-Сама сделаю, - хищно горящие глаза валидэ надо было видеть. –Ох, и умны ты, Хюррем хатун!
-Благодарю, очень приятно слышать.
Валидэ облегченно закатила глазки и наконец-то уснула. А я пошла на балкон проветриться и подышать свежим воздухом. Выдав эту озабоченную нимфоманку замуж за объект ее ночной дрочки, я заполучу себе верную союзницу во многих вопросах. Теперь главное поймать момент, и убедить Хати, что без моей помощи и содействия быть ей в ссылке пожизненно, а ребенку утопленным.
Стало быть, нужно срочно идти к ней в гости.
Я вздохнула, накинула на плечи теплую шаль, и оставив валидэ под присмотром служанок, направилась в покои Хати.
Оттуда уже издалека был слышен белужий рев в исполнении султанской сестрицы. Постояв и понаслаждавшись этими милыми моему сердцу звуками, я деликатно постучала. Дверь распахнулась тут же.
-Хюррем?! - шмыгая распухшим носом, поразилась Хатидже. –Что ты…
-Поговорить, - оттерев ее пузом, я просочилась в покои и захлопнула за собой дверь. - Наедине.
-О чем?!
-О вашей свадьбе с Ибрагимом.
Лицо султанской сестрицы можно было использовать в словаре терминов в качестве наглядной иллюстрации к слову "ох…ние". Жаль, фотоаппарата нет.
Глава 19, в которой валидэ узнает о дочери много нового
Я сидела на диванчике и умиленно внимала покаянию Хатидже султан. Пообщавшись с ней по душам, я неожиданно пришла к выводу, что девица совсем не злобная дура, которой я ее раньше считала. Да, она была эгоистична. Да, не особо хотела развивать ум. Да, постоянно нуждалась в мужчине и активном сексе.
Ну и что?!
Мне это было понять куда проще, чем ее современникам, и потому Хати была прощена мной до первого, пардон, заскока. Но так как в данный момент она была обнадежена возможностью свадьбы с обожаемым Ибрагимом, заскоки, думаю, появятся еще нескоро.
А там посмотрим.
-Ты не представляешь, Хюррем, как я плакала, когда меня выдали замуж за старого пашу!
-Почему же не представляю…
-Это было ужасно! - рыдала в голос бедняжка. –Когда он в первый раз пришел ко мне в спальню, я хотела убить себя, лишь бы не позволить этому отвратительному чудовищу прикоснуться ко мне!
Мне стало искренне интересно, как же в итоге выкрутился дедуля. Мысли почему-то были про куннилингус, которым он и взял Хати. Как выяснилось через пару минут, я оказалась недалека от истины в своих предположениях.
-Но он был ласков и терпелив, доставлял мне удовольствие - в опыте покойному Хаджи-бею нельзя было отказать… - как-то даже тоскливо вздохнула Хатидже. Неужели по мужу скучает? Хм. - И я полюбила его, как отца. Отец же… Ему до нас с сестрами никогда не было дела. А Сулеймана он просто ненавидел и боялся. Всегда. Он сам убил собственного отца, братьев и кузенов перед тем, как взошел на трон, и поэтому считал, что Сулейман поступит точно так же. Подкупал его друзей, пару раз чуть не отравил, валидэ едва успела спасти Сулеймана. Он был очень жестоким, Хюррем. Жестоким… и трусливым одновременно. Но матушка его любила, несмотря на все его грехи.
Бедная валидэ. Любовь зла, полюбишь и султана-маньяка, что тут еще сказать?
Исповедь Хатидже продолжалась бы еще долго, не постучи в покои непрошенный визитер. Как оказалось, валидэ уже проснулась и срочно требовала меня к себе. Услышав имя грозной мамы, Хатидже затряслась, как козий хвостик.
-Умоляю, Хюррем! -вцепилась она в рукав моего халата. –Помоги! Некого больше просить, кроме тебя.
На автомате я протянула руку и погладила сестру султана по встрепанной макушке. Ребенок. Большой ребенок. И мозги детские. И что с этим несчастьем делать?
-Помогу.
С этими словами я встала, поклонилась изумленной моим поступком Хати, и вышла.
Валидэ султан наслаждалась горячим бульоном, которым ее кормила с ложечки Нигяр, мечтающая выслужиться. Заметив мою змеиную улыбочку, калфа слегка побледнела, но отшатываться от своего билета в счастливое безбедное будущее побоялась. Ну-ну. Не люблю "слуг двух господ". И слугам пора бы это уяснить для себя раз и навсегда.
-Валидэ султан…- я поклонилась. Поклоны, поклоны… С одной стороны, и спину гнуть надоело, а с другой - вежливость очень страшное оружие. Если я идеально себя веду - ко мне будет сложно придраться. Безупречность во всем - вот что стало моим девизом в этом дворце.
-Хюррем! - искренне улыбнулась мне султанская мама. –Ты кушала? Садись, отдохни. Где ты была?
