Разве я сторож, брату своему? Этот протестующий возглас Каина, обращенный к Господу, вдруг наполнился для меня новым смыслом, пока я смотрел, как стрелки будильника приближаются к десяти минутам четвертого. Да, Роджер был мне сторожем, а я ему. Я чувствовал, что нет ни Прошлого, ни Настоящего, ни Будущего. Все живое суть частица единого целого. Все мы связаны друг с другом - сквозь время и вечность, и стоит нашим чувствам однажды открыть, как это случилось со мной под воздействием препарата Магнуса, и по-новому понять и тот, другой мир, и свой собственный, как произойдет чудо слияния, и не будет больше разъединения, не будет смерти… Вот в чем, без сомнения, состоит высшая цель этого эксперимента: благодаря перемещению во времени победить смерть. Вот чего до сих пор не понял сам Магнус. По его мнению, препарат запускает некую реакцию в мозгу, в результате которой мозг "выдает" все, что хранится в нем с незапамятных времен. Я считал, что прошлое продолжает жить, что мы одновременно и участники его, и свидетели. Я - Роджер, я - Бодруган, я - Каин: когда я был одним из них, я был по-настоящему самим собой…
Я чувствовал, что нахожусь на пороге какого-то потрясающего открытия - и тут я провалился в небытие, уснул.
Глава пятнадцатая
Проснулся я лишь в начале одиннадцатого: у постели стояла Вита, держа в руках поднос с гренками и кофе.
- Привет, - сказал я. - Похоже, я спал слишком долго.
- Да, - подтвердила она и, критически меня оглядев, добавила: - Ты хорошо себя чувствуешь?
Я сел и взял у нее из рук поднос.
- Прекрасно. А что?
- Ты всю ночь ворочался и страшно потел. Смотри, у тебя пижама на спине насквозь мокрая.
Так оно и было, и я тут же ее сбросил.
- Странно, - сказал я. - Будь добра, подай мне полотенце.
Она принесла из ванной полотенце, и я как следует им обтерся и только тогда приступил к кофе.
- Должно быть, я перестарался, когда возился вчера с мальчиками на пляже в Паре.
- Мне так не показалось, - сказала она, разглядывая меня, будто видела в первый раз. - И к тому же ты после принял ванну. Никогда раньше не замечала, чтобы ты так сильно потел от физической нагрузки.
- Что поделать, с кем не бывает. Наверное, старею. Видать, климакс настиг в расцвете лет.
- Надеюсь, что нет. Как все же неприятно.
Вита подошла к туалетному столику и посмотрела на себя в зеркало, словно ожидала найти там решение этой непростой задачи.
- Как ни странно, - продолжала она, - мы с Дианой обе заметили, что хоть ты и загорел, обветрился на море, но выглядишь все равно неважно.
Внезапно она развернулась и посмотрела мне прямо в лицо.
- Согласись, ты сейчас не в лучшей форме. Не знаю, что с тобой происходит, дорогой, но меня это тревожит. Ты какой-то угрюмый, рассеянный, как будто тебя что-то гложет. Да еще этот глаз ни с того ни с сего воспалился…
- Господи! - перебил я ее. - Ну сколько можно говорить на эту тему? Да, я признаю, что когда приехали Билл с Дианой, у меня было препаршивейшее настроение, и прошу меня простить. Ну, выпили лишнего, и отсюда все остальное. Зачем же теперь без конца к этому возвращаться?
- Ну вот, пожалуйста! - сказала она. - С тобой невозможно разговаривать, ты все принимаешь в штыки! Надеюсь, хоть профессор поднимет твой дух.
- Вне всякого сомнения, - ответил я, - если только твой надзор за нами не будет продолжаться и во время уик-энда.
Она рассмеялась, точнее, ее рот скривился так, как он кривится у жены, норовящей побольнее уязвить мужа.
- Я бы никогда не позволила себе никакого, как ты говоришь, "надзора" за профессором. Состояние его здоровья и его поведение меня не касаются, но ты - другое дело. Так уж случилось, что я твоя жена и люблю тебя.
Она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Хорошенькое начало, подумал я, намазывая маслом гренок: Вита разобиделась, я сам истекаю потом, а вечером приезжает Магнус.
На подносе с завтраком я обнаружил открытку от Магнуса, которую не сразу заметил, поскольку на ней стояла подставка для гренков. Уж не спрятала ли Вита ее туда умышленно? Магнус сообщал, что выедет из Лондона поездом в 16.30 и прибудет в Сент-Остелл около десяти вечера. Я вздохнул с облегчением. Это означало, что Вита с мальчиками отправятся спать; во всяком случае, если из вежливости они и задержатся, то лишь для того, чтобы поздороваться с вновь прибывшим, после чего мы с Магнусом сможем спокойно поговорить. Приободренный такой перспективой, я встал с постели, принял ванну и оделся с твердой решимостью разрядить атмосферу, принеся повинную Вите и мальчикам.
- Магнус появится только после десяти, - прокричал я, чтобы меня услышали внизу, - так что об ужине можно не беспокоиться. Он поест в поезде. Кто чем хочет заняться?
- Покатаемся на яхте! - закричали мальчики, которые бесцельно слонялись по холлу, подобно всем детям, не умеющим организовать свой собственный досуг.
