Он почувствовал, как напряглось ее тело.
— Нравится, бэби? Нравятся фермерские губы?
— Да. О Боже! — задохнулась потрясенная Сара.
Дэниел понял, что она достигла кульминации. Он запрокинул ей голову и принялся жадно следить за сотрясавшими девушку конвульсиями, испытывая злорадное удовлетворение. Это льстило его самолюбию и тешило сердце. От желания сводило поясницу, но куда слаще было следить за ее мучениями, чувствовать, что она изнемогает от страсти…
Она уронила голову на его плечо, и руки Дэниела тут же скользнули в ее трусики.
— Дэниел… — прошептала она.
— Ты вся мокрая. Губки у тебя шелковые, и я хочу попробовать их на вкус.
При одной мысли о подобной ласке у нее замерло сердце. Сара была так возбуждена, что боялась не выдержать.
Дэниел разочарованно выругался.
— Черт, места мало… Придется руками. Скажи, Сара, тебе нравятся мои руки?
Он ввел палец внутрь и начал ласкать крошечный чувствительный бугорок. У Сары вырвался крик.
— Что ты делаешь?
Дэниел понизил голос.
— Делаю все, чтобы ты меня не забыла.
Затем он наклонился и поцеловал ее. Его язык двигался в том же гипнотизирующем ритме, что и палец, и вскоре Сара вновь унеслась в заоблачную высь.
Он гладил ее груди, но этого уже не требовалось. Сара рухнула в пропасть, шепча на лету его имя. Слезы брызнули из глаз. Она пыталась унять дыхание. Вцепившись в Дэниела изо всех сил, девушка почувствовала, что окончательно пропала. Что-то щелкнуло внутри, и она поняла, что готова сделать для него не меньше, чем он для нее.
Дэниел увидел, как в ее глазах загорелся чувственный огонек. Она расстегнула на нем рубашку и провела руками по груди. Это прикосновение стало спичкой, брошенной в бочку с порохом. Что ж, напоследок она полностью удовлетворит его…
В душной, тесной кабине она разыграла секс-шоу собственного сочинения, действуя руками и ртом.
— Ты такой сильный, — шептала она, — невероятно сильный…
Сара ухитрилась заставить его ощутить и унижение, и чудовищную гордость собой. Дэниел стал забывать о том, что это происходит в последний раз. Душу терзало отчаяние, но он отгонял его. Главное, что Сара еще здесь. Позже он придумает способ уговорить ее остаться. Позже. Господи, помилуй, он непременно что-нибудь придумает.
Он запустил пальцы в ее волосы и пристально всмотрелся в обольстительно горящие глаза. Сара медленно провела языком по его соску.
Дэниел втянул в себя воздух. Он не знал, что подействовало на него сильнее — прикосновение языка или чувственное выражение ее лица.
Пендлтон откинулся на спинку сиденья, расстегнул пояс и верхнюю пуговицу джинсов.
— Потрогай меня…
После этого тихого приказа в душной кабине полыхнула молния. Сара поняла, что настал момент сделать для него все, на что она способна, и подарить ему последнее наслаждение. Яростное возбуждение Дэниела и собственное желание терниями вонзались в ее душу. Она дернула «молнию», залезла к нему в трусы и схватила член.
— У тебя чудесные руки, Сара…
Эти чудесные руки ласкали и гладили Дэниела, пока к его мокрой от пота спине не прилипла рубашка. Прикосновения ее пальцев дарили наслаждение, но еще большее наслаждение доставляла мысль, что она обожает его. Волосы ее разметались, глаза казались бездонными озерами, груди подпрыгивали и раскачивались при малейшем движении, Дэниел был готов воспарить к небесам.
Кончиком пальца Сара провела по нежной головке и поднесла ее ко рту. Дэниел застонал. Возбуждение начало причинять ему нестерпимую боль.
— В кармане, — пробормотал он.
Сара нашла пакетик, открыла, но вместо того, чтобы надеть презерватив, наклонилась и взяла в рот мужскую плоть.
Дэниел выругался.
— Ох, Сара! О Боже, как хорошо…
Он чувствовал, что его член чудовищно раздулся.