– Мисс Китти, людям, у которых есть деньги, вроде мистера Макрея или мистера Дантона, нужна жена, чтобы она стала хозяйкой всего, чем они владеют. А вы очень красивы, я даже готов поклясться, что лучше вас в наших краях никого нет. Я слышал, как все мужчины в округе отзываются о вас, мисси, как они превозносят вашу красоту, поэтому не смотрите на меня так и не качайте головой, как будто думаете, что я сказал какую-нибудь глупость. Я знаю, о чем говорю. И мистер Макрей, и мистер Дантон при всем своем богатстве будут страшно гордиться собой, если им удастся заполучить в жены такую красавицу, как вы. Поэтому-то они и являются сюда к вам. Но не стоит больше из-за них беспокоиться. Капитан скоро вернется. Вот погодите и увидите сами.
Китти через силу улыбнулась:
– Придется привыкать к мысли о жизни без Тревиса, Джекоб. Пора перестать витать в облаках. Сейчас я обязана думать не только о себе, но и о маленьком Джоне. Кроме меня, о нем больше некому позаботиться, и его благополучие для меня должно стоять превыше всего.
Джекоб отпрянул:
– Уж не собираетесь ли вы выйти замуж за кого-нибудь из этих двоих?
– Нет, конечно, нет. Но придется задуматься над тем, как я буду жить без Тревиса. Я не могу лишиться своей земли. Надо будет наведаться в город, побывать в налоговом управлении и выяснить у сборщика, какова сумма моего долга и что я со своей стороны смогу предпринять. Возможно, даже стоит зайти в банк и попытаться одолжить там необходимые деньги под залог будущего урожая. Я ничего не добьюсь, если буду сидеть тут, съежившись перед камином. Не мог бы ты посидеть завтра с Джоном, а я тем временем отправлюсь в город?
– И как вы туда доберетесь? Пешком? До города не одна миля, и не говорите мне, что собираетесь стоять на дороге, махая рукой проезжим фермерам, потому что, как только они вас узнают, ни за что не остановятся.
– Я доберусь туда так же, как и ты, Джекоб, с кем-нибудь из твоих друзей-негров. Некоторые из них бывают в городе каждый день. Я буду стоять на обочине, пока кто-нибудь не проедет мимо. Мне просто необходимо попасть туда, потому, что я хочу зайти в штаб генерала Скофилда и снова попытаться дать знать о себе Тревису через генерала Шермана.
– Погода портится. Того и гляди, пойдет дождь со снегом. Не думаю, что вам стоит выходить отсюда раньше, чем через день-другой. Вы можете подхватить лихорадку при такой слякоти, мисси, и если вы будете лежать больная в кровати, кто позаботится о маленьком Джоне? Я не очень-то умею ухаживать за детьми.
– Тогда я подожду немного, пока небо не прояснится. Она принялась с силой раскачиваться взад и вперед в своем кресле, словно давая выход неукротимой энергии, бурлившей в ней.
Джекоб обдал глухаря кипятком из чайника, ощипал его и насадил на вертел. Он тщательно следил, как птица жарилась над огнем, а Китти готовила суп из сушеного гороха. По сравнению с тем, чем им обычно приходилось довольствоваться, обед получился вкусным и сытным.
Набросив на себя старую, потертую куртку, Джекоб вышел из хижины, чтобы подоить перед сном корову. Они поместили единственную оставшуюся у них живность в одной из пустых лачуг рядом, чтобы не дать ей замерзнуть. На этот раз он вернулся с ведром, заполненным лишь на четверть.
– Пожалуй, старушка Бетси совсем простыла, раз почти не дает молока.
– Это потому, что ее не кормят как следует, – обеспокоенно заметила Китти. – Если мне удастся одолжить деньги в банке, я зайду на продовольственный склад и куплю для нее овса. У нас всегда должно быть молоко для Джона.
Всю долгую ночь за окнами выл ветер, и стекла в них дрожали, несмотря на то, что ставни снаружи были заколочены. Китти казалось даже, что крыша над головой трясется. Она слышала, как ледяные градины ударялись о жестяную кровлю, и свернулась под одеялами, прижав к себе маленького Джона, чтобы ему стало теплее. Как она жалела о том, что не могла кормить его сама! Молоко у нее давно пропало, и они полностью зависели от того, что давала им старая корова. Китти лежала, уставившись во мрак полупустой комнаты. Огонь в камине бросал зловещие красноватые отблески на жалкую обстановку вокруг.
Малыш пошевелился, и она прижала его к себе еще крепче, поцеловав в лоб. Он весь пылал, и Китти хотела надеяться, что причиной тому – тепло ее собственного тела и одеял, в которые они были закутаны.
– Только бы он серьезно не заболел! Не дай Бог, чтобы с моим малышом что-то случилось! – шептала она в темноте. – Он все, что у меня осталось.
Слезы, хлынувшие у нее из глаз, капали на его головку, и она поцелуями смахивала их, чувствуя себя одинокой и потерянной, как никогда.
– Ты нужен нам, Тревис! – повторяла она шепотом, пока сон не одолел ее. – О Господи, Тревис, ты так нужен нам сейчас!
