- Не бойся, малышка. Я буду терпелив и очень нежен с тобой…
Он снова меня поцеловал. И снова мир исчез, и я сама обняла его, робко, покорно, но уже через миг мои пальцы сплелись на его спине и я прильнула к нему. Поцелуй… Мы словно вращались в звездной ночной пустоте, где не было никого, кроме нас, кроме прикосновения губ и рук, звуков дыхания, пульсации крови…
Я и не знала, как это… как это восхитительно! Мной овладело какое-то сладкое безумие. Я касалась его волос, плеч, груди, упругих мышц живота. Я смотрела на него… И он позволял мне смотреть. Я слышала его тяжелое дыхание.
А потом я вновь оказалась у него на руках, и он бережно уложил меня на мех покрывала.
- Лунное сияние… - прошептал он, пропуская сквозь пальцы мои волосы.
Я и не знала, что способна на такие ощущения, я точно заново училась познавать свое тело. Тело… грешная плоть - так нас учили в монастыре. Но теперь я знала, зачем человеку дана эта плоть. Это было как прилив… Вал за валом поднимались во мне. Я дрожала и горела одновременно. И со мной был Эдгар! Он целовал, ласкал меня, и ему это нравилось.
Я и не заметила, когда он раздел меня. Наверное, мне должно было стать стыдно, но я не испытывала стыда. Я видела восхищение в его глазах, и мне хотелось, чтобы он смотрел на меня. И дотрагивался… Дотрагивался то почти невесомо, то сильно, так что я стонала. Теперь я сама отвечала на его поцелуи, сама целовала его, словно бросая вызов. Словно требуя… сама не зная чего. Его прикосновения, его поцелуи… на груди, бедрах, даже там, где я и представить не могла. Но почему-то я все ему позволяла. Боже, я бы умерла, если бы он этого не делал.
- Пожалуйста… - шептала я, и будто какая-то необъяснимая сила выгибала меня. - О, пожалуйста.
Его тяжесть… Он и я так близко… В каком-то сиянии я вижу его улыбающееся лицо над собой. И с удивлением ощущаю боль.
- Мне больно.
Я скорее удивилась, чем пожаловалась.
- Скоро это пройдет. Потерпи немного, мой ангел.
Боль утихла. Я поняла, что отныне принадлежу ему. Он во мне. Но он не двигался, лишь по-прежнему были нежны его губы. И еще я ощущала тепло в глубине себя, и когда Эдгар чуть подался от меня и тепло стало уходить, я не смогла сдержать невольный всхлип. Но он не ушел, вернулся в меня, и я блаженно вздохнула, обнимая его и не замечая, как стала двигаться с ним в унисон.
- Самая прекрасная, чудесная моя, радость моя… Я люблю тебя.
Я плакала от счастья. В его тесных объятиях я совершенно потеряла голову, по телу словно прокатывались сжигающие волны, нас потрясал слившийся в единый порыв ритм тел, ритм сердец, стучавших так близко… Это был вихрь, вторжение, исступление, и наслаждение росло, пока я не вскрикнула, ослепленная водопадом из звезд и негой тумана…
Я слабо различила его лицо над собой, нежное, покрытое бисеринками пота, с волнистыми, прилипшими ко лбу прядями. Он улыбался.
- Откуда ты такая, мое лунное чудо?
Я прикрыла глаза и уткнулась в его плечо. Мне было так хорошо, так спокойно… Я согрелась. Кажется, заснула. Но в какой-то миг открыла глаза. Эдгар спал рядом, обнимая меня. Он укрыл меня мехом, и я вся была в тепле его рук, его тела. А вот мои рука и плечо несколько озябли. Я оглянулась. Огонь в очаге догорел, и лишь багряно рдела куча углей. Как сладко пахло шишками. Наверное, я долго проспала.
Я повернулась к Эдгару, и меня затопило счастье. Мой мужчина, мой возлюбленный супруг. Рот у Эдгара нежный, с мягким изгибом, словно у ребенка. Изгиб шеи еще нежнее, мягче, а тени от длинных ресниц веером лежали на смуглых щеках. Была в нем некая, почти девичья красота, но тело он имел сильное и крупное, тело настоящего мужчины, с большими плечами и мощными ногами. И этот контраст тронул меня невыразимо. И еще меня приятно удивил его запах - он пах цветами, далекими экзотическими цветами чужих краев. Я знала об этих восточных притираниях - амбра, мускус, алоэ. Но так трогательно и приятно, когда от мужчины исходит аромат цветов. И так волнительно.
В покое становилось холодно. Я осторожно разняла обнимавшие меня руки и на цыпочках подошла к очагу, стала накладывать на уголья поленья. Мне было холодно, но и мучила жажда. И очень хотелось есть. Я взяла с блюда на ларе одно из яблок и с удовольствием съела. Потом еще одно. Постепенно мысли мои стали проясняться. Я заметила, что в доме стоит тишина и, предвещая новый день, где-то горланит петух. Утро нового, самого необычного для меня дня. Дня, когда я стану супругой мужчины, который первым меня поцеловал, овладел мной. Того самого, о котором я столько мечтала!
Но почему-то мне вдруг стало тревожно. Состоится ли наше венчание? Но ведь Эдгар же мне обещал! Как-то странно, бездумно обещал, словно это его совсем не касалось. О, Пречистая Дева! Он не может отказаться от меня теперь, после того, что было меж нами!
