в ошибках всего фарисейского мира!
- У тебя это звучит как ругательство.
- Оно и есть, - заявила Демельза.
Росс засмеялся и снова взял книгу.
- Поставлю ее на место. Как и свою неспокойную совесть. - Он выглянул в то же окно, что и Демельза. - Боже, ну и тучи.
- Ты вчера был на Мейден?
- Да. Там довольно сухо, потому что вся вода вытекла в Грейс. Сухо, не считая вонючей грязи. Но воздух такой спертый, что мы не рискнули далеко забираться. Грязь и мусор забили колодцы и вместо того, чтобы предотвратить накопление воды, заперли ее там, потому-то и воздуха в штольнях нет.
- Мне не нравится, что ты спускаешься туда, - сказала Демельза. - Я всегда думаю о случившемся с Фрэнсисом.
- Он пошел один. И неужели я не должен делать то, что заставляю делать других?
- Нет, я принимаю тебя таким, как есть. Но не хочу тебя терять - таким, как есть.
Росс накрыл ладонью ее руку.
- Ты беспокоишься за Джереми?
- Нет-нет. Просто хочу, чтобы поскорей спал жар.
Из окна стало видно, как на шахте начали мигать огоньки.
- Хочешь, чтобы снова зашел Дуайт? Я могу послать Бенджи Картера.
- Лучше его не беспокоить, Росс. Сара тоже нездорова, как он сказал.
- Сара? - вскинул взгляд Росс.
Демельза подняла брови.
- Сара. Его дочка. Почему ты так странно смотришь?
- Разве? Нет. Я просто не вспомнил, о ком ты.
- У нее простуда, как у Джереми. Теперь все кругом болеют. Половина округи кашляет и чихает.
- А-а-а, - протянул Росс. - Ну да, понятно.
Он снова похлопал ее по руке и прошел через столовую в библиотеку.
Демельза подбросила угля в камин и посмотрела, как струйка дыма потянулась в комнату, пока ветер метался в дымоходе. Потом она подошла к фортепиано и стала играть пьеску, которую знала наизусть - упрощенную сонату Скарлатти, как когда-то ее обучила миссис Кемп.
В комнату снова вошел Росс.
- Я забыл, - сказал он. - На шахте остались еще кое-какие дела. Это займет около часа. Я вернусь как раз к ужину.
Демельза кивнула, волосы упали ей на бровь, она слегка высунула язык, как часто бывало во время игры. Но потом она услышала стук копыт и пошла на кухню.
- Капитан Полдарк взял лошадь?
- Да, мэм. Джон оседлал для него коня.
- Чтобы поехать на шахту?
- Не знаю, мэм. Он только сказал Джону, что возьмет Шеридана.