- Отчего нельзя - можно! - приветливо ответил старик. - У нас запрета на это нет… да и охотников нету! Все по полям да с собаками больше господа ездят! Вздохнуть с устатку не желаете ли? Молочка, может, выкушаете?
Пить Светицкому очень хотелось и, опустошив чуть не целую крынку и уничтожив хороший ломоть хлеба, он закинул штуцер за плечо и спросил, как ему ближе пройти к усадьбе.
- А там же ж тетеревов нет! - воскликнул старик, и серые глаза его пристально глянули в глаза гостю.
- Я Людмилу Марковну хочу сперва проведать… - ответил Светицкий.
- А, так, так… - сказал старик. - Пожалуйте сюда, барин… - Он завернул за угол избы и указал рукой на тропку, едва наметившуюся среди орешника. - Так по ей все прямо и ступайте мимо камня, тут рукой подать до сада…
Светицкий исчез в кустах, а старик несколько минут провожал его взглядом и наконец качнул головой.
- Чудно… - пробормотал он, возвращаясь обратно к Илье, водившему лошадей по полянке. - Приехал охотиться, а собачки нет!
Светицкий шел быстро, и минут через десять дорожка привела его к канаве и валу, заменявшим садовую ограду; за ними виднелась темная зелень липовой аллеи, круто спускавшейся влево к реке, синим пятном глядевшей в просвет среди гущи берез.
Светицкий перескочил через канаву и выбрался из чащи на аллею - широкую и темную, что бесконечный грот. Она была пустынна. Молодой гусар взял вправо и, дойдя до поворота, увидел далеко впереди, в самом конце ее угол дома и белые колонны балкона.
Чтобы не быть замеченным, он прошел краем, у самых стволов деревьев и, добравшись почти до конца аллеи, услыхал на балконе стук ножей и тарелок; там накрывали на стол к обеду. Видно через густой плющ ничего не было.
Светицкий постоял, затем возвратился немного назад и свернул в сторону, с тем, чтобы встать за клумбами против выходных дверей на балкон и оттуда наблюдать - не сойдет ли Леня в сад.
Осторожно добрался он до намеченного места и устроился на часах в кустах сирени, за сплошною стеной которой начинались и вплоть до балкона шли клумбы с цветами.
Людмила Марковна сидела в кресле; позади нее из залы к столу и обратно шмыгал лакей в желтом балахоне, принося то хлеб, то разные принадлежности для стола. Лени не было.
Наконец, в хорошо видной Светицкому глубине зала появилось белое платье, и сердце гусара забилось чаще: на балконе появилась та, которую он так ждал.
Бесконечно долго тянулся обед. Светицкий несколько раз садился на землю, вскакивал, опять садился, грыз стебельки травы и накрошил их такое количество, что хватило бы на прокормление доброй овцы.
Наконец на балконе послышался шум отодвигаемых стульев; из-за колонны показались старуха и Леня, ведшая ее под руку к креслу. Людмила Марковна расположилась на свой обычный отдых, а Леня вошла в дом и через некоторое время вернулась с книжкой в руках.
Надежды Светицкого исполнились: она постояла с минуту на верхней ступеньке балкона и тихо стала спускаться в сад, затем направилась в ту аллею, где успел побывать Светицкий.
Он бросился вниз, к реке и самому дальнему концу аллеи, с тем, чтобы выйти там на нее и встретиться, как бы невзначай, с девушкой. Не разбирая дороги, напрямик, через колючие кусты шиповника и боярышника домчался он до намеченного места и, стараясь придать себе спокойный вид и тише переводить дыхание, с ружьем в руке пошел вверх по аллее.
У изгиба ее, опершись спиной на ствол вековой липы, сидела погруженная в чтение Леня.
Шагах в двадцати от нее Светицкий кашлянул; книжка опустилась, и открылось лицо Лени; на нем изобразилось удивление.
- Здравствуйте, Леонида Николаевна! - произнес, подходя, Светицкий.
Девушка поднялась ему навстречу.
- Вообразите, смешной какой случай со мной вышел? - продолжал гусар. - Охотился с товарищами и вот отбился от них, заблудился и неожиданно попал сюда!
Голос его звучал без фальши, и это еще более окрылило его.
- Как вы исцарапались сильно? - сказала Леня, указав на руки гусара; тот глянул на них и увидал, что они в крови.
- Пустяки! - весело ответил он. - Это я через лозняки у реки продирался. Зато вас вижу - вот и награда мне!
- Какая же это награда? - Леня была так далека от мысли, что Светицкий приехал ради нее, что ни на минуту не усомнилась в истине его слов. - Где же ваши товарищи девались, не послать ли за ними людей?
