Глава XXII
- Я уж посылать за тобой собиралась! - встретили на балконе Леню слова Людмилы Марковны. Она уже проснулась и, видимо, была в хорошем настроении. - Где гуляла?
- Читала в аллее…
Что-то не совсем обычное почудилось Пентауровой в коротком ответе и в голосе Лени. Старуха последила глазами за девушкой и убедилась, что что-то произошло.
- Поди ближе… - проронила она.
Леня подошла к креслу. Щеки ее начали алеть.
- Да не в пол гляди, а на меня… Теперь сказывай, что было?
- Право, ничего… Светицкий приезжал… - ответила Леня.
- Светицкий?… Гусар, что ли?
- Да.
- Зачем? Где он?
- Уехал.
- Зачем приезжал?
- Да не приезжал… - И Леня рассказала, как встретилась с ним в саду и о чем они говорили.
- Чудно… - выслушав, произнесла Людмила Марковна и закрыла глаза. Думы охватили ее, думы, все чаще и чаще начинавшие роиться в голове ее.
С первых же слов она угадала, для кого и зачем приезжал молодой гусар; обратила она подозрительное внимание на него еще на похоронах сына, но Светицкий был так почтителен и скромен, что даже понравился ей, чего удостаивались очень немногие.
И вот теперь свиданье… С другой стороны она ясно понимала, что все это в порядке вещей, и девушку от таких разговоров и встреч уберечь нельзя. Но вот именно с этого-то места дум черствое для всех сердце Людмилы Марковны начинало больно сжиматься: с какими намерениями будут ухаживать за ее Леней? Что ждет ее в недалеком будущем, после ее смерти? Вольную она ей добыла, но ведь это еще далеко не все! Леня умней и воспитанней всех известных ей барышень, но она крестьянка. На какую же партию может рассчитывать она? Какие встречи ждут ее в жизни, какие речи после ее смерти будут вести с "девкою" наглые люди?
- Завтра, сказал, опять приедет? - проговорила, открывая глаза, Пентаурова.
- Да.
- Приведи его ко мне. Не хочу, чтоб люди болтать стали всякий вздор, поняла?
- Поняла… - ответила совсем смущенная Лени: она и в самом деле прозрела многое из происшедшего.
Ни во весь остальной день, ни на следующий Пентаурова о Светицком не обмолвилась ни словом и только в конце обеда бросила приживалкам:
- Гостя жду. К двум часам кофей чтоб был!
Как всегда, с помощью Лени перебралась она из-за стола на свое кресло и вытянула ноги. Леня побыла на балконе, кинула несколько взглядов на Людмилу Марковну, засыпавшую с обычным строгим выражением лица, и неслышною поступью спустилась с балкона и медленно, словно в раздумье - идти ли, направилась к аллее.
Темные глаза старухи открылись, как два провала, и провожали стройную белую фигуру девушки до тех пор, пока та не скрылась среди зелени.
Светицкий давно ждал, стоя на повороте, и, завидев идущую Леню, бросился к ней с радостным лицом.
- Вот и вы! Но какая строгая, сердитая?… Отчего?
- И не сердитая, и не строгая… - ответила Леня. - Но зачем вы обманули меня вчера, Дмитрий Назарович?
- Я? Каким образом? - пробормотал Светицкий.
- Зачем вы приезжали вчера?
Взгляды их встретились.
- Чтобы вас видеть… - тихо, но твердо проговорил он.
- Вот видите… - Леня покачала головой. - И совсем это ненужно!…
- Мне лучше знать, нужно это или ненужно! Вам, конечно, все равно, а мне нет!
- Милый Дмитрий Назарович, - вдруг таким тоном сказала Леня, что сердце у Светицкого вздрогнуло, - давайте забудем все это лишнее и останемся просто друзьями. Ведь вы хотели моей дружбы?
- Лишнего ничего не было…
- Вы пошутили со мной - и довольно, правда?
- И не думал шутить.
- Значит, вы хотели обидеть меня?
- Вас?! Разве обижают… - Он запнулся, отвернулся и договорил глухим голосом: - Тем, что любят?
Леня закрыла лицо руками и вдруг заплакала.
- Ну вот, ну вот!… - совсем по-детски произнесла она сквозь слезы.
- Я без вас не могу жить, Леонида Николаевна, - сказал Светицкий, - я не виноват в этом! О чем же вы плачете? - Он осторожно взял ее руки и открыл лицо ее. Она овладела собой.
- Я дворовая девушка, Дмитрий Назарович, - ответила она, - со мной можно шутить и с любовью!
- Неправда! - крикнул чуть не на всю аллею Светицкий, и лицо его исказилось таким гневом, что Леня в испуге отступила назад. - Мне все равно, кто вы, для меня вы выше всех в мире, я знать ничего не хочу; поймите же, я люблю вас! - в исступлении закончил он, падая на колени. - Будьте моей женой, Леня!
- Что вы, опомнитесь?! - в смятении произнесла она. - Я вам не пара… Это у вас пройдет, забудется… Встаньте же!…
- Нет, не пройдет, не забудется! - с какой- го угрозой сказал, вставая, Светицкий. - Некому и забывать завтра будет!… Прощайте! - И он повернулся, чтобы уйти.
