Я пошарил у себя в кармане. Боже! А что, если я уронил их в карьере, или в какой-нибудь яме - ищи их потом. Но они оказались в верхнем кармане вместе с фляжкой: я почувствовал такое облегчение, что мне сразу же стало лучше, и я подошел к машине уже без посторонней помощи. Но тут меня ждало очередное испытание: я никак не мог попасть ключом в замок.
- Позвольте мне - я помогу, - сказал мой благодетель.
- Вы очень любезны. Извините меня, пожалуйста, - пробормотал я.
- Это в некотором роде моя обязанность. Ведь я врач, - ответил он.
Я почувствовал, что мое лицо будто окаменело, но уже в следующую секунду я выдавил из себя учтивую улыбку. Одно дело - любезность, оказанная случайным автомобилистом, другое - профессиональное внимание со стороны врача. Тем временем он продолжал смотреть на меня с большим интересом - и немудрено. Мне стало любопытно, что же он обо мне подумал.
- Наверное, я слишком быстро поднимался в гору. Когда дошел до верха, почувствовал головокружение и меня начало тошнить. Никак не мог сдержаться.
- Ничего страшного, - сказал он. - Здесь давно уже все изгажено. На мой взгляд, если приспичило, то обочина дороги ничуть не хуже любого другого места. Вы и представить себе не можете, что здесь творится в туристский сезон.
Однако провести его мне не удалось, это было ясно. Он не спускал с меня глаз. Интересно, заметил ли он фляжку, которая оттопыривала верхний карман моего пиджака.
- Вам далеко ехать? - спросил он.
- Нет, - ответил я, - отсюда мили две, не больше.
- Тогда вот что, - предложил он, - по-моему, будет разумнее, если вы оставите машину здесь, а я отвезу вас домой. За машиной можно потом кого-нибудь прислать.
- Спасибо, вы очень добры, - сказал я. - Но поверьте, мне сейчас гораздо лучше. Это так, я думаю, ничего серьезного.
- М-да… Похоже все-таки на что-то серьезное, - сказал он.
- Нет, нет, поверьте, - настаивал я, - я себя уже нормально чувствую. Наверное, что-то не то съел за обедом, а потом еще в гору полез…
- Послушайте, - прервал он меня, - вы не мой пациент, и я не собираюсь навязывать вам свои врачебные услуги. Я просто хочу вас предупредить, что в таком состоянии вести машину опасно.
- Да, понимаю. Я вам очень благодарен, спасибо за заботу.
Может быть, он и прав. Вчера я съездил в Сент-Остелл и вернулся домой без всяких проблем. Но сегодня все может быть иначе: вдруг у меня снова начнется головокружение? Я думаю, он заметил мою нерешительность.
- Хотите, я поеду за вами, - предложил он, - на всякий случай, просто убедиться, что все в порядке?
Отказываться было глупо - тогда он действительно мог заподозрить неладное.
- Не знаю, как вас и благодарить, - сказал я. - Мне тут недалеко - только заехать наверх на Полмиарский холм.
- Значит, нам по пути, - улыбнулся он. - Я живу в Фауи.
Я не без труда залез в машину и вырулил на дорогу. Он следовал за мной вплотную, и я подумал, что если вдруг я сейчас въеду в изгородь, мне конец. Но, к своему удивлению, я лихо одолел узкую проселочную дорогу, и, вздохнув с большим облегчением, выехал на главную трассу и повернул к Полмиарскому холму. Свернув затем вправо, уже на Килмарт, я решил, что он, вероятно, намерен провожать меня до самого дома, но он помахал мне рукой и поехал дальше в Фауи. Что ж, очень тактично с его стороны. Он, наверно, подумал, что я остановился в Полкеррисе или в одной из близлежащих ферм. Я въехал в ворота, поставил машину в гараж и вошел в дом. Меня снова стало тошнить.
Первое, что я сделал, когда пришел в себя, хотя меня еще здорово колотило, - сполоснул фляжку. Затем я спустился в лабораторию и поставил ее в раковину отмокать. Здесь она привлечет меньше внимания, чем на кухне. Затем я снова поднялся наверх в музыкальный салон и рухнул в кресло совершенно без сил. И вдруг я вспомнил про посуду, завернутую в мешковину. Неужели я оставил сверток в машине?
Я уже готов был вскочить, бежать в гараж, чтобы срочно отыскать сверток - нужно как следует все вымыть, даже более тщательно, чем фляжку, и спрятать под замок, - но затем я с ужасом осознал, что перепутал настоящее и прошлое: мои мозги, видимо, были вывернуты так же, как и желудок. Ведь Роджер отдал посуду своему брату, а не мне.
Я сидел в кресле в полном оцепенении, сердце колотилось как бешеное. Раньше я никогда не путал эти два мира. Они существовали каждый сам по себе. Может, прошлое и настоящее смешалось у меня в голове только из-за того, что приступ рвоты и головокружения был на этот раз таким сильным? А может, я переборщил с дозировкой, и поэтому состав оказал на меня более мощное воздействие? Кто знает. Я сжал подлокотники кресла. Оно было такое крепкое, настоящее. Все вокруг меня было настоящее. Путь домой, врач, карьер со сваленными в него пустыми консервными банками и битым шифером - это все тоже было настоящее. Это, и только это, а не дом на берегу, со всеми его обитателями, не умирающий, не монах и не плошки в мешковине, потому что все это лишь результат воздействия препарата - средства, которое превращает здоровые мозги в больные.