- Ветра нет! - сказал я, бросив взгляд в лестничное окно.
- Можно взять напрокат катер, - сказала, появляясь из кухни, Вита.
Поскольку я твердо решил доставить им удовольствие, мы запаслись едой и отплыли из Фауи под началом нашего капитана Тома, но только не на паруснике, а на бывшей спасательной лодке, к которой стараниями Тома был приделан добросовестно пыхтевший подвесной мотор, так что лодка делала свои пять узлов и ни сантиметра больше. Выйдя из порта, мы взяли курс на восток и бросили якорь в бухте Лантивит. Там мы перекусили, поплавали, каждый занимался чем хотел, и все были довольны. На обратном пути Тедди и Микки наловили с полдюжины макрелей, что привело их в полный восторг, а для Виты явилось неожиданной добавкой к ее кулинарным планам на вечер. Прогулка бесспорно удалась.
- Обещай, что завтра мы поедем снова! - умоляли оба мальчика, но Вита, бросив взгляд в мою сторону, разъяснила им, что это будет зависеть от профессора. Я увидел, как потухли их лица, и нетрудно было догадаться почему: какая тоска подстраиваться под этого, судя по всему, нудного друга отчима, к которому, как подсказывал им инстинкт, мать не питала особой симпатии!
- Если у нас с Магнусом будут другие планы, вы можете сами поехать с Томом, - сказал я и подумал, что это был бы неплохой выход, поскольку Вита навряд ли отпустит мальчиков одних, пусть даже под присмотром Тома.
В Килмарт мы вернулись около семи вечера, Вита сразу же пошла на кухню разделывать макрель, а я принял ванну и переоделся. Без десяти восемь я спустился в столовую и увидел на столе, возле места, где я обычно сижу, листок бумаги. Почерком миссис Коллинз было написано: "По телефону передали телеграмму, там сказано: профессор Лейн выезжает из Лондона поездом 14.30, а не 16.30 и прибывает в Сент-Остелл в 19.30".
Боже! Уже двадцать минут Магнус томится в ожидании на вокзале Сент-Остелла!..
- Катастрофа! - закричал я, ворвавшись на кухню. - Вот! Смотри! Только сейчас заметил на столе. Магнус поменял билет и выехал раньше. Какого дьявола он не позвонил?! Просто голова идет кругом!
Вита растерянно посмотрела на сковороду с полуготовой макрелью.
- Значит, он приедет к ужину? Боже мой, не могу же я кормить его этим! Должна тебе сказать, это лишний раз доказывает, как мало он с нами считается. Если он…
- Не волнуйся, Магнус будет есть макрель! - прокричал я, уже спускаясь по черной лестнице. - Он же на ней вырос - я так думаю. К тому же, у нас есть сыр и фрукты. Так что не суетись, ладно?
Я бросился к машине; в душе я был согласен с Витой: менять билет, прекрасно зная, что мы могли целый день провести вне дома, значит совсем не считаться с хозяевами. Но в этом весь Магнус: его устраивало выехать раньше - и он выехал. Если я заставлю его ждать слишком долго, то с него станется взять такси и на полной скорости промчаться мимо, равнодушно махнув мне рукой.
До самого вокзала в Сент-Остелле меня преследовали неудачи. Какой-то кретин врезался в дорожное ограждение, образовалась пробка - длиннющий хвост из автомобилей, ожидающих очереди, чтобы проехать. Когда я добрался до вокзала в Сент-Остелле, было уже без четверти девять. Магнуса и след простыл, да я и не осуждал его за это. На платформе никого, похоже, все вокруг уже закрылось. Наконец на другом конце вокзала я отыскал носильщика. Толку от него я не добился, узнал лишь, что поезд прибыл по расписанию - в 19.30.
- Я и не сомневаюсь, - сказал я. - Речь не об этом, а о том, что я должен был встретить одного человека с этого поезда, и его здесь нет.
- Дело ясное, сэр, - усмехнулся он, - видать, ему наскучило вас дожидаться, и он взял такси.
- Тогда он позвонил бы мне или оставил записку в билетной кассе. Вы были здесь, когда пришел поезд?
- Нет, не был, - сказал он. - А касса - как следующий поезд прибудет, так и откроется, ровно без четверти десять.
- Но меня это не устраивает! - заявил я ему раздраженно. Хотя он-то в чем был виноват?
- Погодите-ка! Давайте сделаем вот что, сэр, - сказал он, - я открою кассу и взгляну, нет ли вам записки от вашего друга.
Мы вернулись на вокзал, и он целую вечность - или так мне только показалось - возился с ключом, открывая дверь. Я вошел сразу вслед за ним. Первое, что я заметил, был стоявший у стены чемодан с инициалами М. А. Л.
- Вот он! - сказал я. - Это его чемодан. Но почему он оставил его здесь?
Носильщик подошел к столу и, взяв листок бумаги, прочитал:
- "Чемодан с инициалами М. А. А. доставлен проводником поезда в 19.30. Передать господину по имени Ричард Янг". Вы и есть господин Янг?
- Да-да, - сказал я, - но где профессор Лейн?
Носильщик снова уткнулся в записку: