- Да, да, сегодня никого не прельстила бы французская графиня, элегантности и изяществу которой завидовал двор, не так ли?
"Зачем он приказал привести меня сюда? - спросила себя Максимильена. - Он хочет воспользоваться ситуацией, это ясно. А мне нужно выиграть время, так сказал капитан, тогда Ромо сумеет что-то предпринять и освободит детей. Что будет со мной, не так важно. Пусть они убьют меня, но я должна спасти Флориса и Адриана".
Максимильена с решимостью, которая внезапно пробуждается у самых кротких женщин, повернулась к Меншикову и смело взглянула ему в глаза. Затем она присела в церемонном реверансе.
- Монсеньор, - промолвила она с улыбкой, - я восхищаюсь вами, поскольку Россией будете управлять именно вы. Императрица, конечно, беспрекословно подчинится такому человеку, как вы, князь, и вы станете самым могущественным владыкой Европы. Я была бы счастлива отужинать вместе с вами.
Меншиков хотел ответить, но неожиданно для себя смешался. Он был сыном мужика, и вознес его на неслыханную высоту Петр Великий, ценивший в нем талант полководца. С императрицей Екатериной, которая сама была низкого происхождения, Меншиков чувствовал себя вполне свободно, Максимильена же всегда подавляла его своими аристократическими манерами и благородством облика. Угадав, что творится в душе князя, Максимильена поняла, что нашла верный тон. Величественно, словно в своем дворце на Мойке, она опустилась в кресло, думая: "Он не должен видеть, как я боюсь, иначе все погибло".
И она знаком велела ему сесть напротив. Цепи звякнули, но она промолвила любезно:
- Присядьте, князь, и поговорим.
Меншиков сел. Голова у него шла кругом - он был почти раздавлен словами этой женщины, так круто переменившей ситуацию. Он намеревался унизить ее, силой овладеть ею, а на следующий день отрубить голову, чтобы порадовалась и царица, - и вот он сидит перед ней, ведя светскую беседу.
- Быть может, вы предложите мне что-нибудь выпить, князь? - медовым голосом произнесла Максимильена.
Меншиков, поднявшись, зазвенел бутылками и вернулся с двумя бокалами вина. Один из них он протянул Максимильене и сказал злобно, посмотрев ей прямо в глаза:
- Предлагаю тост за погребение царя!
От скорби Максимильена едва не лишилась чувств, но мысль о детях помогла ей выдержать взгляд Меншикова и его жестокие слова. Засмеявшись, она сказала:
- Ах, князь! Не будь я в темнице, предложила бы вам чокнуться за смерть царя.
- Что это значит?
- Это значит, что Петр Великий мне порядком надоел. Уже давно я выделила среди прочих одного мужчину, которому не смела признаться в своих чувствах… поэтому и подчеркивала враждебное к нему отношение.
Меншиков встал перед молодой женщиной на колени.
- Максимильена, что это значит? Еще вчера в карете вы расцарапали мне лицо.
- Вчера за нами наблюдали солдаты, князь. Если бы я позволила себе забыться, об этом тут же донесли бы императрице, - сказала Максимильена, на ходу выдумывая подходящее объяснение.
- Да, да, - пробормотал князь, забыв обо всем на свете.
Он видел только Максимильену, ее обнаженные плечи и распущенные волосы. Она смотрит на него, приоткрыв рот, и он чувствует, что не может устоять перед такой красотой. Устремившись к ней, он вдруг поднимает ее на руки и бросает на кровать. На ту самую кровать, на которой скончался Алексей. Ментиков, опьяненный страстью и почти обезумевший от желания, что-то бормочет, пытаясь раздеть Максимильену, но она вскакивает и выскальзывает из его объятий.
- Так ты ломала комедию?
В Меншикове просыпается грубый мужлан. Полузадушенная Максимильена, отбиваясь от него, падает. В мгновение ока он оказывается на ней, хватает ее за волосы и рывком откидывает ей голову назад.
- Ты пыталась разыгрывать важную даму, но теперь ты ничто. Слушай меня! Я могу сделать с тобой все, что захочу. Ты закована и даже сопротивляться не можешь. Если мне будет угодно, я отдам тебя на потеху солдатам гарнизона.
У Максимильены нет больше выбора.
"Этот человек сошел с ума, - думает она. - Если я попытаюсь вырваться, он совсем одуреет от похоти, и тогда все погибло".
Посмотрев на него, она находит в себе силы улыбнуться.
- Александр, вы красавец. И вы уже давно мне нравитесь, - говорит она.
Лгать ей легко - достаточно вспомнить о сыновьях. У нее только одна цель - выиграть время. Меншиков от удивления вдруг успокаивается.