Я не на шутку рассердился, не столько на себя, хоть я сам добровольно согласился стать подопытным кроликом, сколько на Магнуса. Он ведь ничего толком не знал о своем открытии. Он еще не разобрался в том, что именно он создал. Не зря же он просил прислать ему пузырек с пометкой В, чтобы испытать его на лабораторной обезьяне. Видно, подозревал, что не все ладно, но теперь я и сам могу объяснить ему, что не так - и дело тут не в возбуждении и не в депрессии, а в полной путанице, которая возникает в голове. Происходит смешение двух миров. Нет, с меня довольно. Сыт по горло. Пусть испытывает свои препараты хоть на десяти обезьянах сразу. А меня увольте.
Зазвонил телефон. Я так и подскочил - вбежал в библиотеку и схватил трубку. Черт бы побрал его телепатические способности. Он, конечно, скажет, что ему известно, где я был, и что он прекрасно знает этот дом на берегу, и беспокоиться мне не о чем: опасности никакой нет, если только ни до кого не дотрагиваться. А если мне плохо или у меня в голове какая-то мешанина, то опять же ничего страшного в этом нет - просто побочное явление, не дающее никаких серьезных последствий. Ну ничего, сейчас я ему выдам.
Я схватил телефонную трубку и услышал:
- Подождите, пожалуйста, соединяю.
Я услышал щелчок - Магнус взял трубку.
- Черт бы тебя подрал! - начал я. - Учти, последний раз я изображал из себя дрессированного тюленя.
На другом конце провода раздался возглас изумления, затем смех:
- Ну что ж, дорогой, спасибо за теплые слова - так-то ты приветствуешь меня!
Это была Вита. Я остолбенел с трубкой в руке. Может быть, ее голос тоже был порожден путаницей в моих мозгах?
- Дорогой, куда ты подевался? - сказала она. - Что-нибудь случилось?
- Нет, - ответил я, - у меня ничего не случилось. А что у тебя? Откуда ты звонишь?
- Из Лондона, из аэропорта, - ответила она. - Мне удалось купить билет на другой рейс, и я прилетела раньше, вот и все. Меня встречают Билл с Дианой, и мы сразу едем ужинать. Я просто подумала, вдруг ты будешь вечером звонить домой и удивишься, что я не отвечаю. Извини, если застала тебя врасплох.
- Да уж. Ну ладно, - сказал я. - Как дела?
- Отлично, просто отлично. Ты-то как? Интересно, кого ты ожидал услышать, когда снял трубку? Мне кажется, ты был не очень-то любезен.
- Я думал, это Магнус. Он тут мне поручил кое-что для него сделать… Я тебе все подробно написал; правда, письмо ты получишь только завтра утром.
Она рассмеялась. Я прекрасно знал этот смех, который словно говорил: "Так я и думала".
- Значит, профессор заставил тебя поработать на него, - сказала она. - Ну, это меня не удивляет. И что же за дела могли превратить тебя в дрессированного тюленя?
- Да всего не перечислишь. Пришлось разгребать разный хлам. Подробнее расскажу при встрече. Когда мальчики приезжают?
- Завтра, - сказала она. - Поезд приходит ни свет ни заря. Так что, думаю, посажу их в машину, и мы сразу двинем к тебе. Долго туда добираться?
- Погоди, - сказал я. - Понимаешь, я еще не совсем готов принять вас. Я обо всем написал в письме. Лучше приезжайте в начале следующей недели.
На другом конце провода воцарилось гробовое молчание. Вечно я не то говорю.
- Не готов? - переспросила она. - Но ведь ты там уже пять дней? Разве ты не договорился с какой-то женщиной, что она будет приходить - готовить, убирать и тому подобное. Она что - отказалась?
- Да нет, не в том дело, - сказал я. - Она просто клад, лучше не найти. Послушай, дорогая, я не могу все это объяснять по телефону. Прочтешь в письме. Если честно, мы никак не ждали вас раньше понедельника.
- Мы? - сказала она. - Надеюсь, ты не хочешь сказать, что профессор тоже там?
- Да нет же, нет… - Я чувствовал, как мы оба начинаем заводиться. - Я имел в виду миссис Коллинз и себя. Она приходит только по утрам, приезжает на велосипеде из Полкерриса - это маленькая деревушка у подножья горы. Она еще не успела проветрить постели и всякое такое и очень расстроится, если не сумеет как следует подготовить дом. А ты же знаешь себя: в доме все должно блестеть и сверкать.
- Что за чушь, - сказала она, - я готова к спартанской обстановке, да и мальчики тоже. Мы можем привезти с собой продукты, если тебя это волнует. И одеяла. Одеял там достаточно?
- Одеял полно, - сказал я, - и еды навалом. Дорогая, ну не усложняй все. Не надо сейчас приезжать, понимаешь? Это не совсем удобно. Говорю как есть. Извини.
- О'кей.