- Постойте! - вскрикнула Леня, протягивая ему вслед обе руки. - Куда вы?
- Здесь делать мне нечего… - мрачно отозвался гусар. - Это вы надо мной шутите и издеваетесь! Я в последний раз спрашиваю: хотите быть моей женой?
Леня подошла к нему и взяла его за руку.
- Вы меня любите? - спросила она.
- Да! - тоном убийцы ответил Светицкий.
- И значит исполните мою просьбу?
- Да.
- Подождем говорить об этом!
Светицкий сделал нетерпеливое движение, но Леня не дала ему заговорить:
- Если вы меня действительно любите, вы это сделаете! Я ведь вам не отказываю, я хочу только, чтобы вы успокоились и обдумали все…
- Думать мне нечего: я давно все обдумал! - прервал Светицкий.
- Все-таки подождем немного: у вас будет время еще больше вдуматься и решить не так опрометчиво все. Дайте и мне время поверить в сказку, что мне рассказала эта аллея?
- Иными словами, вы мне не верите, Леонида Николаевна? - угрюмо проронил Светицкий.
- Верю! - воскликнула Леня. - Но ведь это все так неожиданно, такое большое, огромное… Не будем больше ни словом вспоминать о том, что говорилось сейчас, хорошо? Забудем на время!
Светицкий молчал. Леня заглянула ему в лицо и взяла за руку.
- Поймите меня, Дмитрий Назарович: вы человек свободный - орел с крыльями, а я маленькая куропатка. Вы можете взмыть и улететь далеко в любое время, и я ничего не скажу и не подумаю о вас дурного: ведь так оно и быть должно! Горя не будет и не надо его, правда? Я останусь со своей сказкой, со своим светлым лучом, который вы бросили на мою жизнь - серенькую и незаметную! Он будет светить мне, пока я жива! Смотрите - ведь впрямь прилетела жар-птица и озарила весь сад. Сейчас - все сказка: вы Иван-царевич с ковра-самолета, а я чернавка-замарашка. Дайте же мне погрезить этою сказкой, не нарушайте ее хоть недолго, хорошо?
Она с таким чувством, с таким вдохновением, осиявшим ее лицо, сказала эти слова, что у Светицкого перехватило дыханье. Ему хотелось упасть к ногам ее, удариться головой о дерево, схватить ее на руки и унести неизвестно куда, изрубить тысячу неведомых врагов - все он мог сделать под звуки этого волшебного голоса, лившегося в самое сердце!
- Хорошо! - проговорил он, прижимая горячие губы к руке Лени.
- Вот и прекрасно! - сказала она. - Я знала, что вы милый!
- Но ведь мы же будем видеться? - с тревогой спросил он. - И вы позволите мне наедине называть вас Леней?
Она с улыбкой кивнула головой.
- А меня зовите Митей. Я Митя для вас - да?
- Да. А теперь идемте в дом.
- Извольте: с вами хоть к черту на рога! - радостно воскликнул Светицкий.
- Ого, какой вы сегодня храбрый? Знаете, ведь я сказала вчера Людмиле Марковне, что вы здесь были!
- А хоть всему свету говорите!
Молодые люди пошли по аллее, но через несколько шагов Леня что-то вспомнила и остановилась.
- А где ваши лошади? - спросила она.
- Здесь близко: у Максима на бывшей псарне.
- Знаете что, не лучше ли будет, если вы вернетесь и приедете в экипаже? - сказала Леня.
- Вы правы… - ответил Светицкий. - Я сейчас, мигом! - Он схватил руку Лени, покрыл ее поцелуями и бегом пустился в противоположном направлении.
Леня пошла к дому. У выхода из аллеи она остановилась, придержала рукой переполненное неведомой музыкой сердце и затем направилась дальше и стала всходить на балкон.
Глаза Людмилы Марковны встретили ее на первой же ступеньке.
На балконе никого не было: предусмотрительная старуха давно услала прочь всегда торчавших при ней приживалок.
- Одна? - недоуменно проговорила она.
- Сейчас приедет… - ответила Леня.
Людмила Марковна кивнула с удовлетворенным видом и больше не разжимала губ.
На дворе послышались колокола; казачок прибежал доложить, что приехал гусарский офицер.
- Проси… - приказала Пентаурова, и на балконе появился Светицкий.
Он подошел к ручке Людмилы Марковны и, звякнув шпорами, поклонился стоявшей у обеденного стола Лене.
- Приехал осведомиться о вашем здоровье… - проговорил он, садясь на указанный ему старухою стул около ее кресла.
- Умен, батюшка… старых уважать надо! - ответила она, не сводя темных глаз своих с лица молодого гусара: оно так все и светилось счастьем. Людмила Марковна кинула взгляд на Леню и увидала тот же отсвет в глазах ее.
- Скоро приезда Степана Владимировича ждете?
- Со дня на день жду… - ответила Пентаурова, и завязался обычный, ничего не значащий разговор. Леня постояла, послушала и прошла в дом.
- Слыхала, заблудился ты вчера на охоте? - молвила старуха.
- Да; вообразите, так это вышло странно…