- Родители близнецов Вернер умерли два года назад. Теперь их поместье отойдет государству, и король будет решать, как его поделить. В Ирландии у меня никого не осталось, поэтому я и приехал в Хагалео. Может быть, жива Матильда Фостер, но она еще ребенок, ей лет одиннадцать-двенадцать. Что она может сделать? Сводные братья Шторм еще моложе, да и теперь они под опекой леди Мэри. Любовница дяди Родена, Элейн Бейли, уехала на юг, подальше от его жены. Мы могли бы попросить ее приютить нас, но, боюсь, это навлечет неприятности на беззащитную женщину.
Колин вздохнул и потер виски.
- Проклятие! В первый раз в жизни мне приходится брать под защиту девушку. Да, выкупа я не получил, но отправить ее в Хагалео тоже не могу, - сказал он, обращаясь к сыну.
- Конечно, нет, - согласился Ян, - мы видели, как там с ней обошлись. Даже если мы сумеем уговорить Тэвиша, наши люди будут недовольны. Это все равно что своими собственными руками отдать ее на заклание.
- Верно. Что до меня, то я обязан ей жизнью и считаю своим долгом позаботиться о ней. - Колин покачал головой. - Мне надо подумать. Не стоит принимать скоропалительных решений, - он многозначительно хмыкнул, - во всяком случае, сейчас она в хороших руках.
Тэвиш, лежа в постели, обнимал Шторм. Девушка уже выплакала все слезы и теперь тихо всхлипывала. Он не умел утешать, но ее чувства, которые он по-прежнему не принимал, все же заставляли его быть ласковым и внимательным. Тэвиш искренне сочувствовал горю девушки, понимая, какую страшную утрату она понесла. Он и сам совсем недавно едва не потерял отца. Его искреннее молчаливое сочувствие улавливала душа Шторм, ее тело расслабилось от его нежных объятий, которыми он пытался успокоить ее.
"Что же теперь будет?" - спрашивал себя Тэвиш. Он не боялся, что отец отправит ее в Хагалео. Пусть за нее не пришлют выкупа, но Колин видел, как обошелся с девушкой сэр Хью. Он ни за что не отдаст Шторм на растерзание этому зверю. Где-то в глубине души Тэвиш испытывал облегчение и даже радость от того, что теперь она останется с ним. Он стыдился своих чувств, ибо его радость была куплена слишком дорогой ценой. Отогнав противоречивые мысли, он сосредоточился на одном - утешить девушку. Ее страдания разрывали ему сердце.
Усилия Тэвиша имели успех. Убитая горем, Шторм стала постепенно отзываться на его ласки. Она и сама старалась остановить рыдания, которые сотрясали все ее тело. Вспомнив про крохотную жизнь, которая билась у нее под сердцем, она заставила себя успокоиться. Ее переживания могли плохо сказаться на ребенке. Молодая женщина тесно прижалась к Тэвишу, вбирая в себя его нежность, исходящую от него силу, и постепенно затихла.
Она лежала обмякшая, как сломанная кукла. Тэвиш вытер ее мокрое от слез лицо и заставил выпить немного виски. Стройное тело Шторм еще беззвучно подрагивало, но слезы прекратились. Пока он нежно ухаживал за ней, Шторм не сводила с него глаз, и Тэвиш с тревогой читал в ее взгляде полное отчаяние. Он опасался, что потеря близких окажется для нее слишком большим потрясением. После такой трагедии люди утрачивали волю или рассудок. Тэвиш хотел встать, но Шторм удержала его, с поразительной силой вцепившись в его руку.
- Останься со мной, ну пожалуйста, - попросила она тихим, надтреснутым голосом, - мне так одиноко! Я боюсь.
Тэвиш лег рядом, обхватив ее тонкую талию, крепко прижал к себе.
- Ты не одна, малышка. У тебя есть Филан, он тебя любит, и ты ему нужна. И хоть ты из рода Элдонов, здесь, в Карайдленде, у тебя много друзей. - Он с удивлением заметил тень страдания, мелькнувшего на ее лице. - Ты не из тех людей, которые остаются в одиночестве.
Шторм закрыла глаза, чтобы скрыть от Тэвиша боль, которой отозвались в ней его слова. Конечно, она не надеялась услышать признания в вечной любви, но его рассуждения о дружбе задели ее. Она потеряла всех своих близких, даже крестного отца и его сына, который был ей другом, и единственное, что могло бы ее утешить, - это любовь Тэвиша. Однако в этом ей было отказано. Шторм взывала к своей силе и трезвости ума, пытаясь уговорить себя довольствоваться его нежностью и искренним стремлением утешить.
- Хорошо хотя бы, что при расставании я сумела сказать им о своей любви, - прошептала она.
- Ты говорила своим родным, что любишь их? - мягко спросил Тэвиш, рассеянно перебирая в пальцах ее локоны.
- Да, и сказала искренне. Меня немного утешает то, что мои родные, мои близкие друзья перед смертью знали о моей любви. Этим чувством надо делиться, его нельзя держать в себе. Может быть, сознание того, что их любят, что о них помнят, придало им силы в последние минуты жизни. И теперь, скорбя по ним, я не мучаюсь чувством вины от того, что не успела сказать о своих самых горячих чувствах. - Шторм понимала, что не до конца откровенна с Тэвишем: от него-то она скрывала и теперь свою любовь. Но она так боялась, что своим признанием только поставит его в неловкое положение и усугубит свои страдания. - Мы всегда говорили о своей любви друг к другу, когда расставались, понимая, что можем больше никогда не увидеться. И ты мне небезразличен, Тэвиш, - тихо произнесла девушка, желая чуть-чуть приоткрыть свое сердце.