Глава 18
Джекоб сидел перед камином, в котором потрескивало пламя, качая на руках маленького Джона. На лице его отражалось неодобрение, пожелтевшие глаза следили за Китти, которая, собравшись с силами, направилась к закрытой двери лачуги, за которой ее ждал пронизывающий холод.
– Мисс Китти, я все же думаю, вам лучше остаться дома. Вы не знаете, сколько времени придется ждать, прежде чем кто-нибудь проедет мимо, а тем более согласится вас подвезти.
Она повязала шаль вокруг головы и плеч и бросила тревожный взгляд на ребенка:
– Я должна попытаться, Джекоб. С тех пор как приходил мистер Дантон, прошла уже целая неделя, мне надо одолжить деньги в банке и выяснить все насчет налогов. Деньги понадобятся и на врача для Джона. Мне не нравится, что у него так долго не проходит простуда. Он часто будит меня по ночам своими хрипами, и ты сам слышал, как он кашляет. Ему нужны лекарства и врач.
Джекоб вздохнул, понимая, что, если хозяйка твердо решила настоять на своем, спорить с ней бесполезно. Он тоже был бы рад видеть доктора в их лачуге – маленький Джон серьезно болен. Если бы Ноли была здесь, сокрушался про себя Джекоб, она бы знала, что делать.
Китти подошла к креслу, где сидел Джекоб, и, нагнувшись, поцеловала младенца в лобик.
– Он весь горит, – пробормотала она обеспокоенно. – Я должна поспешить, Джекоб, если хочу вернуться после полудня. Я не стану задерживаться ни в банке, ни в налоговом управлении и затем найду врача. Заплачу ему, чтобы он доставил меня назад в своем экипаже.
– Вы спросите там о капитане? – Джекоб поднял на нее глаза, не скрывая тревоги. – Написали еще одно письмо, чтобы отослать его генералу Шерману?
– На оба твоих вопроса я отвечаю "да". – Она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой. – Ну, мне пора, Джекоб. Надо будет еще в городе купить самое необходимое. Кстати, как там корова? Неужели ее совсем нечем кормить?
– Мистер Макрей на прошлой неделе прислал немного сена…
Китти, стоявшая уже у самой двери, при этих словах резко обернулась.
– Ты ничего не говорил мне об этом!
– Я подумал, что у вас и без того хватает хлопот с больным ребенком, мисси. И я знаю, как вы приходите в ярость каждый раз, когда мистер Макрей что-нибудь присылает.
Китти сжала губы, решив не обсуждать сложившееся положение.
– Постараюсь вернуться как можно скорее, – произнесла она, открывая дверь и чувствуя прикосновение ледяного ветра к лицу.
Она собиралась отправиться в город на следующий же день после визита Джерома Дантона, но погода начала портиться. Беспрестанно падал мокрый снег, покрывая все вокруг тонкой ледяной коростой. Казалось, будто некий художник опустил свою кисть в прозрачный раствор и расписал все вокруг мерцающей и переливающейся, словно кусочки хрусталя, краской. Китти признавала, что картина, представшая ее взору, поражала своей красотой, но в ней присутствовало и нечто зловещее.
Осторожно ступая по обледеневшей колее, Китти смотрела вниз на голую, мерзлую землю, думая о том, какое уныние навевало на нее это зрелище. Казалось, будто земля уже никогда не даст жизнь новым росткам, будто мир вокруг нее умер и никого, кроме нее, не осталось в живых.
Наконец она достигла обочины дороги, пустой и заброшенной, и долго стояла, чувствуя, как ее до самых костей пробирает озноб. Прошло, наверное, часа два, а она все переминалась с ноги на ногу и притопывала, пытаясь согреться. Тут до нее донеслось долгожданное цоканье копыт по покрытой льдом земле; вдали показался чей-то экипаж. Китти в отчаянии замахала руками, и когда экипаж подъехал поближе, она узнала сидевшего на козлах Фрэнка Томпсона с семьей.
Наклонившись вперед, он уставился на нее:
– А, Китти Райт! Какого черта ты тут делаешь, одна у обочины дороги, да еще на таком жутком холоде?
– Мне нужно добраться до города, мистер Томпсон, – обратилась к нему Китти. – Мой ребенок болен, и я должна найти для него врача.
Адела, жена Фрэнка, сидевшая рядом с ним, так и застыла на месте и надменно проворчала.
– Я не позволю, чтобы эта белая голытьба ехала в одном экипаже с нами, Фрэнк. Поехали.
Фрэнк в задумчивости дергал свою бороду.
– Постой, Адела. Китти никогда не делала нам ничего дурного, и ты сама слышала, что ее ребенок болен. Что плохого, если она поедет на задке фургона?
– Миссис Томпсон, у меня нет ни лошади, ни мула, и мне необходимо добраться до Голдсборо. Пожалуйста, пустите меня в фургон! – Она уже не просила, а умоляла, так как не могла позволить гордости взять верх над собой, когда речь шла о ее малыше.
Адела бросила на нее взгляд, полный такой ненависти и отвращения, что Китти даже отступила, потрясенная выражением глаз женщины.