- Значит, вы решились быть со мной поласковее?
- Да, князь, я ваша, но мне хотелось бы, чтобы это произошло так, как виделось мне в мечтах.
Пользуясь растерянностью Меншикова, Максимильена встает и садится в кресло. Князь тоже поднимается. Лицо у него багровое, и он почти ничего не соображает.
- Князь, - произносит Максимильена с улыбкой, внутри же у нее все дрожит от возбуждения и страха, - сегодня ночью я буду принадлежать вам, но прежде мы должны поужинать вместе, не так ли?
Меншиков подходит к ней.
- Вы станете моей добровольно, без принуждения?
- Да, Александр, однако я должна вымыться и переодеться. Я хочу быть очень красивой в эту ночь. Ради вас.
Меншиков уже наполовину верит ей, хотя сомнения все еще остаются в его душе. Он привлекает Максимильену к себе и внезапно резко берет ее за подбородок.
- Маленькой графине не хочется подыхать, - говорит он насмешливо, - иначе она не стала бы строить глазки. И кому же? Мне, грубому солдафону, которого вы всегда презирали!
Внезапно Меншиков почуял опасность. Эта женщина всегда слишком занимала его мысли. Отпустив ее, он направился к двери со словами:
- Я подумаю над вашим любезным предложением, мадам, хотя уже был склонен его принять. Вам придется подождать, пока я вернусь… и, скорее всего, с дурными намерениями, - добавил он с сальной усмешкой.
Максимильена вздрогнула: он собирается уйти. Все пропало. Именно в это мгновение до ее слуха вдруг доносится пение из собора… Меншиков, уже повернув ручку двери, бросил Максимильене:
- Да, да, милочка моя! Это прибыл твой царь. Мне пора наведаться в собор… надо же проститься с великим человеком!
Мгновенно Максимильена оценила эту безнадежную ситуацию. Меншикова нужно было задержать любой ценой. Надо что-то придумать, и тогда у Ромо будет время… но что? И тогда Максимильена стала безмолвно развязывать шнурки на корсаже, хладнокровным и рассчитанным движением обнажая плечи, спуская на пол юбки. Зачарованный Меншиков не мог отвести от нее глаз. Вот он сделал шаг вперед…
- Не подходите! - кричит Максимильена и хватает один из пистолетов, неосторожно оставленных князем на каминной доске. - Не подходите или я вас убью! На колени, князь! Слышите, на колени!
Меншиков, позеленев от страха, опускается на пол. А Максимильена, продолжая целиться в него, медленно раздевается. Цепи мешают ей, но она разрывает на себе корсаж, и Меншиков видит прекрасную белоснежную грудь с розовыми сосками.
Поразительное зрелище представляют собой этот вельможа на коленях, в парадном мундире с золотыми аксельбантами, и закованная в цепи женщина, прикрытая лишь своими длинными волосами, с пистолетом в руках. Меншиков дышит прерывисто, тяжело - но владеет им уже не испуг, а безмерная радость. Ни одна женщина не обращалась с ним таким образом, и в это мгновение Максимильена могла бы сделать с ним все, что ей угодно.
- Максимильена, вы сведете меня с ума! Вы показываете мне все свои прелести, но не даете прикоснуться к вам. Я жажду обнять вас, жажду…
Максимильена отвечает нервным смешком.
- Князь, вы унизили меня, когда я вошла в эту комнату. Просите прощения.
Ничто уже не может остановить Меншикова, и он пылко восклицает:
- Да, да, прошу у тебя прощения! Сколько лет я желал тебя! Я грезил о тебе ночами… Ах, тело твое еще прекраснее, чем мне представлялось… Дай мне притронуться к тебе, Максимильена!
И князь ползет к ней.
- Нет, мой милый, не двигайтесь, или я разнесу вам череп, клянусь своими детьми!
Меншиков содрогается в счастливом возбуждении. Какая женщина! Он чувствует, что познает ни с чем не сравнимую радость… он неотрывно смотрит на это лицо с удивленными печальными глазами, на грудь и бедра, которые любил Петр Великий… и кровь ударяет ему в голову при мысли, что отныне он будет владеть этим сокровищем, а царю предстоит гнить в земле. А Максимильена вздрагивает от стыда под похотливым взглядом этого животного. Но минуты бегут, и она мысленно подсчитывает, сколько времени удалось ей выиграть. Пение между тем звучит все громче. Не сознавая этого, Максимильена опускает пистолет и говорит себе: "Если я выстрелю, сюда сбежится весь гарнизон. Что делать, Господи, что делать? Скорее бы появился Ромо!"