- Нет, нет, они сами выберутся! - торопливо ответил Светицкий. - Они хорошо знают места. Вы мне позволите отдохнуть немного здесь?
- Конечно, пожалуйста! Сейчас Людмила Марковна спит, а через полчасика я проведу вас к ней.
- Зачем же ее беспокоить? Не надо!
- Какое же это беспокойство?
- Право не надо: вы даже не говорите ей, что я здесь был!
Леня опять удивилась. Прямая и искренняя сама, она и в других не предполагала притворства и задних мыслей.
- Почему же?
- Да так… может быть, ей это не понравится… что-нибудь подумает!
- Что же она может подумать? Ведь вы же не с худыми намерениями к нам приехали: дом поджечь не хотите?
- О нет, нет! - воскликнул, улыбаясь, Светицкий.
- К чему же вам прятаться? Все равно Людмила Марковна узнает: лошадей же вам нужно будет дать в Рязань ехать?
- Зачем? У меня… - Гусар чуть не проговорился и осекся. - Я товарищей отыщу и с ними вернусь: там у нас свои лошади!
- Где же?
- А там… - Гусар неопределенно показал куда-то рукой и почувствовал, что кровь густою волною начинает подыматься из-под воротника к щекам его. Он отвернулся.
Леня приметила смущение Светицкого и, не понимая, в чем дело, замолчала.
- Здорова ли Людмила Марковна? - озабоченно осведомился он.
- Все по-прежнему; ноги у нее очень болят!
- В Рязань не собираетесь переехать?
- О нет, здесь так хорошо!
- Это грустно…
- Почему грустно?
- Для меня грустно… - пояснил гусар. - Значит, и на сцене вас больше не увидим?
Леня улыбнулась:
- Какой же теперь театр! А вы любите его?
- Очень. Как вы были хороши в Эсмеральде, Леонида Николаевна! Многие плакали, когда вы говорили в последнем акте. Так хотелось броситься на сцену, что-нибудь сделать и спасти вас! Жаль только, что пьеса была дубовая! - повторил он слова Возницына. - Знаете, как ее у нас назвали, - "Поленья любви"!
Леня тихо засмеялась.
- Всем нельзя быть Шекспирами, Дмитрий Назарович. Вы читали Шекспира?
Светицкий должен был сознаться, что только слышал о нем.
- Вот его играть, должно быть, великое наслаждение!… Как хорошо, что существуют на свете такие гении: с ними так светло жить! - добавила Леня.
- Вы много читаете? - спросил гусар.
- Да. Книги - мои друзья.
- А живых друзей у вас много?
Леня подняла на него глаза.
- Откуда же они у меня могут быть? Мы ведь здесь, как в монастыре, живем.
- А если бы я попросил вас меня считать своим другом? - горячо сказал он. - Настоящим - на жизнь и на смерть?
- Будемте друзьями, я рада! - просто ответила Леня, протягивая ему руку.
Светицкий почтительно поцеловал ее и опустился на одно колено.
- Если так, посвятите меня в ваши рыцари!
- Что же я должна для этого сделать? - смущенно смеясь, спросила Леня. - Знаете, мы с вами сейчас точно на сцене…
- Дайте мне вот эту ленточку… - Он указал на голубой бант, приколотый на груди девушки. - Это будет мой цвет с нынешнего дня!
Леня сняла бант и подала его гусару. Тот прижал его к губам.
- Встаньте же, рыцарь, - произнесла она, - и пойдемте в дом. Людмила Марковна, наверное, уже ждет меня!
- Нет, разрешите мне не ходить!
Светицкий поднялся на ноги.
- Да отчего? Какой вы странный! - воскликнула Леня.
- Позволите? И не сердитесь? И не говорите Людмиле Марковне, что я был…
- Право, можно подумать, что у нас свиданье здесь с вами происходило…
- Пусть это будет нашей маленькой тайной, - продолжал Светицкий, - ведь у друзей всегда бывают какие-нибудь тайны! И разрешите завтра мне опять прийти сюда в это время?
- Да ведь вы же в Рязани живете, далеко!
- Ничего, можно приехать!
- Слушайте… все это так непонятно… - произнесла Леня, и в голосе ее послышались легкая тревога и волнение. - Зачем вам это нужно?
Ответ был на губах Светицкого, но он не решился произнести его.
- Мы же друзья… - сказал он. - Я места себе не нахожу дома! А вы мне книг дайте: я ничего не читал, ничего не знаю. Друзья помогают друг другу. Хорошо?
Леня молча протянула руку, и Светицкий опять поцеловал ее. Лицо Лени подернулось на этот раз краской.
- А теперь прощайте, я должна уйти!… - И она почти побежала в дом, а когда оглянулась от балкона - увидала, что Светицкий все еще стоит и смотрит ей вслед с дальнего конца аллеи.