Эдгар спал, а мне в голову лезли самые странные мысли. Этот дикий йоль по сути вакханалия и пьянка. Насколько был во хмелю шериф? Я же сама видела, что он пьян. Но я не знала, насколько опьянен может быть мужчина. До сих пор я имела дело лишь с подвыпившими крестьянами, когда их по праздникам угощали в монастыре. Но здесь… Я вспомнила пьяных саксов в зале усадьбы. Нет, мой Эдгар совсем не таков. И все же это его непонятное веселье, беспечность…
Наконец я решила, что глупо сидеть нагишом перед огнем. Вернуться к Эдгару, ведь я уже принадлежала ему? Нет - между нами больше не будет близости, пока мы не обвенчаны.
Глупо? Возможно. Но сегодня я вообще мыслила иначе. Я отдалась ему, чтобы он захотел жениться на мне. И потому, что сама хотела этого. Так хотела!
На меня вдруг обрушился стыд. А когда я заметила у себя на внутренней стороне бедер следы крови, стало еще хуже. Поразмыслив немного, я залезла в лохань. Вода была почти остывшей, и, стуча зубами, я поспешила поскорее выбраться оттуда и одеться.
За ставнями все громче кричали петухи. Утро. И что теперь? Этой ночью я стала женщиной Эдгара, и если он хоть немного чтит наши обычаи, то должен будет жениться на мне. Я же должна вести себя как его жена и хозяйка.
Собравшись с духом, я вышла из комнаты. В полутемном зале было тихо. Здесь все спали. Стараясь производить как можно меньше шума, я спустилась вниз, перешагивая через развалившихся кто где спящих, пошла к выходу. У дверей лежала большая собака, и она зарычала на меня. Я остановилась.
- Уйди. Ты хороший, но уйди.
Я говорила тихо, но замерла, заметив, что спавший на скамье под стеной мужчина стал подниматься. Сел, тупо уставившись на меня. Я увидела его исцарапанное лицо. Это был один из тех, кто вчера набросился на меня. Он поднял руку, таращился, тыча в меня пальцем. Я живо вспомнила, что вчера мне грозило, и меня обуял страх. Что, если…
Я взбежала по лестнице на противоположную галерею. Где-то здесь была дверь, через которую я вошла. Не эта ли? На пороге я оглянулась. Заметивший меня мужчина спал, привалясь к стене и свесив голову.
Я перевела дыхание и толкнула створку двери.
В небольшом покое на скамье неподалеку от очага спала Риган, закутавшись в широкий плащ. Но едва скрипнули петли, как она поднялась и окинула меня пристальным взглядом.
- Вот и ты, девушка. Или уже не девушка?
Я ощутила стыд. Чувствовала себя как послушница, пойманная в опочивальне с лишним одеялом.
Помоги мне, Боже!
Напустив на себя невозмутимый вид, я проговорила:
- Миледи, мой супруг сэр Эдгар, когда проснется, наверняка пожелает перекусить. Я его жена и обязана предугадывать желания мужа. Но я пока слабо ориентируюсь в усадьбе. Не поможете ли мне?
Она спокойно поправила волосы, темные, собранные сзади в пучок. На мое сообщение, что теперь я тут госпожа, никак не отреагировала. Накрыла волосы шалью.
- Пойдем.
В кухне тоже спали вповалку. В углу на соломе я заметила Утрэда в обнимку с какой-то служанкой.
Я нервничала, и, когда Риган накладывала мне на поднос снедь, руки у меня дрожали. Она даже предостерегла, чтобы я не обронила все по дороге. Вот уж нет. Я решила быть тут госпожой, а значит, мне и держаться надо, как госпоже.
Когда я вернулась, Эдгар по-прежнему спал. А что делать мне? Я решила вести себя так, словно все уже решено и остается только обсудить детали брачного договора. И да поможет мне Господь не сплоховать при заключении этой сделки!
По утрам я обычно молилась. Вот и теперь, опустившись на колени и молитвенно сложив ладони, я постаралась сосредоточиться на словах из Писания.
- Еgo dormivi et soporatus sum et exsurrexi, quia Dominus suscipiet me, non timebo…
Когда сзади скрипнула кровать, я чуть не подскочила, однако заставила себя дочитать псалом до конца. Оглянулась. Эдгар, приподнявшись на локте и щурясь спросонья, смотрел на меня.
- Монахиня? Какого черта…
Он сделал жест рукой, словно отгоняя видение, и вновь рухнул на подушки. Кажется, собирался и далее спать.
Поколебавшись немного, я приблизилась.
- Милорд… Милорд, супруг мой.
Он никак не отреагировал. А я смотрела на него и вновь ощутила смятение. Его сильная грудь, небрежный поворот головы, завитки волос на шее… Мне вдруг захотелось, чтобы он, как этой ночью, обнимал меня, целовал, шептал нежные слова.
- Эдгар…
Я не удержалась и дотронулась до него, провела пальцами по его груди, плечу.
Он так резко и сильно схватил меня за запястье, что я вскрикнула. Он в упор глядел на меня, был настороже, словно зверь перед прыжком. Потом перевел дыхание и опустил мою руку.
- Так это не сон. Кто вы, во имя самого неба?