- Я знаю, малышка, - отозвался он, крепче обнимая Шторм, - ты говоришь мне об этом каждый раз, когда мы занимаемся любовью. Ты знаешь, что и я питаю к тебе нежные чувства. Ты самая лучшая из всех, кого я знал. Ты мне нравишься, Шторм. Этих слов я никогда не говорил ни одной женщине. Да, ты мне нравишься, и я тебе верю.
- Спасибо, Тэвиш, - пробормотала Шторм. В ее обуглившейся от горя душе вспыхнул огонек радости: все-таки ей удалось получить от него больше, чем другим женщинам. - Но что же теперь будет с Филаном и со мной?
- Мы не отдадим тебя сэру Хью. Больше я пока ничего не могу тебе сказать. - Он погладил шелковистое облако ее распущенных волос. - Не думай об этом сейчас, малышка.
- Тэвиш, ты не хочешь… любить меня сейчас? - ласково спросила Шторм, заглядывая ему в глаза.
- Сейчас, малышка? - удивился он, борясь с внезапной волной желания. - Ты уверена?..
- Да. - Шторм начала развязывать его тунику. - Мне так плохо, так одиноко! Я чувствую в себе какую-то зияющую пустоту. Мне страшно. - Она поймала его встревоженный взгляд. - Я боюсь, что это никогда не пройдет. Я должна убедиться в том, что еще жива и способна чувствовать. Утешь, успокой меня, вырви мою душу из этого ледяного плена. Я хочу, чтобы ты согрел меня. Это плохо, Тэвиш? - упавшим голосом спросила она.
- Нет, малышка, - ласково ответил он, раздеваясь и начиная развязывать ее платье, - нет ничего плохого в стремлении облегчить боль. Тебе сейчас тяжело, и я понимаю твою потребность в ласке. Не надо стыдиться. Ты ни в чем не виновата. Надеюсь, я смогу тебе помочь.
Он сбросил с себя одежду и прижал девушку к своей крепкой груди. Она вздохнула и крепче обняла его.
- Сможешь, Тэвиш, я в этом уверена.
Он любил ее медленно, неторопливо, стараясь вызволить ее страсть из-под тяжкого гнета скорби. Она с готовностью принимала все его ласки, стремясь забыться в восторге чувств.
Отдавшись его сладостной власти, Шторм упивалась его телом, безропотно подчиняясь его осипшему голосу, его требованиям. Ей так хотелось хотя бы ненадолго забыть о своей потере! Плывя по волнам блаженства, Тэвиш спрашивал себя, кто кого согревает. Сладкие губы Шторм раз за разом выносили его на гребень восторга, не давая вернуться к реальности. Он понимал, что ей надо забыться, пусть на время, в бурлящем пламени страсти, и говорил ей обо всех своих желаниях, с упоением принимая ее ласки. При этом Тэвиш не спускал глаз с любимой, что усиливало наслаждение. Наконец он понял, что больше не выдержит, медленно приподнял ее и поцеловал. Почувствовав вкус страсти на ее губах, Тэвиш задрожал от желания. Он жадно ласкал руками стройное тело Шторм, языком и губами дразнил ее груди. Наконец она застонала и потерлась об него бедрами. Губы Тэвиша медленно двинулись вниз, задержавшись на пупке. Девушка протестующе охнула, но он все же спустился ниже и принялся ласкать ртом ее самые интимные места, как только что она делала с ним. Шторм вцепилась в перекладину кровати и, закрыв глаза, окунулась в пучину блаженства. Его руки гладили ее спиу, язык скользил и углублялся в мягкую нежную плоть.
Почувствовав приближение самого сладостного мига, Шторм вскрикнула и попыталась вырваться, но он не дал ей этого сделать. Доведя ее почти до самой вершины страсти, он слился с ее дрожащим телом. Она теперь сидела на нем, и Тэвиш, не отрывая глаз от прекрасной наездницы, неустанно ласкал ее, то обхватывая ладонями полные груди, то скользя вниз - туда, где соединялись их тела. Они вместе достигли пика наслаждения, глухо застонали, и Шторм в изнеможении повалилась на грудь Тэвиша.
- Нет, - взмолилась она, когда он хотел отодвинуться, - подожди еще немного, мне нужно чувствовать тебя рядом.
Молча подчинившись, он держал ее в объятиях до тех пор, пока она не заснула умиротворенным сном. Тэвиш укрыл ее одеялом, встал и начал одеваться. "Я, кажется, помог ей забыться", - подумал он, глядя на спящую девушку. От души сочувствуя ее горю, он все же не мог не радоваться, что теперь она останется с ним еще на какое-то время, даря ему, свой чувственный восторг.
- Как девочка? - спросил Колин, когда Тэвиш вошел к нему в спальню.
- Буря немного утихла, но боль еще не прошла… Она останется?
- Наверное. Ей и мальчику больше некуда деться.
Тэвиш кивнул и повернулся к двери, но вдруг вспомнил слова Шторм. Он мог потерять Колина так же легко и внезапно, как она потеряла лорда Элдона. Однажды отец уже стоял на краю могилы.
- Папа?
- Да, Тэвиш?
- Я люблю тебя, - тихо проговорил он и поспешно вышел, чувствуя, как полегчало у него на сердце.