-Я беседовала с Хатидже Султан, - последовав совету свекрови, я расположилась на подушках недалеко от кровати. Валидэ жестом отпустила слуг и вцепилась в меня, как клещ.
-Она что-то сказала?!
-Если коротко - она страдает без мужчины. Поэтому выдать ее нужно замуж как можно скорее в любом случае. Отца ребенка мы с вами знаем. И грех он прикроет, - ядовито улыбнулась я. - В противном случае достаточно одного слова, и Сулейман его казнит.
Валидэ позеленела. Она была далеко не глупа, и сразу догадалась, о ком я говорю.
-Мерзкий грек… Презренный раб! - прошипела она. - Да как он посмел обесчестить мою дочь!
-Она сама ему это позволила, - пожала плечами я. –Слишком труслив наш грек для таких поступков по собственной инициативе. Дорогая Хафса султан, мы обе с вами знаем, что Ибрагим - запуган. И он больше всего боится тех, в чьих руках сосредоточена реальная власть. Вас, Хатидже султан, и - больше всех, - Сулеймана. Он мечтает о власти, но предпринимать таких решительных поступков без поддержки и одобрения самой Хатидже бы не стал.
-Ты права, Хюррем, - скрипнула зубами Айше Хафса. –Как ни горько это признавать, но ты права.
-Сейчас важно, чтобы Сулейман не узнал о происходящем, и согласился выдать Хатидже за Ибрагима.
-Ты права.
Эти слова - сладчайшая музыка для моих ушей!
-Поэтому, не откладывая, с ним нужно поговорить. И играть свадьбу.
-Как я начну с ним этот разговор?! - спрятала лицо в ладони валидэ. - Он же знает, что я ненавижу этого грека!
Она его даже по имени называть отказывалась. Суровая Валидэ Мама. Хи-хи.
-Я Вам напишу, как.
С ухмылочкой я потянулась за свитком и чернилами. Валидэ наблюдала за мной круглыми глазами. Заметив ее недоумение, я пояснила:
-Когда пишешь - мысли проясняются. У меня так. К тому же, оценить проще написанное. И вычеркнуть лишнее, подобрав слова идеально верно.
-Улемом бы тебе быть…
-Вы пока кушайте. Я позову слуг?
Спустя час был готов черновик беседы, который я по привычке чуть было не назвала "скриптом". Вовремя язык прикусила, и так уже в ведьмовстве обвиняют все, кому не лень. Сулейман-то теперь поймет, но я тоже живу не в вакууме. На каждый роток не накинешь платок, в конце концов.
Валидэ читала свой монолог и ее брови ползли куда-то в район лба. Наконец, она не выдержала.
-Это… возмутительно!
-Отнюдь, - вежливо рыкнула я. Не люблю, когда мои таланты начинают оспаривать. - Это как раз то, что нужно.
-Если что, я скажу, что это ты написала! - пригрозилась Хафса Султан.
-Он, боюсь, и так догадается… - в сторону фыркнула я.
И именно в этот момент мои покои соизволил посетить сам султан. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Теперь остается только расслабиться, и наслаждаться бесплатным цирком.
Глава 20, в которой появляется неожиданный новый персонаж
-Матушка? - несколько удивленно поинтересовался султан при виде валидэ. Та зарделась и попыталась закопаться в подушки.
-Валидэ султан стало плохо, - церемонно поклонившись супругу и господину, отчиталась я. - Но мы вызвали лекаря, и госпоже уже лучше.
Султан тут же кинулся квохтать над больной мамой, как наседка над своим цыпленком. По сердцу больно царапнула острая тоска и зависть.
Мама, мама… как же мне не хватает тебя… твоего вечного юмора, способности поддержать свою дочь в любой ситуации, твоего смеха и оптимизма…
Мне больно смотреть на счастливые полные семьи и сыновнюю заботу. Но это мои проблемы, и султанской семьи они никак не касаются.
Сглотнув царапающий горло комок, я поймала неожиданно острый взгляд султана. И смотрел он на меня… недобро.
-Что такое, Хюррем Хатун? Тебя что-то расстроило? - в голосе звякнула сталь. И в чем ты меня теперь подозреваешь, скотина османская?! Задолбал!!!
Захотелось завизжать и устроить султану разнос по всем пунктам. И, прежде чем я успела прикусить язык, из меня вырвалось язвительное:
-Разве Вас волнуют такие мелочи, мой Повелитель?!
И, решив, что спектакль "Нам срочно нужно выдать замуж Хати, а то у нее там все зарастет", пройдет и без моего участия, я поклонилась, и, ни говоря ни слова, покинула свои покои.
Здесь мне места нет, и я это уже давно поняла. Но и домой я не могу вернуться.
Слезы душили, но я не хотела позволять себе плакать при всех. Здесь слишком много тех, кто порадуется моей слабости. А слабой быть нельзя, уже не ради себя - ради будущего ребенка.